– Будь осторожна, – попросила Бри, – и возьми зонтик.

– Я всегда осторожна, – успокоила ее Фиона. – А тебе надо бы выпить травяного чайку и взять себя в руки.

Бри покорно кивнула.

– Все равно, возвращайся поскорей.

– Куда ж я денусь, деточка?

Фиона достала из платяного шкафа большой черный зонт и уже шла к выходу, когда раздался нетерпеливый стук в парадную дверь. Фиона обернулась и вопросительно поглядела на Бри.

– Впусти его, пожалуйста, – тихо попросила Бри и вздохнула. Ей нужно было собраться с мыслями, прежде чем она посмотрит в лицо Патрику.

Похоже, ей придется остаться с ним наедине. А вдруг она не справится со своими чувствами? Бри едва поборола желание попросить Фиону не уходить.

– Привет, Фиона! – раздался громкий голос. Вместе с Патриком в дом ворвался поток энергии.

Через несколько секунд он был уже в комнате Бри. Она бросила на него быстрый взгляд, надеясь увидеть на его лице следы глубоких раздумий. Но, увы, он, кажется, только посвежел и даже немного приободрился. Кроме того, он успел переодеться. На нем теперь были новые джинсы и бежевая водолазка вместо рубашки, и лишь кожаный пиджак остался прежним.

«Красивый парень», – невольно подумалось Бри. И, наверное, добрый, нежный, заботливый – в общем, идеал, мечта каждой женщины.

– Добрый вечер, детектив! – радушно поприветствовала его Фиона, входя следом за ним в комнату.

Она подождала, пока он снимет пиджак вместе с кобурой и пистолетом, и повесила все это в шкаф.

– Что ж, мне пора.

Патрик нахмурился.

– Там дождь, Фиона. – Он кивнул в сторону окна. – Хотите, я подвезу вас? Я буду счастлив…

– Нет уж, здоровяк, обойдусь без личного шофера. Мои ноги пока еще не разучились ходить. – В доказательство Фиона шустро подпрыгнула на месте, чрезвычайно довольная собой. Потом, как ребенка, потрепала Патрика по щеке. – Мне пора! Бри, деточка, поцелуй нашего постреленка за меня, когда будешь укладывать! – Она стремительно вылетела из комнаты, не забыв тихонько прикрыть за собой дверь. Спустя несколько секунд входная дверь хлопнула, и все стихло.

Патрик застыл на месте, не сводя восхищенных глаз с Бри, держащей на руках ребенка. Она была похожа на Мадонну. Длинные густые волосы каскадом спадали ей на плечи и на них плясали веселые отблески пламени из камина.

«Какая же она красивая!» – пронеслось у него в голове. Казалось, еще секунда, и он протянет руку и прикоснется к ней, но… Внезапная мысль поразила его. Он вдруг подумал, что Сабрина Макги оставалась для него, в сущности, загадкой. Он и понятия не имел, о чем она на самом деле думала, и только с волнением и тревогой прислушивался к чувству, которое вопреки его воле зарождалось в его душе.

– Патрик… – наконец вымолвила Бри и подняла на него глаза.

– Бри, – спокойно отозвался он.

– Проходите и садитесь.

Все так же глядя на нее, Патрик медленно пересек комнату и остановился прямо напротив камина. Бри заставила себя взглянуть ему в глаза и тут же поняла, что сделала ошибку. Их взгляды встретились, и будто электрический заряд пробежал между ними. В глазах Патрика была какая-то притягивающая сила, которая завораживала ее. Он был красив, как молодой бог.

Когда-то, на уроках по искусству, которые Бри особенно любила, ей никак не удавалось изобразить греческого бога Ареса, покровителя воинов. Из всех античных богов он вызывал у нее наибольшую симпатию. Бри пыталась вообразить себе его, и ей представлялся жгучий брюнет с пылающим взглядом, будто высеченный из камня, несокрушимый и отчаянно смелый. Неоднократно она набрасывала в своем альбоме силуэт грозного сына Зевса, но, как только начинала рисовать лицо, останавливалась, поскольку просто не знала, что рисовать. Не знала, пока не увидела Патрика Салливана…

Силой воли она заставила себя отвести глаза.

– Он спит, – прошептал Патрик.

Возможно, ей показалось, но в его глазах определенно было желание взять Томми на руки. Слезы едва не брызнули у нее из глаз: она сама всегда смотрела на Томми именно так – с безграничной любовью и нежностью. Все слова, которые Бри приготовилась сказать Патрику, тут же улетучились, и сострадание наполнило ее сердце. Ведь он не знал, что у него есть сын. Как и она, он был всего лишь жертвой обстоятельств, его обманули и предали. Бри знала, что значит хотеть ребенка, так какое она имела право лишать Патрика этой радости?

Для нее семья была главным в жизни, как, несомненно, и для него. Иначе он не явился бы к ней и не настаивал на свиданиях с сыном. Как отец Томми, он имеет право на участие в его жизни, и отрицать это было бы верхом эгоизма не только по отношению к Патрику, но и, прежде всего, по отношению к Томми – мальчику нужен был отец, родной отец.

Да и был ли у нее выбор? Патрик предупредил, что, если они не договорятся по-хорошему, он обратится в суд, а Бри понимала, что суд наверняка удовлетворит его просьбу об опеке.

К тому же она могла вообще проиграть дело и потерять Томми. От этой мысли Бри вздрогнула – хватит испытывать судьбу, она позволит Патрику воспитывать Томми вместе с ней, а сама будет молиться, чтобы ему не захотелось большего и он не попытался отобрать у нее мальчика.

Бри перевела дух – решение было принято. Она пойдет навстречу детективу Салливану и даст ему возможность проводить время с сыном, но не более того. Она впустит его в жизнь Томми, но не в свою. В ее жизни мужчин больше не будет, даже таких, как Патрик.

Патрик склонился над Бри и кончиками пальцев коснулся кулачка Томми, сжимавшего воротник ее блузки.

– Он похрапывает! – тихо воскликнул он.

Бри усмехнулась.

– Как трактор.

– Нет, как Па, – отозвался Патрик.

– Па? – нахмурилась Бри. – Ваш отец? Патрик застыл на мгновение, а потом покачал головой.

– Нет, мой дед.

– Доктор говорит, что он храпит, потому что ему нужно удалить гланды и аденоиды, – объяснила Бри. – Зимой бедняжка страдает от постоянного насморка, но доктор ждет, пока он подрастет.

– Операция? – испугался Патрик.

Томми казался таким беззащитным. Разве можно было делать операцию этому крохе?

– Я надеюсь, еще пару лет можно подождать, – сказала Бри.

– Он… прекрасен! – Патрик убрал со лба Томми непослушную прядь иссиня-черных волос. – Просто прекрасен!

Тронутая его неподдельным волнением, Бри осмелилась взглянуть на него и… вздрогнула, поймав на себе его пристальный взгляд.

– Да, – согласилась она, – красивый, как его отец.

Ее слова удивили Патрика, и он ласково улыбнулся, увидев ее отчаянно зардевшееся лицо.

– Кажется, последний раз красивым меня называла мама.