не судим будешь. Наверное, правильно и то, что человека формирует окружение и из ямы с дерьмом — с запахом роз не выбраться…

Я присел на диван, на котором лежал Слон, взял его за руку. Рука была горячей.

— Нормально, Жека… — назвал я его по имени, хотя за границей это было категорически запрещено. — Сейчас доктор приедет, подлатает тебя. Воды хочешь?

— Удмурт…

— Ага, это я. Помнишь Грозный?

— Пофиг… Грозный… слушай, сюда.

— Помолчи, Слон. Доктор осмотрит, тогда поговорим.

— Не, Удмурт… слушай. Ты должен… знать. Если я подохну… ты должен знать.

Слон невесело улыбнулся потрескавшимися губами.

— Думал… в отставку выйду… бабла… подниму… поживу… как человек. А оно… вот как… вышло.

…

С чего начать?

Если начинать с самого начала, то, похоже, что намечается очередная заруба, на сей раз — в Мексике. Американцы напрасно не прислушались к благим пожеланиям не лезть в ту сферу влияния, которую Россия считает своей. Полезли — и теперь оперативники ГРУ все активнее действуют в Мексике, готовя плацдармы. А Мексика — имеет огромную сухопутную границу с США — и чем все это закончится, одному дьяволу известно. Насколько я знаю американцев, они свято уверены в двух вещах: своем праве вмешиваться в чужие дела на всех пяти континентах и не менее святом праве на эксклюзив в обеих Америках, Северной и Южной. Путин, понятное дело, пошел на нестандартный ход — обозначил присутствие в Мексике и тем самым в очередной раз пересек красную черту и вывел США из себя. Чем все это кончится — одному дьяволу известно. Американцев, конечно, можно дразнить, но не стоит забывать, что у них всё ещё самая сильная армия в мире. Это просто так, сколько не пыжься — возможно, сил оккупировать Россию у них нет (ни у кого нет), но при прямом столкновении они составят нам большие проблемы — с вероятностью 99,9 %. И еще у них четыреста миллионов населения — при том, что мы и двухсот набрать не можем.

В Мексике — не любят американцев давно, но эта нелюбовь до недавнего времени была такой… отстраненной. Просто не любят, и все — но ничего конкретного, типа терактов. Но это до недавнего времени — до тех пор, пока в политику не стало входить поколение, прошедшее через ад нарковойн. Эти люди, которые не то что любят убивать — просто они привыкли решать свои проблемы именно таким образом. И эти же люди подвержены проявившемуся недавно мексиканскому национализму. Так то мексиканцы — пофигисты, им бы вкусно поесть и поваляться — но в последнее время все начало меняться. Появились крайне правые, начали появляться теории, люди, гордящиеся своим испанским происхождением. Короче говоря, может, американцы и не понимают до конца, чем все это пахнет — но я-то видел развал СССР и трагедию Украины. И я прекрасно помню, что бывает после таких речей. Чем все это кончается.

Судя по словам Слона, Россия собралась лезть в первую очередь в нефтегаз и банковскую сферу. Во вторую, в закупки оружия; мексиканская армия, кстати, уже покупала грузовики Урал (для морской пехоты) и вертолеты Ми-17; но главное для нас — нефтегаз. Мексиканская нефтегазовая компания PEMEX — это мексиканский Газпром и Роснефть вместе взятые. Компания — государственная, а значит, там бардак и воровство, сама компания — планово убыточная. Но тем не менее ее монопольное положение на мексиканском рынке закреплено законом, а в Мексике проживает более восьмидесяти миллионов человек — то есть более восьмидесяти миллионов потребителей. До определенного момента всех все устраивало — но недавно у PEMEX начались проблемы более серьезные, чем всё, что было до этого.

Нефтью заинтересовалась мафия.

Мексиканская наркомафия существовала еще в тридцатые годы, правда, тогда на большее, чем на выращивание марихуаны в горах, ее не хватало. Немало мексиканцы заработали на сухом законе в Штатах; все знают, как на север Штатов ввозили виски из Канады, и что тогда творилось в Чикаго — но мало кто знает про текилу и американский Юг. Но так — годов до семидесятых, до того, как в Штатах началась нарколихорадка — мексиканские группировки зарабатывали немножко на марихуане, немножко на том, что держали бордели для американских туристов в приграничных городах — и представляли собой сборище крестьян с обрезами и на подержанных машинах. Про монстров, подобных Лос Зетас — тогда и подумать было невозможно.

В шестидесятые — Америка плотно влезла в войну во Вьетнаме и велась она в опасной близости от места, называемого «Золотым треугольником» — там в горах разбитые генералы Гоминьдана наладили массовое производство героина. Армия в США тогда была призывная, через Вьетнам прошло больше миллиона молодых американцев — и многие пристрастились к наркотикам…

Кокаин в те времена уже был известен, как и героин, но воспринимался в основном, как лекарство. Основные кокаиновые лаборатории находились в те годы в Чили, но когда пришел генерал Аугусто Пиночет, он решил проблему наркобизнеса в стране самым эффективным и быстрым способом — всех расстрелял. Кому удалось бежать — те начали перебираться в Колумбию, Венесуэлу, Белиз, Панаму… А в Колумбии из-за особенностей местного законодательства была хорошо развита контрабанда. Одну из группировок контрабандистов возглавлял некий Пабло Эмилио Эскобар Гавирия…

Про то, что произошло дальше — хорошо рассказывает телесериал «Наркос» — посмотрите, не пожалеете. Там, помимо прочего, музыка хорошая, — а я расскажу вам, при чем же тут мексиканцы.

Когда в начале девяностых — у США исчез экзистенциальный враг СССР, и они со всей своей дурной силой навалились на колумбийские наркокартели — в Мексике пришел к власти президент Карлос Салинас де Гортари. Это потом люди узнали, что он в пять лет вместе с братом расстрелял собственную няню[6] — а вот мафия, вероятно, узнала об этом раньше и начала его шантажировать. В итоге — девяностые стали золотым временем мексиканской наркомафии — пока колумбийцы слабели от внутренних разборок и ударов американского и колумбийского правосудия, мексиканские наркобоссы покупали старые Боинги, потому что в Цессны их товар не помещался. Один рейс делал всех, кто к нему был причастным, обеспеченными на всю жизнь — и немудрено, целый аэробус с парой десятков тонн (!!!) наркоты переправить…

В девяностые произошло еще кое-что. Рухнул Советский союз, и вместе с ним оказалась дискредитирована идеология коммунизма. Гражданские войны в Никарагуа, в Сальвадоре и некоторых других местах прекратились — и на улицах оказались десятки тысяч людей с оружием, которые давно отвыкли от честного крестьянского труда, и ничего не умели, кроме