Розамунда поставила чашку на столик, отложила вилочку для пирожного:

— Камилла приличная девушка, все это слухи! — рассердилась она. — И морозильной комнаты в доме нет, что за глупости? Я свободно разгуливаю по всему дому и обязательно бы ее увидела.

Отставная рыжая гувернантка усмехнулась:

— Так мы тебе и поверили! Знаю я этих девчонок, будут они с тобой по дому гулять. Лучше признайся, что ты ищешь их, чтобы заставить хотя бы причесаться.

— Да, девчонки редкостные грязнули, — поддержала рыжую блондинка. — За два дня, что я у них провела, ни одна не подошла к воде! Зато пакости придумывать они мастерицы.

Оказывается, кто-то из сестер заметил, что гувернантка обожает сырные шарики и за столом съедает их целую груду. На обеде в ее тарелке оказался неприятный сюрприз — в сырном шарике лежал маленький камушек.

— Я чуть зуб себе не сломала! — пожаловалась блондинка.

От подобного откровенного наговора возмутилась даже я:

— Как дети могли узнать, какой именно шарик из блюда возьмешь ты? Значит, камень попался случайно, это вина кухарки.

Кухарка тоже оказалась ни при чем: готовые шарики закупались в сыроварне. Но и там открестились от камня, продемонстрировав безупречную чистоту и стерильность.

Кумушки пытались вызнать сплетни про графа, чтобы потом было что обсуждать.

— Розамунда, душечка, — проворковала тетушка Нуттелла. — Я слышала, что граф ужасно скучает в одиночестве. Да так, что по ночам бродит по саду, бедняжка. Не страшно ему?

Розамунда заверила, что по ночам она лично в сад не заглядывает. Да и граф, скорее всего, тоже.

— Откуда у него столько денег? — вмешалась в беседу тетушка Бебетта. — Тратит, тратит, а они все не кончаются. Не иначе граф знает какой-то магический секрет.

— Женщины к нему часто приходят? — поинтересовался дядюшка Лепетано. — Помоложе заглядывают или как?

— А почему он не женится? Нестарый еще мужчина, симпатичный, — задумчиво заметила тетушка Продэкта. — Ты не замечала, может, он больной? Не потеет? Во сне не кричит? Нога у него не дергается время от времени? Вот так, в колене. — Тетушка Продэкта чуть приподняла длинную, в пол, широкую цветастую юбку и наглядно продемонстрировала, как должна дергаться нога графа, чтобы подтвердить ее подозрения.

Розамунда подробно отчиталась, что граф выглядит вполне здоровым, ест как все люди, не чешется, не дергает ногой, не трясет головой и не икает. Что она не знает, как он спит и потеет ли. Что женщин у графа она тоже не видела, ни молодых, ни старых.

От ее ответов у кумушек поскучнели лица и в глазах потух азартный огонек. Вот так, испортила людям вечер — ни тебе посплетничать со вкусом, ни косточки перемыть графской семье.

Когда наконец нас оставили в покое, я спросила Розамунду, как дела у девочек.

— Нормально, — пожала та плечами. — Мы договорились, что я не лезу к ним, а они не ведут против меня войну. Папе я буду их нахваливать и рассказывать об успехах.

— Но так же нельзя!

— Я объяснила им, что мне очень нужно это место, а им нужна верная гувернантка, которая будет действовать в их интересах. И знаешь, что натолкнуло меня на эту мысль? Разговор о портовом грузчике! Когда ты сказала, что ом продержался дольше всех, потому что ему не было до них дела, у меня в голове щелкнуло — вот он выход!

Я подумала, что это закончится плохо. Энергия и фантазия предоставленных самим себе девочек выльется во что-нибудь опасное. И дай богиня, чтоб никто не пострадал.

Я попыталась это донести до Розамунды, но та в очередной раз отмахнулась:

— Скоро граф уедет в деловую поездку. Кажется, я сумела завоевать его доверие. Я останусь без надзора, и наконец будет больше свободного времени. Не брала выходные, чтобы выслужиться перед Антуаном. Зато потом оторвусь. — Она довольно потянулась.

Почему-то меня резануло имя графа из ее уст.

— Ты говорила, что он через неделю будет в твоей постели. И как, получилось? — стараясь не выдать себя голосом, весело спросила я.

Розамунда приняла томный загадочный вид, потом тяжело вздохнула и уныло сказала:

— Нет. Он шарахается от меня, как от заразной больной. Крепкий орешек. Понадобится больше времени, но я найду к нему подход, как и к его дочерям.

Услышав такой ответ, я облегченно выдохнула. Наверное, граф все-таки задел струну моей жалости, иначе с чего бы мне радоваться? Я все-таки не желала ему такой спутницы, как Розамунда. Мы хоть и были когда-то подругами, но с того дня, как вместе перешагнули порог особняка графа, дружба наша дала трещину, которая с каждым словом Розамунды превращалась в пропасть. А ведь я сказала графу, что ей можно доверить детей.

Следующая неделя, несмотря на яркое светило и безоблачное небо, замечательную погоду и улыбки всех прохожих, тянулась для меня медленно и безрадостно. Вроде бы и на работе все хорошо, и вообще жаловаться не на что, а что-то занозой засело в сердце, что не давало радоваться жизни, как совсем еще недавно. Я подумала, возможно, это потому, что я лишилась подруги и чувствую себя одиноко. Но я скучала по той Розамунде, которую я, оказывается, совсем не знала. По той подруге, которую придумала себе сама.

На место Розамунды на фабрике взяли милую хорошую женщину, которая после работы спешила к своей семье. А я по привычке в одиночестве шла в кофейню к дядюшке Бонборино, чтобы понаблюдать за ее посетителями. Это единственное мое доступное развлечение в этом городе.

С удовольствием я наблюдала и ежедневные пикировки тетушки Нуттеллы и дядюшки Бонборино, в которые иногда вовлекались третьи лица.

Два дня назад, когда усы дядюшки Бонборино радостно вздрогнули, глаза засветились и он поспешил налить в чашку огненный кофе, не надо было оглядываться на дверь, чтобы понять, что в зал вошла тетушка Маджента.

— Маджента, уважаемая, попробуйте новый десерт. Наша Нуттелла опять сумела всех удивить.

Тетушка Маджента кокетливо улыбнулась и отодвинула от себя тарелочку с пирожным.

— Спасибо, Бонборино. Выглядит очень вкусно, но сегодня я без десерта. Слишком поздно для сладкого.

Тетушка Нуттелла, которая стояла в стороне, обиженно поджала губы. Как? Кто-то отказался от ее новинки!

— В моем возрасте уже следует заботиться о фигуре, — доверительно сообщила Маджента.

Бонборино закатил глаза, пошевелил усами и подвинул тарелочку к Мадженте:

— Какой возраст?! О фигуре вам не беспокоиться еще лет двадцать! К тому же одно маленькое пирожное не принесет вреда. Съешьте, умоляю. За счет заведения.

Если до этого тетушка Нуттелла просто хмурилась, то сейчас по ее лицу пробежала туча. Мало того что уговаривает, еще и за счет заведения!