– Поедем в ресторан, – предложил Касаткин, – моямашина нас уже ждет. Идемте. Мы всех приглашаем. Для нас приготовилиспециальный ужин.

– Я не смогу, – виновато сказал Файгельман, – уменя повышенная кислотность. Извините меня.

– Я тоже не смогу, – сразу как эхо повторил Халфин.

– А у вас, наверно, язва? – рассмеялся Чхеидзе.

– Нет. Диабет. Я стараюсь есть в строго установленное времяи не перехожу пока на уколы.

– Наши юристы нас бросили, – сказал Давид Георгиевич,обращаясь к своему партнеру, – может, с нами поедут хотя бы наши женщины?

– Конечно, поедут, – сразу ответил Касаткин, –Тамара, ты едешь с нами.

Чхеидзе улыбнулся. Его хитрость почти удалась. Они вышли изкабинета в сопровождении телохранителей и спустились вниз. Там уже стоялбольшой «БМВ» седьмой модели, принадлежавший Касаткину. Он стоял, обращенный назапад, левой стороной припаркованный к зданию фирмы. Касаткин показал намашину, Вебер открыл дверь. Чхеидзе уселся сразу за водителем. СергейНиколаевич обошел машину и сел рядом. На правое заднее сиденье. Чхеидзеподумал, что нужно поменяться из принципа, но решил не привлекать к себевнимание ненужными жестами. Иначе Самойлов подумает, что он до сих пор помнитпредсказание этой цыганки. Вебер уселся на переднем сиденьи. Все остальныеразместились в других машинах. Давид Георгиевич заметил, что Тамара оказалась водной машине вместе с Лианой, и подумал, что это очень некстати. Но изменитьуже что-либо было невозможно. Колонна из пяти машин тронулась в путь.

– Она давно у вас работает? – поинтересовался Чхеидзе.

– Тамара? Только второй год. Толковая и умная девочка. Онаюрист по профессии, получила диплом с отличием. Такая целеустремленная изнающая себе цену девочка. Очень активная и напористая. Своего не упустит. Мысначала взяли ее обычным стажером, но за год она стала моим личным секретарем.Все замечает, все запоминает. Отличная память. И знает несколько иностранныхязыков. В наше время молодые женщины думают только о том, как бы удачновыскочить замуж. А эта мечтает о карьере, – пояснил Касаткин.

Чхеидзе не стал спрашивать, спит ли она со своим шефом. Емубыло неудобно. В конце концов Лиана тоже очень красивая женщина, но Касаткин неспрашивает его об их отношениях. И правильно делает.

– Она молодая, но с характером, – почему-то добавилКасаткин, – легко быть независимой и смелой, когда у тебя большиевозможности. Но она молодец, твердо знает, что хочет, и уверенно идет к своейцели.

– Сейчас такая молодежь, – вежливо согласился ДавидГеоргиевич.

– Самойлов сказал мне, что вы успели пообщаться с какой-тоцыганкой и она испортила вам сегодня настроение, – сообщил СергейНиколаевич. – Неужели вы можете верить этим гадалкам?

– Я не верю. Но иногда их предсказания сбываются.

– Случайные совпадения, – весело заметил Касаткин, –между прочим, если вам нравятся цыгане, мы можем пригласить их хор, чтобы длянас спели. Даже с живым медведем.

– Не нужно, – ответил Давид Георгиевич, –постараюсь обойтись без них. Когда вы думаете начать строительство новогоотеля?

– Через два месяца. Нужно согласовать все вопросы смосковскими властями. Вы слышали, что произошло с гостиницой «Россия»?

– Слышал.

– Вот поэтому нужно все тщательно готовить. Но я думаю, чтоХалфин и Файгельман нас не подведут. Это большие специалисты своего дела. Онивсе оформят как полагается.

– Не сомневаюсь. Какой объем инвестиций вы полагаетепривлечь для строительства отеля?

– Около двухсот миллионов долларов. Половину даете вы,половину выделяем мы. Или наши соинвесторы. Банки готовы участвовать в нашемпроекте. Завтра у нас предстоит важная деловая встреча.

– Мне уже сказали...

Они продолжали разговаривать, когда машины выехали за город.И не заметили, как грузовик, внезапно оказавшийся перед ними, вдруг резкосвернул в сторону. Очевидно, у водителя отказали тормоза, и он на полном ходуврезался в их автомобиль. Как раз в правую сторону, там, где должен был сидетьсам Давид Георгиевич Чхеидзе. Но вместо него там оказался Касаткин. Удар былтакой силы, что машину словно подбросило. У Чхеидзе оказались разорваннымибрюки и пиджак. Он получил сильную травму ноги и правой руки. Больше всехдосталось Касаткину. Удар был такой силы, что он погиб почти мгновенно, и егообмякшее тело прижало гостя к левой задней дверце машины. Самое поразительное,что сидевшие впереди водитель и Вебер почти не пострадали. Удар пришелся назаднюю правую часть «БМВ». Чхеидзе почувствовал боль в правой ноге и застонал.Только не хватает, чтобы сломал себе ногу, подумал он с огорчением. Вокруг ужесуетились люди, пытавшиеся вытащить его из покореженного автомобиля. Онповертел шеей и подумал, что ему повезло. Скосил глаза на неподвижное телоКасаткина. Голова его была разбита, вокруг проломленного виска чернела кровь.

– Только этого нам не хватало, – с огорчением произнесЧхеидзе. Он попытался отодвинуть от себя тело несчастного Касаткина, но ему неудалось даже пошевелиться. Дверь тоже не открывалась. Ее сильно заклинило.Вебер уже пытался ее открыть. Рядом кричали люди. Мгновенно образоваласьпробка, остальные четыре автомобиля практически перекрыли дорогу, и все люди изних поспешили на помощь пострадавшим.

И только когда рядом появились машины милиции и «Скоройпомощи», Чхеидзе вдруг вспомнил про цыганку. И с ужасом посмотрел на мертвоетело Касаткина, прижимавшего его к дверце автомобиля. Значит, она была права.Если бы он оказался на этом месте, то сейчас бы он прижимал к дверце живогоКасаткина. А если уселся бы на место Вебера, то с ним ничего бы не случилось.Откуда она могла об этом узнать? Что вообще происходит? Неужели она моглапредвидеть, что у этого грузовика откажут вдруг тормоза?

Когда его вытащили наконец из машины, он был весь в кровисвоего партнера. Несмотря на протесты Чхеидзе, его уложили в машину «Скоройпомощи» и отправили в больницу. По дороге в больницу он вспомнил и продолжениеее предсказания. Она сказала, что если он не погибнет в этой аварии, усевшисьна другое место, то проживет еще два дня, после чего его убьют. ДавидГеоргиевич нахмурился. Получается, что предсказание цыганки сбылось уже вовторой раз. И нет никаких гарантий, что оно не сбудется и в третий. А этозначит, что у него в запасе осталось только два дня. Два дня жизни, после чегоего должны убить. Он даже застонал от неожиданности.

– Вам плохо? – наклонилась к нему пожилаяженщина-врач, – у вас что-нибудь болит?

– Не знаю, – признался он, – я даже не знаю, чтоименно у меня болит.

Дронго внимательно слушал своего собеседника.

– Вы сильно ушиблись? – спросил он.

– Достаточно сильно. На правой ноге была гематома, я получилсильный удар по почкам, на правой руке кровоподтек. Но главное – остался жив.