-Так, уже хлеб. - размышляла я, -Теперь бы ещё с содержанием песен разобраться, и вопрос можно будет решить. Да. Ещё изыскать возможность порепетировать в одиночестве, без пристального постороннего внимания.

Честно говоря, к концу занятий голова уже просто раскалывалась. Красиво это вот всё, но монотонно - до одурения. Особенно, когда приходится всё время напрягаться, чтобы разобрать смысл.

Отпустив девчонок, сестра Фреда задержала меня и присела рядом. Кроме нас в храме никого не осталось. Скоро явятся сёстры, следящие за порядком, но пока мы были вдвоём. Сердце сжалось нехорошим предчувствием.

- Лира, через две недели большой праздник. Если ты не успеешь прийти в себя, боюсь матушка-настоятельница... будет очень недовольна.

Выражение её лица при этом красноречиво говорило о том, что мне такого варианта просто не простят.

- Что же делать? - растерянно глянула в лицо собеседницы.

Новость была из разряда "хуже не придумать". В одиночку, и даже при поддержке Поли, в новых обстоятельствах не справиться. Придётся рискнуть. Тем более, что Фреда явно не проявляет признаков неприязни. Да и, думается, тоже заинтересована в моём успехе, ибо в случае провала - не поздоровится и руководителю хора.

- Сестра, я могу просить вас о помощи?

- Слушаю тебя.

- Возможно ли получить разрешение репетировать одной.

Собеседница сделала недоумённое лицо, пытаясь подобрать правильный ответ.

- Я понимаю, что днём меня просто так никто не освободит от работы. Но... например, по ночам.

И, тщательно подбирая слова, поведала ей уже набившую оскомину версию про частичную потерю памяти. Мол вот тут - помню, а тут - не помню. Музыка - в голове, а слова выпадают.

- В порядке проявления дополнительного рвения в вере, может быть и... может и разрешат. А сборник гимнов я тебе дам. Только ты знаешь, что... лучше просись в затворную келью для этого. Так оно спокойнее будет. - та снова нахмурилась и покачала головой, - Сил-то хватит? И так душа в чём теплится, если ещё и без сна...

- У меня выхода нет. Жаль, что в храме отрепетировать не получится.

- Вот что, я для тебя подберу что-нибудь новое - сольное. И скажу, что это специально к празднику, а для того - нужны отдельные занятия. Попрошу, чтобы была возможность оставаться после общей программы и упражняться отдельно. Вот и подтянем твою память.

- Спасибо. - кивнула я, а про себя подумала, что заниматься в этой, как её... затворной келье всё-таки придётся. Петь, а точнее разучивать незнакомые тексты, выдавая свою неосведомлённость, в общей комнате, да ещё и по ночам - вариант неподходящий. А иного свободного времени у воспитанниц просто нет. - Вы только никому не говорите про мой недуг, пожалуйста.

- Да уж это-то понятно. Ступай.

Но старухе Тейле о нашем разговоре всё-таки рассказали. Кто-то подслушал и донёс. И к вечеру меня снова потащили "на ковёр".

Господи, я так вымоталась за этот длинный день, наполненный переживаниями и тяжёлой физической работой, к которой в прошлой жизни никогда не имела ни тяги, ни какого бы то ни было  отношения, что известие о провале секретности новых планов буквально вышибало слезу. Злую. Пришлось приложить определённые усилия, чтобы перед самой дверью натянуть на лицо положенную случаю маску смирения.

Злобный взгляд настоятельницы, ткнувшийся в меня прям с порога, моментально вызвал ответный всплеск гнева. Да я не помню даже, когда в последний раз испытывала ощущение подобной беспомощной зависимости. Может, вообще никогда.

-Тихо, ти-ихо.- приговаривала самой себе, заставляя опустить глаза и прилежно сложить ручки, -Ещё придёт время, когда можно будет сказать ответное слово. А сейчас основная задача - дожить до момента освобождения.

Понятия в тот момент не имела, чем уж слово молодой девчонки сможет повредить такому персонажу, как настоятельница монастыря. Церковной власти, видимо, в любых мирах указа ни от кого нет. Государство не имеет не только рычагов влияния, но даже самого права на какое-либо вмешательство в её внутренние дела.

Но тогда мне было плевать на доводы логики и здравого смысла. Ради того, чтобы не скатиться в полную безысходность и оправдать вот это вынужденное овечье поведение, жизненно необходимо было верить, что найду способ вернуть неприкасаемой жабе земную прикасаемость.

Каждой клеткой чувствовала волны исходящей от неё ненависти, порождённой...

-О-па! А ведь она меня боится!- в голове замелькали новые открытия и догадки, -Ума не дам, чем Лира могла так напугать старуху. Да-да-да... Необходимость возвращать часть средств, оставленных родственниками на содержание (во что я, кстати, не очень-то верю) и перспектива лишиться "курицы, несущей золотые яйца" - слишком уж неубедительные причины для подобного отношения и поведения. Мотивчик, как говорится, слабоват. А бабка ведь и в самом деле, будь в её силах, испепелила бы меня взглядом прям на этом месте и прям с вот этим ковриком.

Из вороха размышлений напрашивалась одна версия, которую стоило проверить.

- Мне рассказали, что ты не вполне здорова, Лира. Возможно, срок поста оказался слишком коротким и недостаточно строгим для полного исцеления, и имеется необходимость его продлить. Чтобы к великому празднику ты вернула духовные силы и смогла достойно принять в нём участие. Я прослежу, чтобы твоё затворничество было более... уединённым.

Мои опущенные долу глаза едва не вылезли из орбит от нарисовавшейся перспективы. То есть, это она сейчас прямо намекнула, что впереди карцер, скорее всего с запертой снаружи дверью и ещё больше урезанным рационом? Исключая из двух позиций половину, получается голая вода?

Если прямо сейчас ничего не придумать, чтобы остановить Тейлу в её стремлении угробить меня окончательно, то... это конец.

И я решила идти ва-банк, опираясь на сложившуюся собственную версию происходящего. Всё равно скрываться смысла не осталось - старухе донесли суть моего признания сестре Фреде, это очевидно. Могли ещё и своего добавить или переврать.  Ладно, хуже уже не сделать. Просто некуда хуже-то.

Это я после придумаю, как отомстить Тейле, сперва бы вообще выяснить, чем её можно прижать. А для этого нужно, как минимум, выжть. Ну...

- Матушка Тейла! - запричитала я, ненавидя за это себя, вместе со старухой, - Мне следовало сразу признаться, но, каюсь, побоялась. Дело в том, что... я многого теперь не помню. Наверное, сделала что-то неправильное, раз светлые Рина и Марах отняли у меня часть памяти.

На этих словах лицо настоятельницы слегка расслабилось, и я поняла, что двигаюсь в правильном направлении.

- А не лжёшь ли мне? - сурово спросила она.

- Клянусь всеми святыми, как есть половину позабывала. Не помню ни как приехала, ни как жила, ни как упала, даже часть слов гимнов стёрлись из головы. Вы у сестры Фреды спросите, она подтвердит.