– Право на собственный выбор. Прости, дед, но я не женюсь на этой женщине.

Эти слова эхом прокатились по комнате. Он снова посмотрел на женщину – лицо Алисы Макдоноу не дрогнуло. Впрочем, с чего бы ему дрогнуть, если она ни слова не знает по-испански?

– Ты уже взрослый мальчик, Лукас. Поступай, как сочтешь нужным.

– Хорошо. Увидимся завтра и…

– Ты не должен платить вторую половину суммы.

Лукас кивнул – слава богу, дед в здравом уме.

– Конечно, ты и так переплатил.

– Это было частью соглашения, Лукас. Ты читал контракт? Даже если да, прочти еще раз – если брак не будет заключен, нам там ничего не принадлежит.

– Отлично.

– Насколько ты понимаешь… – Дед закашлялся – кашель был глубоким и сильным.

– Дед? Ты болен?

Опять какие-то голоса в отдалении, потом голос деда, показавшийся Лукасу слабым:

– Все нормально. На чем мы остановились?.. Ах, да – ты не должен давать Тадеусу Нортону никаких денег.

– Поверь, дед, я и не собирался. Как я уже сказал, ты и так переплатил.

– Банк забирает ранчо, земля уйдет к застройщику…

– Нас это не касается.

– Конечно. Это касается девушки, но нас это не должно волновать.

Лукас снова посмотрел на Алису. Ее лицо оставалось непроницаемым, но глаза были полны слез.

Неужели она понимает, о чем речь? И если она так любит это ранчо, почему отец не оставил его ей?

Она – прекрасная актриса: когда нужно – изображает страсть, когда нужно – холодна как лед.

– Ладно, – сказал Феликс, – я сделал все, что мог. Я обещал Алоизу, что девочка не потеряет землю, потому что ты женишься на ней и заплатишь долги, ну да ладно…

– Дед…

– Я не могу принудить тебя выполнить условия этого контракта. Конечно, я огорчен тем, что не выполню обещание, данное покойному другу…

– Дед, есть же какой-то другой способ.

– Боюсь, нет. Ладно, Лукас, девочка – не твоя проблема. Теперь это проблема адвоката. Ты видел его – такой низенький, толстый, робкий. Потеет все время.

Лукас посмотрел на Тадеуса Нортона, который промокал вспотевший лоб.

– А что он может сделать?

– Алоиз говорил, что он… проявляет интерес к девочке. Ну, ты понимаешь, о чем я…

– Нортон хочет заполучить эту женщину для себя? – спросил Лукас, продолжая говорить по-испански и глядя на Алису. Неужели она покраснела? Нет, должно быть, показалось.

– Да. И это лучший выход из положения. Мы ничего не платим, ты свободен, а о девочке позаботится адвокат.

Несколько долгих секунд Лукас молчал.

– Дед, мы заключили это соглашение по доброй воле…

– Не мы, а я, Лукас.

– Я собираюсь порвать этот контракт и дать женщине или адвокату столько денег, сколько нужно для выплаты задолженности. Она сохранит ранчо, а мы назовем это данью памяти умершего друга.

– Нет. Мы с Алоизом заключили контракт…

– Я все понимаю, но, черт возьми… Дед, пусть это будет актом благотворительности.

– Послушай меня, Лукас. Посмотри контракт еще раз – не будет свадьбы, не будет и платежа. Ранчо уходит с молотка.

Лукас почувствовал, как заболел и задергался его левый глаз. Еще бы – не спал, не ел…

– Ты не понял – я предлагаю сделать выплату в форме благотворительного пожертвования.

– Мне не нужна ваша благотворительность! – вдруг взорвалась Алиса Макдоноу.

Лукас уставился на нее во все глаза – неужели она понимает по-испански?

Вдруг в трубке снова раздался кашель, сильнейший кашель.

– Дед? Дед?

– Извините, принц Лукас, но ваш дедушка не может продолжать разговор.

– Что это значит? Что происходит? Кто вы?

– Я – сиделка, сэр… Матерь Божья! Una ambulencia, Maria. Rapidamente![5]

Разговор прервался. Лукас попытался взять себя в руки и резко развернулся к Алисе Макдоноу.

– Я все слышала, – сказала она. – Каждое слово. Я знаю испанский. Мне не нужна благотворительность, мне ничего не нужно от вас…

– Я должен немедленно вернуться!

– Отлично…

– Ты едешь со мной!

– Не валяйте дурака!

– У меня нет времени на споры. Дело необходимо уладить в любом случае, а я не могу остаться.

– Послушай, жалкое подобие человека…

Лукас провел с этой женщиной полдня, она по-прежнему оставалась для него незнакомкой, но он точно знал, как заставить ее замолчать. Что он и сделал.

Она отчаянно сопротивлялась, но потом тихонько застонала, и Лукас понял, что она сдается. Он отстранился и взял ее за плечи.

– Пойдешь сама или мне тебя нести?

– Вы не можете…

Лукас засмеялся, подхватил Алису на руки и вынес из дома.

Что дает право мужчинам вести себя подобным образом? Или это особый ген, превращающий мужчину в авторитарного негодяя? Неужели ученые до сих пор не открыли его?

– Эй! – в ярости закричала она. – Что вы себе позволяете?

Властелин Мира не ответил. Он просто продолжал идти к входной двери.

– Минуточку! Я говорю…

– Я слышу. – Лукас был уже на крыльце. Его появление приветствовал хор сверчков и древесных лягушек. – Ты орешь на тысячу децибелов, как тут не расслышать!

Старое деревянное крыльцо скрипело рассохшимися ступенями, когда он спускался. Куда он ее тащит? И вдруг ее осенило – в черный «кадиллак» Тадеуса.

Она брыкалась, ругалась, била кулаками по его груди. Но, похоже, ущерб от этого был не больше, как если бы она была комаром.

– Дьявол! Вы не можете так поступить!

Лукас поставил ее на ноги возле машины.

– Нортон! Ключи!

Алиса бросила отчаянный взгляд на адвоката, взиравшего на происходящее с открытым ртом.

– Тадеус! Сделай что-нибудь!

– Ваше Высочество! Величество! Я не думаю…

– Именно. Если бы думал головой, никогда не написал бы такой контракт.

– Я же говорил, это не я! Это адвокаты вашего дедушки: господа Мадейра, Васкес, Стерлинг и Голдберг…