Куин в недоумении дернул подбородком:

– А я-то думал, что контактер тебе нужен живым.

– Конечно, живым. Но если что-то пойдет не так, лучше уж он здесь и останется, чем уберется восвояси. И еще, пусть на значительной высоте вне зоны видимости летают беспилотники. С инфракрасными камерами, системами распознавания лиц и прочим техническим «фаршем».

– Да зачем все это? Нашей первостепенной задачей была Алекс, но с ней покончено. Для запуска вируса в армейскую сеть нужна какая-нибудь шишка. Но вряд ли эта шишка нарисуется здесь собственной персоной. Скорее всего, заявится всего лишь связной. – Куин швырнул стаканчик из-под кофе в урну. – Но босс ты, и все, конечно же, будет сделано, как ты велишь. Только не слишком ли много усилий ради одной-единственной второстепенной цели?

– Может быть, может быть… А может, этот связной приведет нас прямехонько к Джону Смиту.

Куин через сжатые зубы с шумом втянул воздух:

– Смиту, возможно, и неизвестно, что мы покончили с Алекс, но то, что она была у нас на прицеле, он уж точно знает. Ты за ней гонялся… сколько? Девять дней? Она, несомненно, сообщила ему об этом.

– Не исключено. Но, спасая собственную жизнь, она улепетывала сломя голову. Да и вряд ли у нее был номер его телефона. Скорее всего, Джон Смит заранее проработал план операции, затем запустил его, а сам залег на дно. И в этом случае о последних событиях ему мало что известно.

Куин выглядел задумчивым.

– Ну, не знаю, не знаю, босс.

– Знать – мое дело, а ты лишь организуй все как должно. – Купер взглянул на часы: десять утра. Дорога займет около трех часов. Конечно, можно воспользоваться вертолетом, но почему-то Купер был уверен, что двигаться следует по земле. Да и сама поездка через горы Западной Вирджинии казалась приятным развлечением. Именно поэтому он и приобрел автомобиль с движком в четыреста семьдесят «лошадей», который обошелся в полугодовое жалованье. Штрафов за превышение скорости Купер не опасался: любой полицейский получал информацию с его удостоверения личности на вполне приличном расстоянии и четко просекал, что он из Службы справедливости, связываться с которой – себе дороже. – Доберешься до конторы сам?

– Да без проблем. К тому же имеет смысл осмотреться здесь еще разок-другой повнимательнее. А ты куда направляешься?

– В райское местечко, где без устали взращивают джонов смитов.

Парнишке было не больше девяти: бледный и тощий, с полными губами и копной черных волнистых волос. Вопреки юному возрасту и худобе, было в нем что-то первозданно привлекательное; может, причиной тому была яркость его рта, а может, завитки волос. Руки он, точно боксер из прошлого столетия, держал, прикрывая предплечьями корпус.

Удар его оппонента был размашистым, неуклюжим, но достаточно увесистым, чтобы откинуть голову парнишки в сторону. Оглушенный на долю секунды, тот слегка опустил руки, и противник ударил снова. На этот раз из рассеченной губы и разбитого носа брызнула кровь. Парнишка упал и тут же прикрыл лицо правой рукой, а левой – гениталии. Противник, блондин дюйма на четыре выше, немедленно взгромоздился на него и начал наносить яростные удары: в живот, в позвоночник, по бедрам – во все наиболее болезненные места, где отсутствовала защита.

Дети сузили круг вокруг поля боя, в воздух взметнулись кулаки. Стеклопакеты на окнах офисного здания практически не пропускали звук снаружи, но Купер, будто наяву, представил нестройный рев там, внизу, и воображение отправило к дюжине школьных дворов, где он, прижатый весом противника, лежал лицом вверх, и к десятку туалетов, где он, бывало, разбитыми губами ощущал холод кафеля.

– Почему не вмешиваются учителя?

– Наше отделение – экспериментальное. – Директор, Чарльз Норридж, домиком сложил ладони. – И в полном соответствии с нашими новейшими методиками они вмешаются в точно выверенный момент.

Двумя этажами ниже в ослепительно-белых лучах солнца Западной Вирджинии блондин уселся на грудь своего более юного соперника, а ногами прижал руки того к земле. Черноволосый попытался сбросить блондина, но тот был весьма тяжел и имел тактическое преимущество. Пацану постарше победы было явно недостаточно – он жаждал унизить черноволосого. Унизить, чтобы укрепить свою доминантную позицию в группе.

Изо рта блондина вылетел сгусток слюны. Черноволосый, дернув головой, увернулся. Тогда блондин, схватив его за волосы, прижал голову к земле, и следующий плевок пришелся прямиком в окровавленные губы.

«Маленькая злобная мразь!»

Пронзив даже звукоизоляцию стеклопакета, истошно гаркнул свисток. Через игровую площадку к месту драки заспешили взрослые мужчины и женщины – воспитатели. Дети брызнули в стороны и тут же возобновили прерванные игры в салочки и в мяч. Блондин, вскочив на ноги, засунул руки в карманы и немедленно заинтересовался чем-то в небе. Избитый пацаненок откатился в сторону.

Купер до боли сжал кулаки:

– Не понимаю. Преподаватели здесь всегда бесстрастно наблюдают, как десятилетний пацан мутузит до бесчувствия другого?

– Уверяю вас, агент Купер, ни один из мальчиков не получил серьезных травм, – мягким голосом заверил директор академии Дэвиса. – Понимаю, что подобное вам в диковинку, но создание такого вида происшествий – основная часть нашей работы.

Купер подумал о Тодде, о том, как тот спал прошлой ночью в пижаме Человека-паука. Кожа мягкая и теплая. Сыну было девять – примерно тот же возраст, что и у паренька с копной темных волос. Вспомнил также свою четырехлетнюю дочь Кейт. Что бы он там ни заливал Натали, у Кейт, очевидно, был весьма и весьма мощный дар.

Возможно, даже первого уровня.

Купера так и подмывало схватить директора Норриджа за лацканы его серого дорогущего твидового пиджака и вышвырнуть в окно. И лучше, чтобы окно с первого раза не разбилось. Да и со второго, пожалуй, тоже.

Но необходимо соблюдать спокойствие. Разумеется, Купер академию изнутри никогда прежде не видел, но догадывался, что детей здесь ни радугами, ни единорогами не радуют. Кроме того, не исключено, что разобрался он здесь далеко еще не во всем.

Так что с убийством директора спешить не стоило. Поэтому Купер продолжил беседу в нейтральном тоне:

– Основная часть вашей работы? И как же это понимать? Неужели паренек постарше был подсадной уткой?

– Конечно же нет. Подобная методика помешала бы нашим замыслам. – Директор обошел вокруг письменного стола, выдвинул кожаное кресло и жестом указал Куперу на противоположное. – Одной из сложнейших проблем для нас является одаренность всех без исключения обучающихся здесь детей. Многие имеют первый уровень, хотя есть и кое-кто со вторым. Большинство из последних, как правило, обладают повышенным уровнем интеллекта.

– Но если все они сверходаренные и никто из них не является…

– Каким образом мы организуем события, подобные тому, свидетелем которого вы стали сегодня? – Норридж откинулся на спинку кресла и звонко ударил себя ладонями по бедрам. – Хоть эти воспитанники и являются особо умными, сверходаренными высших степеней, они все же остаются детьми. Ими вполне можно манипулировать, и их можно тренировать, как и любых детей. Противоречия между ними, безусловно, следует поставить на службу их же воспитанию. Ненависть и предательство между ними следует культивировать искусственно. Так, задушевное откровение между лучшими друзьями частенько у нас внезапно становится достоянием каждого. Чья-нибудь любимая игрушка исчезает, а затем появляется изломанной и разодранной в комнате другого ребенка. Секретный поцелуй или появление первой менструации обсуждается всеми и повсюду. В общем, отрицательный опыт, который приобретают все воспитанники здесь, мы создаем и моделируем в соответствии с психологическими характеристиками каждого и по возможности максимально усиливаем.