Он подмигнул Алене, протянул лапку к ее уху и вдруг вытащил оттуда листок подорожника.

— Подорожник-трава, на сердце тревога… — пропел герой. — А знаете, как он залечивает раны? Ну-ка, гляньте!

Листок с ладони обезьянки плавно поднялся в воздух (купола уже не было), вырос до размеров одеяла и закружил над местом схватки. Там, где он пролетал, окрестности вновь принимали прежний вид: затянулась огромная воронка, выпрямились и зазеленели деревья, легкий вечерний ветерок тронул шелковую траву.

Пропал и окопчик. Теперь девочки, фея и Пиччи сидели на скамейках прямо посередине просеки. А между скамейками возвышался круглый, покрытый дерном столик, в центре которого и оказался теперь фальшивый гриб-боровик.

Рядом застыл конец удивительного «пожарного шланга», тянувшегося невесть откуда. Голубоватая прозрачная труба толщиной с трехэтажный дом — вы где-нибудь видели такое? Сестренки на трубу поглядывали с опаской — вдруг опять польется- прямо на них. Заметив это, Печенюшкин мигом оказался у шланга и ласково похлопал гиганта по боку, как верного коня.

Тот стремительно утянулся туда, откуда пришел — в неизвестность.

Фантолетта пудрилась, глядя без восторга в маленькое зеркальце. Лицо ее опять было молодым, но пережитые потрясения все же сказывались частично — сейчас фее можно было дать лет тридцать. Дракошкиус, мурлыча, облизывался всеми тремя языками. Шерсть его отрастала на глазах.

— Пиччи! — Лизу все еще трясло. — Кто же они все-таки? И почему охотятся за мной? Или ты тоже ничего не знаешь?

— Ты встала на пути картоморов! — туманно ответил собеседник. — Почему именно с этой девочкой постоянно случаются невероятные события? — обратился он к окружающим. — Я думаю, у нее внутри есть маленький магнит, который притягивает большие неприятности…

— А кто это — картоморы? — перебила Алена.

— Все расскажу подробно, — обнадежил Печенюшкин. — Только можно, я тоже приведу себя в порядок? Так торопился сюда, не успел даже толком расчесать шерсть над ушами. Помогите мне, сестренки! Закройте глаза и хором скажите: раз, два, три! Потом откроете.

— Раз, два, три! — с готовностью воскликнули девочки и открыли глаза.

Вместо обезьянки перед ними стоял рыжеволосый худенький мальчуган. Он совершенно не изменился за этот год, лишь небольшой, заживший уже шрам на правом виске терялся в волосах над ухом. Одет теперь Пиччи был так же, как и многие знакомые Алене и Лизе мальчишки: «вареные» джинсы, кроссовки и белая тенниска. Единственное отличие — на кармашке тенниски ярким шелком была вышита красновато-золотая голубоглазая обезьянья мордочка.

— Печенюшкин! — Лиза все не могла дождаться обстоятельного рассказа. — Это была живая вода или обыкновенная? Они что, воды боятся?

— И рыбьего жира, — добавил Пиччи. — А вода и не то чтобы живая, но и не совсем обыкновенная. Просто очень чистая, целебная. Пришлось немножко растопить ледники в ущельях Памира.

— А рыбьего жира почему боятся?

— Как почему? Вы любите рыбий жир?

— Ненавидим! — твердо сказали сестренки хором.

— Ну вот. Ладно, теперь слушайте внимательно. Это целая история. Ей даже стоило бы название дать. Например, «Путь картоморов».

Вася Потихонин плохо учился в школе. Окончил ее он кое-как, по доброте учительской. Ясно было, что в институт ему не поступить. Да и не было институтов в небольшом городке на русском Севере, где жила семья Потихониных. Все взрослое население работало на единственном заводе с унылым названием «Совки и миски». Там делали военные ракеты, но это было тайной.

Последнее лето оставалось отдохнуть Васе, а там, до армии, определяться на завод. Скука! Поэтому, заблудившись в тундре, он даже рад был сначала неожиданному приключению.

Однако все по-порядку.

Утром его послали на дачу — помочь бабушке. Вася вскинул на плечо котомку с пирожками, термосом, журналом «Уральский следопыт» и двумя пакетиками морковных семян в отдельном кармашке, сладко зевнул и отправился на электричку.

На вокзале, опаздывая, он вскочил не в тот поезд, мигом притулился у окна, задремал и благополучно поехал в другую сторону. На конечной остановке Васю растолкали, сонный, он вышел из вагона и только тогда обнаружил ошибку.

До ближайшего поезда оставалось несколько часов, и Вася, изучив схему движения электричек, легкомысленно решил, что быстрее доберется пешком.

Не буду утомлять подробностями, короче, Вася Потихонин проплутал неделю. Самое обидное — некому было его искать.

Родители считали, что сын у бабушки, а та и вовсе не подозревала, что внук приедет.

Теплая куртка и сапоги здорово выручали ночью. «Уральский следопыт» сгинул в пламени, помогая разжигать костры. Пирожки с мясом, морошкой, брусникой и голубикой спасли от голода.

Трое суток Вася вообще кружил на одном месте. Как раз под озонной дырой, под злющими космическими лучами. Дело в том, что военный завод выбрасывал в воздух вредные газы, разрушавшие атмосферу. Северо-западные ветры сносили выбросы в сторону, и в нескольких десятках километров от городка газы эти проделали в защитном слое Земли как бы дырку…

При словах об озонной дыре взгляд у Лизы внезапно потух. Она мучительно потерла лоб, пытаясь что-то вспомнить.

Но Печенюшкин продолжал рассказ, и девочка, так и не поняв, что же ее зацепило, принялась слушать вновь.

— …Наконец Вася, уже совсем почти отчаявшись, вспомнил уроки старого природоведа Землелюбова, собрал в кулак волю, знания и нервы и взял верное направление. Когда он все же добрался до бабушки, в котомке оставались лишь два пакетика семян, да пустой термос. Старушка долго охала над историей внука, пила сердечные капли, а потом они дружно решили ничего не говорить родителям.

Морковью засеяли длинную грядку рядом с картофелем. Два дня Вася ударно поработал на даче, а потом вместе с бабушкой уехал в город…

— Постой! — Лиза теребила Пиччи за рукав. — И этот Вася Потихонин потом заболел? Ну, от космических лучей!

— Пропитался он лучами на совесть, — хмуро ответил Печенюшкин. — Как и семена морковные. Если бы не пирожки, плохо бы Васе пришлось. Морошка, брусника, голубика — ягоды целебные. Они-то и спасли мальчишку. Вернее, сердце материнское.

Мама будто знала, что ему в дорогу давать.

Но главное — впереди. Когда Прасковья Петровна, бабушка Потихониных, через недельку на дачу вернулась, уже всходы пошли. А жила она, надо сказать, небогато и часть урожая всегда продавала.

В те грядки, где овощи росли на продажу, бабушка Прасковья удобрений не жалела. Уж больно щедро от них земля родила. Так что семена моркови попали в почву, обильно сдобренную ядовитой дрянью. Рядом была картофельная делянка, тоже напичканная черт-те знает чем. Вот и получилось, что влияние удобрений резко и неожиданно усилило действие космических лучей. А соседство ядовитого картофеля сыграло совсем уж невероятную роль…