конечно, – добавила она. – Вы оба не из этого мира, поэтому когда он снова станет нереальным, вас обоих отправят туда, откуда вы пришли. Ты вернешься в настоящий мир, а Махишасура – в междумирье.

– Значит, мне нужно лишь разбить глаз, и все будет кончено? – спросила я. – Этот Майсур перестанет быть настоящим?

– Верно.

– И тебя не смущает, что ты тоже больше не будешь настоящей?

Лей издал странный горловой звук, но Ашвини пожала плечами.

– Мы вообще не должны были быть настоящими, – сказала она довольно весело. – Это правильно, что все должно вернуться на круги своя.

– Вот так просто, – произнесла я с сомнением.

Воительница усмехнулась:

– Вот так просто.

– Ладно, хватит, – отрезал Лей; его терпение явно подходило к концу. Он проигнорировал меня и обратился к Ашвини. – Теперь нам действительно пора. Мы стоим рядом с трещиной между мирами с человеком, которого Махишасура считает угрозой для себя, поэтому находимся в серьезной опасности. Честно говоря, я удивлен, что здесь не было асуров, охраняющих это место, когда мы сюда добрались, но сомневаюсь, что наша удача продлится долго. Меня не особо волнует, схватит ли ее Махишасура или кто-то из его приспешников, но ты, кажется, думаешь, что она наша единственная надежда.

По его тону я поняла, что сам он отнюдь не разделяет такую убежденность. Я не могла его за это винить, потому что и сама ее не разделяла.

– Он прав, – сказала мне Ашвини с комичной гримасой, как будто ей было неприятно это признавать. – Давайте уйдем отсюда.

Я последовала за ними с балкона в комнату. Едва я успела перевести дух, а глаза привыкли к обстановке, как меня тут же потащили прочь, через лабиринт осыпающихся коридоров, вниз по нескольким лестничным пролетам, вдоль которых стояли растения в терракотовых горшках. Наконец я оказалась на ярком уличном свету.

На мгновение я почувствовала, как мир накренился и расфокусировался. Прямо рядом со мной слова «ЧУДЕСНЫЙ РЫНОК НА УГЛУ» были вырезаны на симпатичном деревянном указателе в деревенском стиле, словно из компьютерной игры Animal Crossing[2]. И по какой-то причине именно вид этого указателя, который я рисовала миллион раз, прежде чем нашла подходящий стиль, внезапно заставил меня почувствовать, что этот невозможный мир вокруг полностью и абсолютно реален.

В отличие от рисунков в моем альбоме, этот мир был больше, чем просто картинкой. Я чувствовала его запахи, слышала его, прикасалась к нему.

Как и в той Индии, которую я знала в реальном мире, в том, что на первый взгляд казалось хаосом, было ощущение порядка и ритма. Я видела тележки, с которых продавались старые книги, спелые манго, кокосы и масленая кукуруза, очищенная от початков и завернутая в газетные конусы. Я слышала гул голосов покупателей, торгующихся с продавцами, чувствовала запахи масла, манго, пыли.

И я вспомнила, как создавала все это. Именно эту сцену. Вспомнила, как изобразила несколько лиц, тревожно глядящих в небо, точно так же, как сейчас это делали два маленьких мальчика чуть дальше по улице. Вспомнила, как рисовала женщину, готовящую горячие блинчики-досы на сковороде. Как набрасывала очертания и тень того старика с тележкой кокосов, мастерски проделывающего дырку в одном из них, чтобы воткнуть туда соломинку и сделать глоток. Как рисовала текстуру и детали дороги, плотно уложенные булыжники в окружении неожиданно современных уличных фонарей. (Поскольку я создавала этот мир для себя, а не для кого-то другого, то не следовала никаким правилам. Поэтому прекрасный водопровод и электричество были неотъемлемой частью моей версии древнего волшебного королевства. И учитывая, что рано или поздно мне придется воспользоваться здесь ванной, я определенно была благодарна себе за это.)

Было очень тихо. Совсем не как в настоящей Индии. Люди двигались быстро, но бесшумно. Я слышала голоса, но они звучали приглушенно и отрывисто. Как будто люди вокруг меня пытались жить своей жизнью, продавать товары и покупать еду, но при этом не хотели привлекать к себе внимания.

Словно они были напуганы.

Конечно же, они напуганы. Их город захвачен чудовищами.

И именно я создала этих чудовищ.

– Пойдем, – Ашвини мягко потянула меня за руку, – мы не можем останавливаться. Как только Махишасура узнает, что ты здесь, он придет за тобой.

– Слишком поздно, – мрачно уронил Лей.

Рука Ашвини больно сжала мое запястье. Я проследила за ее взглядом вверх, на крышу высокого белого дома, из которого мы только что вышли.

На краю крыши сгорбились две тени, солнце за их спинами светило так ярко, что невозможно было различить ничего, кроме силуэтов. Рога на голове у одной тени, шесть массивных рук – у другой.

Асуры.

Я как завороженная смотрела на эти фигуры, быстро и поверхностно дыша, но тут Ашвини резко дернула меня.

– Беги, – прошипела она. – Следуй за Леем.

Я повернулась, чтобы бежать, но мои босые ноги тут же взвыли от жесткой, бугристой мощеной дороги. Почему, ох, почему я не задержалась, чтобы надеть обувь?

Я услышала крик позади и, не удержавшись, оглянулась через плечо, как раз в тот момент, когда асуры спрыгнули с крыши и приземлились на улице, поднимая облака пыли. Люди в ужасе разбежались.

Прежде чем я успела сделать следующий шаг, рука Лея метнулась вперед и остановила меня. Я застыла, когда еще одно существо, огромное и страшное, приземлилось прямо перед нами. Мы оказались в ловушке.

Из макушки чудовища торчали изогнутые, острые как бритва рога. Еще до того, как он вышел на солнце, я похолодела всем телом. Я узнала эти рога.

Передо мной стоял Махишасура – король демонов.

Глава шестая

Я сделала шаг назад, от страха у меня перехватило горло.

Махишасура почти вдвое возвышался надо мной. У него была голова буйвола, по бокам которой торчали те самые зловещие рога, и широкая твердая грудь. Огромные человеческие руки и звериные ноги были покрыты густой щетинистой черной шерстью, как у бизона. Его копыта зловеще застучали по булыжнику, когда он подошел ближе. К спине Махишасуры был привязан меч. Янтарные глаза сверкали, ноздри раздувались, а острые зубы блестели.

У меня подкосились колени. Это был не дурной сон, не набросок в альбоме и даже не какой-нибудь асура. Это был король демонов.

Впервые в жизни в моей голове не было ни одной несущественной тревоги. Я не думала о том, что ноготь на указательном пальце моей левой руки немного длиннее, чем все остальные, или о грязи, собравшейся между пальцами ног, или о том, как меня раздражает единственный треснувший булыжник на безупречно вымощенной улице.

Я