— Никогда. Что еще?

— Тогда все остальное, Олег Александрович.

— Ну что ж, Елена Васильевна, кто платит, тот и заказывает музыку. Итак, Матвеев Павел Андреевич родился в Баратове 10 апреля 1970 года. Родители: отец — Матвеев Андрей Артамонович, умер от эмфиземы легких в 1979 году, мать — Фролова Клавдия Федоровна, умерла от алкогольного отравления в 1986 году. В мае 1984 года попал в колонию для несовершеннолетних за превышение самообороны — убил в драке человека, освободился в 1988 году. Судимость снята.

— Олег Александрович, меня интересует другое. Он женат? Где он живет и с кем?

— Отвечаю. Матвеев не женат и никогда не был. Имеет четырехкомнатную квартиру по адресу: проспект Независимости, дом 18, квартира 85, 9-й этаж. Сейчас там проживает его актуальная любовница Ковальская Яна Станиславовна, 1981 года рождения, «Мисс Баратов-2002», студентка 5-го курса экономического института. В 94-м Матвеев выкупил у разорившего механического завода турбазу «Рассвет», где теперь постоянно и живет. Еще вопросы?

— Нет, Олег Александрович, спасибо, достаточно. Сколько я вам должна?

Расплатившись с Крысой, я вышла от него в еще большем недоумении, чем вошла. Я уже, хоть дерись, совершенно ничего не понимала. Если родители Матвея умерли, то с кем он разговаривал тогда в кабинете, кого он называл мамой? Я была совершенно уверена, да и моя интуиция, которой я привыкла доверять, не то что подсказывала, а просто орала мне в ухо, что Матвей знает близнецов.

Дело в том, что Крыса всегда давал абсолютно достоверную информацию или не давал ее вообще. Это знали все и никогда не подвергали его слова ни малейшему сомнению. Сейчас же он, рискуя своей репутацией, врал. Получается, что вчера после разговора со мной Кошечкин позвонил Матвею и проконсультировался, что можно говорить, а что — нет. Да, здесь было о чем задуматься. Мыкола был прав — куда я лезу?

Кстати, надо ему позвонить и узнать, что там с моим списком. Да и посмотреть уголовное дело Матвея не мешало бы. Колька оказался на месте, и мы договорились встретиться в кафе, именуемом в народе «Харчевня «Накось выкуси»».

Когда я подъехала, Николай уже аппетитно уплетал пирожки с капустой и запивал их «Пепси». Это его всегдашняя манера — сочетать несочетаемое. Я взяла себе только чашку кофе — сегодняшние открытия начисто отбили мне аппетит. Скоро можно будет взять патент на новое эффективное средство похудения — займитесь частным сыском и забудьте о лишних килограммах. Колька передал мне список адресов, но я предчувствовала, что он мне не пригодится.

— Мыкола, Матвей в мае 84-го загремел на четыре года на «малолетку». Мне надо посмотреть его дело. Устрой, пожалуйста.

Николай задумался:

— Вряд ли это сейчас получится, я же тебе говорил, у нас очередная кампания… Давай, я сам посмотрю и расскажу тебе. Что тебя интересует?

— Да, если бы я знала. Все или, по крайней мере, то, что ты сам посчитаешь необычным. Когда сможешь?

— Елена, ты уже не впервые толкаешь меня на должностные преступления. Дай честное слово, что когда меня выгонят из милиции, ты возьмешь меня в компаньоны. Представляешь, как это будет звучать? Фирма «Лукегор» или «Егорлук». Давай мобилу!

Колька набрал номер архива и попросил к телефону какую-то Олю. Два раза объяснившись ей в любви, рассказав один анекдот и пообещав самую большую коробку самых лучших в городе конфет (я ни секунды не сомневалась, что оплачивать их буду я), он уговорил ее найти дело Матвея, пока он будет лететь к ней на крыльях любви.

Купив по дороге набор «Коркунов», мы подъехали к управлению, и Мыкола пошел «на дело», а я осталась ждать в машине.

Почему-то мне не верилось, что из затеи с адресами выйдет что-то путное. Конечно, объехать всех и сравнить с фотографией несложно, дело пары дней. Но я решила оставить это на крайний случай, а пока обдумывала, как бы мне заставить Матвея быть пооткровеннее. Единственный путь, который я видела, — рассказать ему правду. Но без разрешения Власова я это сделать не могла, значит, надо ему позвонить, благо, его визитка у меня с собой.

— Добрый день, Александр Павлович, это Лукова.

— Здравствуйте, Лена. Неужели уже нашли?

— Да нет. Порадовать мне вас пока нечем. Вы помните, что, кроме близнецов, на фотографии был еще один парень? Так вот, я с ним встретилась, и мне кажется, что он что-то о них знает, но не хочет говорить. Я надеюсь, что если он узнает причину, по которой я их ищу, то может что-то рассказать. Вы разрешите мне быть с ним пооткровенней?

— Крайне нежелательно. Вы скажете ему, он еще кому-то. История может попасть в газеты. Представляете, сколько может найтись желающих попасть ко мне в сыновья? Сколько женщин начнут делиться с журналистами своими якобы воспоминаниями? Давайте договоримся так. Вы, безусловно предварительно предупредив меня, поговорите с ним только в том случае, если это будет последний шанс.

— Хорошо, Александр Павлович, я поняла.

— А что это за парень?

— О, это очень колоритная фигура. Если интересуетесь, то я сброшу вам вечером по электронной почте информацию о нем. А как только появится что-то новое, я вам тут же сообщу.

Появился Коля, и, судя по его виду, ничего интересного ему узнать не удалось.

— Не томи душу, Мыкола. У меня сегодня день обломов, так что вали до кучи.

— Ленка, да ничего особенного. В общем, так. После того как у Матвея умер отец, его мать периодически себе мужиков заводила, а поскольку сильно пьющая была, то мужики были соответствующие, но и те долго не задерживались. А в конце марта 84-го она привела Волкова Василия Николаевича, который только что от «хозяина откинулся», отмотав червонец за разбой. Стали жить вместе. И начала Пашкина мать Волкова подзуживать, чтобы он воспитанием парня занялся, а то совсем от рук отбился. В тот день Ленинский субботник был, Матвей школьный двор убирал, а тут пьяный Волков на него с кулаками. Матвею бы убежать, а он вместо этого всадил Волкову вилы в живот, тот и помер. А Матвею-то как раз 10 апреля 14 лет исполнилось. Ну, и квалифицировали, как превышение необходимой — дали четыре года. Вот и все. Что делать собираешься?

— Как ты думаешь, Коля, мог Матвей с этими ребятами в колонии познакомиться? Мне кажется, мог. Надо бы туда съездить и с замом по воспитательной поговорить. Он где отбывал?

— В Михайловке. Я еще удивился, как он туда попал. Там же только детки всяких шишек сидят, чуть ли не по московской разнарядке. А Матвею, при его происхождении, светил Грибниковский беспредел. Да, вот еще, я на всякий случай адрес выписал, где Матвей до отсидки жил, может быть, там что-нибудь нароешь.

— Спасибо, — я взяла листок с адресом. Ну и ну! Это же Воронья слободка, место в Баратове широко известное и печально знаменитое.

— Ладно, Ленка, если чего надо, звони. Ну, пока, не грусти, подруга. Как ты любишь говорить, отбодаемся. — И, подмигнув мне, Николай вылез из машины и пошел на работу.