Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь тот день я представляла, что моим мужем будет Джама – как мы ужинаем вечером у костра или с рассветом уходим в пустыню, – и убеждала себя, что замужество не так уж плохо. Солнце уже клонилось к закату, когда я вернулась со стадом к нашему лагерю. Меня встретила взволнованная младшая сестренка:
– У папы гость какой-то, тебя ждут, кажется!
Внутри меня все сжалось – отец все-таки запустил свой план.
– Где они сейчас?
Сестра ткнула пальцем в одну сторону, и я поспешила прочь в совсем противоположную.
– Подожди, ты куда? Они же тебя ждут, Варис!
– Ой, молчи лучше! Уйди отсюда!
Я завела козочек в загон и принялась за дойку. Вскоре я услышала голос отца, разыскивавшего меня.
– Да-да, папочка, слышу! Сейчас приду.
На дрожащих ногах я встала и направилась к палатке – оттягивать дальше неизбежное смысла не было. Где-то в глубине души во мне жила надежда, что отец хочет выдать меня за Джаму – с ним хотя бы будет не так обидно покидать семью и становиться женой. «Пожалуйста, пусть это будет Джама, пусть это будет Джама, пусть…» – всю дорогу я повторяла это, словно заклинание.
Надо мной было багряное плавящееся небо, на фоне которого танцевали тени двух мужчин.
– А, вот и ты, – сказал отец, подзывая меня рукой. – Познакомься, это господин…
Но я не слышала, что говорил отец. Я не сводила глаз с мужчины, который сидел рядом с отцом, опираясь на посох. Его длиннющая седая борода открыто заявляла о его возрасте – ему было не меньше шестидесяти, совсем старик.
– Варис! Поздоровайся же с господином Галулом!
– Здравствуйте, – четко и холодно ответила я. Я не могла быть грубой с ним, поскольку он наш гость, но любезничать и улыбаться этому старику я не собиралась. Он ничего мне не ответил, лишь сидел, улыбаясь мне своим старческим ртом. Готова поспорить, что он не понимал, как вести себя с девочкой, которую ему прочат в жены и в глазах которой читается ужас. Я притупила взгляд, чтобы скрыть свой страх и злость.
– Варис, ну что же ты такая робкая!
Я подняла глаза, и отец все понял. От греха подальше он решил отослать меня, а то вдруг спугну такого выгодного жениха!
– Ну, ладно, ступай. Возвращайся к своей работе, мы тебя отвлекли.
Повернувшись к господину Галулу, он объяснил: «Она очень тихая, даже застенчивая». Весь оставшийся вечер я провела, размышляя, какой будет моя жизнь с господином Галулом. Я всегда жила с родителями и не имела ни малейшего представления, как устроить жизнь с незнакомцем. Слава Аллаху, что тогда я не знала об интимной стороне замужества!
Я подняла глаза, и отец все понял. От греха подальше он решил отослать меня, а то вдруг спугну такого выгодного жениха!
Следующим утром у меня состоялся разговор с отцом:
– Ты понимаешь, кто был вчера у нас в гостях?
– Думаю, да.
– Это твой будущий муж, Варис.
– Папа, но он же старик!
Я никак не могла поверить, что отец правда желает мне такого будущего.
– Милая, так это же самый лучший вариант! Он не будет засматриваться на других женщин и гулять, да и ты будешь его единственной женой. Он не предаст и не бросит тебя и будет очень заботлив. А еще… – Лицо отца озарила гордая улыбка. – Знаешь, сколько он готов за тебя дать?
– Сколько же?
– Пять верблюдов. ПЯТЬ! Я так горжусь тобой.
Отвернувшись от отца, я смотрела, как рассветные лучи играют по пустыне. Наслаждаясь моментом, я прикрыла глаза и ощутила их приятное тепло на моей коже. Мыслями я вернулась к прошедшей ночи, за которую так и не сомкнула глаз. Той ночью я приняла твердое решение. Отец ни за что не послушает меня: даже если чудом мне удастся расстроить этот брак, отец найдет еще мужчину, а потом еще, пока не добьется своего.
– Ладно, папочка. Я пойду, скотиной пора заняться.
На лице отца читались самодовольство и радость – ха, а это было не так уж и сложно! Тот день я провела в раздумьях – мое воображение рисовало картинки нерадостного будущего. Вот я живу в глуши со стариком, и вся работа вывалена на мои плечи, потому что он уже слишком стар, чтобы помогать мне. Вот я осталась одна после его смерти от сердечного приступа. Или я одна поднимаю четырех детей – вдовы в Сомали не могут повторно выйти замуж. Нет, такая жизнь точно не для меня!
Вечером у меня был разговор с мамой:
– Милая, почему ты такая поникшая?
– Ты видела вчера того человека? – с молниями в глазах спросила я.
– Да, на днях видела.
– Мама! – В отчаянии я прильнула к ней и зашептала, чтобы отец не услышал: – Мама, я не хочу за него замуж!
– Милая, что же я могу поделать? – пожала плечами мама. – Отец так решил.
Я понимала, что уже на днях этот господин может вернуться к нам со своими верблюдами. Нужно было бежать как можно скорее. Той ночью я долго прислушивалась к храпу отца и знакомым звукам родного дома. Мама еще сидела у костра, и я подошла к ней.
– Мамочка, – тихо-тихо зашептала я, – я решила бежать. Я не буду жить с этим стариком!
– Ш-ш-ш, потише! Детка, куда же ты пойдешь?
– К твоей сестре в Могадишо.
– Милая, даже я не знаю, как ее найти.
– У меня получится, не волнуйся за меня.
– Как же ты сейчас пойдешь? Уже очень темно…
– Нет, – я продолжала шептать, – я уйду утром, до рассвета. Мама, разбуди меня до первых лучей солнца.
Сама проснуться я не могла, у нас же не было будильников! И не спать всю ночь тоже не могла – мне предстоял долгий путь, и пара-тройка часов сна были бы не лишними.
– Нет, Варис, – покачала головой мама. – Я не могу дать тебе убежать, это очень опасно.
– Мама, ну прошу тебя! Пожалуйста, помоги мне! Ты же видела его – как я могу уехать с ним и быть ему женой? Я устроюсь и обязательно вернусь за тобой, ты же знаешь!
– Все, Варис, ложись спать! – Мама одарила меня одним из тех взглядов, которые говорят, что тема исчерпана, и отвернулась обратно к костру. Я ушла и устроилась спать среди братьев и сестер, стараясь согреться. Из сна меня выдернула мамина рука, похлопывающая меня по плечу. Мама стояла возле меня на коленках.
– Все, пора!
Я встрепенулась и тут же забыла про сон – осторожно освободилась из объятий и сплетений ног и присмотрелась к отцу. Тот мирно спал на своем обычном месте и, как всегда, слегка похрапывал. Я последний раз посмотрела на свою семью и вместе с мамой зашагала прочь от хижины.
– Мамочка, спасибо!