Тяжело вздохнув, Исидора водрузила свой чемодан на кровать, достала из него косметичку и заперлась в ванной комнате. На следующий день после так называемой помолвки ей пришлось пройтись по магазинам в компании сестер Рамона и несколько обновить гардероб. Сегодня вечером она надела бирюзовый комбинезон с открытой спиной, который выгодно подчеркивал ее изящные формы.

Рамон ничего не сказал о золотом платье, которое она надела на ужин в честь помолвки, и с тех пор она носила лишь свою привычную одежду, говоря себе, что ей абсолютно все равно, что подумает об этом Рамон. Но сегодня к ней будут прикованы взгляды всех светских красавиц, и она должна блистать.

Исидора завила волосы и распустила свои рыжеватые локоны по плечам. Золотой кулон на ее шее привлекал внимание к ложбинке, слегка видневшейся из выреза комбинезона. Образ дополняли босоножки на высокой шпильке, и все же Исидоре казалось, что она перестаралась. Она снова придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале. Может быть, хоть сегодня Рамон увидит в ней привлекательную женщину? Ей не хотелось снова становиться той девушкой, которая так явно страдала от его равнодушия.

Исидора бросила взгляд на часы и вышла из спальни. Рамон повернулся на звук закрывшейся двери и замер, глядя на нее. Он неторопливо и внимательно рассматривал ее начиная с тщательно прорисованного макияжа глаз, заканчивая нежно-розовым педикюром.

– Ну как? – с некоторым вызовом спросила она и медленно повернулась вокруг своей оси. Она поправила волосы, чувствуя себя неуютно под его взглядом. – Если не нравится – все претензии к твоим сестрам. – Она сделала вид, что проверяет, положила ли в сумочку помаду и мобильный телефон.

– Мне нравится, – сказал он охрипшим голосом, от которого мурашки пробежали по ее спине. – Ты очень красивая.

– Комплимент вовсе не обязателен, – спокойно сказала она. – Не нужно говорить того, во что сам не веришь, просто чтобы быть вежливым. Я прекрасно понимаю, что в твоих глазах я пугало, но можешь быть спокоен, я старалась не ради тебя, а ради удачных снимков для прессы.

Исидора потянулась к черному шифоновому пиджаку и едва не отпрянула в испуге, когда Рамон опередил ее и взял жакет, чтобы помочь ей одеться.

– Я всегда считал, что ты красива. – Его реплика прозвучала совершенно искренне, но у нее все равно болезненно сжалось сердце.

– Прибереги свои комплименты для тех, кто хочет их услышать.

– Пора бы уже преодолеть свою неприязнь, Исидора, – прищурился он. – Жизнь слишком коротка.

– Я и так делаю все, о чем ты просишь, – огрызнулась она, выдернув жакет из его рук. – Чего еще ты от меня хочешь?

Она бросила на Рамона полный ярости взгляд, ожидая увидеть в ответ лишь ставшую уже привычной скуку. Его лицо было абсолютно непроницаемым, а вот в зеленых глазах мерцал опасный огонек. Воздух между ними практически искрил от напряжения, и Исидора вдруг отчетливо осознала, что не одна она борется со своим желанием. Похоже, они оба сопротивлялись тому, что происходит между ними, но чем больше они обманывали себя, тем ближе подходили к опасной черте.

Судорожно выдохнув, Исидора сделала над собой невероятное усилие и отступила назад. Она с трудом поборола панику и так быстро надела пиджак, что едва не порвала в спешке тонкую ткань.

– Спроси меня еще раз, когда будешь готова услышать ответ.

Его низкий голос обволакивал ее настолько, что она почти не могла дышать. Рамон неспешно открыл дверь квартиры и жестом пригласил ее к выходу.

Вечеринка по случаю окончания гоночной карьеры Рамона проходила в бальном зале на крыше казино. Грохотала музыка, стеклянные шары, крутящиеся под потолком, разбрасывали радужные отблески на зеркальные колонны. Гости, некоторых из которых Рамон считал друзьями, некоторых – просто знакомыми, пили коктейли, танцевали и играли в покер и блек-джек в соседнем зале. Такие вечеринки всегда были частью его прежней жизни, и ему это нравилось.

– Она не такая, как я ожидал, – сказал Рамону Кирген Йенсен, один из самых его жестких соперников, глядя на танцевавшую с их общим приятелем Исидору. – Слишком хороша для человека, который не остановится ни перед чем ради победы.

По крайней мере, здесь никто не оскорблял Исидору за то, что Рамон покидает гонки. Наоборот, многие были рады тому, что их шансы на победу возрастают. Друзья Рамона открыто восхищались ею за то, что она украла сердце такого закоренелого холостяка. Только вот никто не знал, как сильно она его ненавидит.

И она имела право злиться. Он подверг ее опасности, посмеялся над ее детскими мечтами. К тому же работа, которой она отдавала всю себя, превратилась в какой-то фарс. Исидора ясно дала понять, что хочет, чтобы он оставил ее в покое. Так он и сделал. Но ее враждебность терзала его.

Рамон поселил ее в своей квартире, чего не делал ни с одной женщиной, но Исидору это только злило. Она уходила из гостиной в свою комнату, как только туда входил он. На людях она тщательно избегала прикосновений, но перед коллегами обставляла это так, будто они с Рамоном договорились на работе вести себя исключительно профессионально. Когда же Рамону приходилось играть роль влюбленного мужчины, брать ее за руку или слегка приобнимать за талию, Исидора мгновенно напрягалась. Окружающие этого не замечали, но ему была очевидна эта перемена. Ей были неприятны даже его искренние комплименты.

Рамон был эгоцентричным человеком, но он любил своих близких и волновался за них. Он не привык беспокоиться о ком-то, кто не входил в узкий круг родных. Он использовал Исидору в своих целях, и, какую бы плату за свои услуги она ни попросила по завершении этой сделки, это можно монетизировать. Ее чувства никогда не имели для него особого значения.

Тогда почему ее неприкрытая враждебность так его задевает?

Этим вечером, когда они уже собирались уходить на вечеринку, ответ стал очевиден. Сексуальное напряжение. На какое-то мимолетное мгновение Исидора обнажила свои истинные чувства: ее все еще влечет к нему. Рамону хотелось отбросить этот факт, но он не мог. Всю неделю он постоянно думал о ней. Черт, он всегда о ней думал. Теперь, когда она стала взрослой женщиной, он не мог больше игнорировать ее сексуальную привлекательность. Она могла сколько угодно носить сдержанные деловые костюмы и вести себя подчеркнуто равнодушно, это лишь подпитывало интригу.

Когда он увидел ее в этом обтягивающем комбинезоне, который открывал мужскому взгляду больше, чем скрывал, у него чуть не выпрыгнуло сердце из груди. Она была невероятно хороша, и Кирген – не единственный, кто это замечал.

Все мужчины, присутствовавшие на вечеринке, были словно загипнотизированы ею. Исидора обладала даром притягивать к себе людей. Ее природная эмпатия тут же делала ее всеобщей любимицей. А если добавить к этому ее отменное чувство юмора и лучезарную улыбку, то становилось ясно: никто не может перед ней устоять.

Она не упивалась мужским восхищением, как это делали многие женщины, и это лишь добавляло ей привлекательности. Рамон вдруг подумал, что ощущает себя настоящим счастливчиком, оттого что эта восхитительная женщина рядом с ним.