– Как же нам быть? – в отчаянии спросила Пегги.

– Наше единственное спасение в том, что Пако позаимствует грузовичок в лавке и нанесет нам визит. Но в это я с трудом верю.

– А если мой отец отправится в Вилла Верде?

– Он не найдет деревню, это слишком сложно. Он заблудится в пустыне. Здесь ведь нет никаких указателей, ничего…

Некоторое время подростки в задумчивости молчали. Потом Себастьян резко поднял голову.

– Я вспомнил: здесь есть источник! – выдохнул он. – В трех километрах к северу от взлетной полосы. Если песчаные бури его не замели, он и сейчас там.

– Можно туда пойти, как только опустятся сумерки, – предложила Пегги. – Ты покажешь мне дорогу, а я понесу ведра.

– Согласен. Приходи за мной, как только твои заснут.

Синему псу не нравился этот план. Впрочем, может быть, он просто ревновал хозяйку к ее новому другу, беглецу из страны миражей.

– А что делать, если вы заблудитесь? – проворчал он.

– Ты пойдешь с нами, – сказала Пегги Сью. – Ты ведь собака, не правда ли? Значит, у тебя есть нюх, ты найдешь обратную дорогу.

– У меня есть нюх в обычных условиях, – заметил пес. – Но здесь все идет шиворот-навыворот. Я чувствую, что в тени что-то прячется. Уже целых два часа у меня такое чувство, будто я в окружении.

– В окружении?

– Да. Как если бы вокруг нас толпились какие-то существа… невидимые создания. Я их боюсь.

* * *

Ужин прошел в мрачном молчании. Каждый сосредоточенно жевал, избегая смотреть на соседа. Папа старался сделать вид, что он уверен в будущем. К сожалению, ни жену, ни дочек его бравый вид не мог обмануть.

– Перед дорогой надо хорошенько выспаться, – сказал он. – К тому же не могу ведь я отправиться на ночь глядя? Я не знаю здешних мест и определенно заблужусь. По жаре идти нелегко, но по крайней мере я буду видеть, куда иду.

– Береги себя… – прошептала мама, стараясь не слишком сильно выдавать свою тревогу.

С наступлением сумерек Пегги Сью надела кроссовки и куртку. Она также натянула перчатки, чтобы тяжелые ведра не натерли ей руки.

«Бесполезно рассчитывать на Себастьяна, – подумала она. – Он, конечно, бодрится, но он недостаточно силен, чтобы мне помочь. Когда наполовину состоишь из влажного песка, не стоит изображать из себя колосса».

Подросток ждал ее на пороге ангара. Они сразу же пустились в путь. Себастьян двигался медленно, как выздоравливающий после тяжелой болезни.

– Я боюсь ветра, – признался он девочке. – Когда он подымается, я могу разлететься на песчинки… Я недостаточно прочный, чтобы ему противостоять. Сильный порыв может стереть черты моего лица, понимаешь?

– Спрячься позади меня, – предложила Пегги, – я тебя прикрою.

Себастьян поблагодарил ее, но она поняла, что мысль спрятаться за девочку ему не по душе. Мальчишки все таковы!

Они пошли по направлению к северу. Синий пес ковылял следом. Слышались только шаги Пегги по покрытию взлетной полосы; Себастьян же производил нечто вроде шуршания.

«Он уже высыхает, – подумала девочка. – Хоть бы мы нашли источник!»

Продвигаться ночью по пустыне – все равно что нырнуть с зажмуренными глазами в бочку с дегтем… Дорога погрузилась в кромешную темноту. Пегги стало не по себе.

– Ты точно знаешь, куда мы идем? – спросила она через несколько минут пути.

– Да, – твердо ответил мальчик. – Хотя я могу рассыпаться, как зáмок из песка, я обладаю некоторыми необычными способностями, например, могу видеть в темноте. Мы на правильном пути. Я узнаю́ места.

– Существа, – прозвучал вдруг в мозгу Пегги Сью голос синей собаки, – они нас окружают… Они здесь. Они посылают телепатические волны, от которых путается мое сознание.

– Себастьян, – шепнула Пегги, приблизившись к мальчику, – моя собака сообщает, что призраки начали телепатическую атаку на нас. Ты понимаешь, о чем речь?

– Да, – ответил подросток. – Я не хотел тебе говорить, чтобы не пугать тебя. Это пожиратели надежды.

– Пожиратели чего?

– Такие большие крабы, похожие на булыжники. У них нет клешней, но их оружие куда более опасно. Они испускают волны, разрушающие в человеческом сердце всякую радость, всякую надежду. Их обычно посылают вперед, чтобы они деморализовали людей, лишили их боевого духа. Через два дня подобного воздействия человек становится печальным, равнодушным, ему на все наплевать, все кажется ему скучным…

– Понимаю, – подтвердила Пегги. – А миражам только того и надо.

– Когда люди грустные, подавленные, они легче уступают искушению. Не приходится прилагать слишком много усилий, чтобы они со всех ног устремились в первый же мираж, который перед ними откроется.

– Пожиратели надежды… – задумчиво повторила девочка.

– Да, так называют серых животных, потому что они наполняют вашу голову серыми мыслями, мрачными, унылыми, вызывающими желание сменить обстановку, бежать куда глаза глядят, лишь бы там что-то было по-другому.

– Их послали сюда ради нас?

– Конечно. Ради тебя и твоих родных. Этим бестиям трудно противостоять, но я тебя научу. Они будут ночь напролет бомбардировать твоих спящих близких черными мыслями. Эти мысли будут воздействовать на них во время сна. Завтра утром ты увидишь их подавленными, неспособными принять малейшее решение, равнодушными ко всему. На меня они не могут воздействовать, потому что я принадлежу к миру миражей; но ты, твоя семья и твоя собака – прекрасные мишени.

– А как им можно противостоять?

– Не засыпая ни на минуту. В состоянии бодрствования можно отталкивать мысленные вторжения. Но как только человек закрыл глаза, он пропал. Печаль воцарится в его сердце… Ладно, хватит о грустном. Поторопимся. Мое тело становится все более хрупким. Мне трудно говорить.

Пегги Сью это уже заметила. С некоторого времени речь Себастьяна стало трудно понимать.

Они продолжили путь в молчании.

– Ты видишь крабов? – спросила Пегги мысленно у синей собаки.

– Кажется, вижу, – ответил пес. – Это большие серые булыжники с лапами. Можно подумать, что они сделаны из серого камня. Их… ужасно много! Ну и ну, как же их всех убить?

– Еще не знаю, – призналась девочка, – но о том, чтобы сдаться, не может быть и речи!

Когда они находились на половине пути к оазису, неожиданно поднялся ветер. Себастьян застонал от ужаса.

– Мое лицо! – прошептал он. – Я чувствую, как мой нос перемещается! Спрячь меня быстро!

Пегги закрыла товарища своим телом, как экраном. Ветер сек ее лицо градом мелких камней и песка; ей пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть.