– Куда теперь? – спросил Милош у сестры, когда узкое шоссе уперлось в трассу.

Даринка задумалась, а затем решительно произнесла:

– Если после всего, что случилось, мы сразу двинемся к афганской границе, спецслужбы сразу поймут, что не ошибались в своих догадках.

– Предлагаешь вернуться в Исламабад?

– Совсем ненадолго. Так бы сделал любой из уцелевших врачей нашей миссии. Зарисуемся и потом незаметно покинем город, когда до нас никому не будет дела.

Мириам прислушивалась к разговору на не понятном для нее сербском языке и не могла взять в толк, о чем спорят брат и сестра. Ведь куда еще можно ехать в такой ситуации? Только в столицу, где можно рассчитывать на защиту властей. Сколько ни устраивалось в Пакистане религиозных бунтов, столицу власти неизменно держали под контролем.

– Надеюсь, мы не ошиблись, – произнес Милош, сворачивая под указатель «Исламабад».

Мириам молчала несколько километров, затем все же не выдержала:

– Это, конечно, не мое дело, но откуда у вас оружие? Почему вы держали его в тайнике?

– Милая моя, – обернулась к Мириам Даринка. – Это оружие спасло нам всем жизнь. И хотя бы только поэтому постарайся забыть о нем. Мы доставим тебя и сына в британское посольство. Мы – мирные врачи, которым посчастливилось вырвать тебя из поселка, на который напали боевики.

– А если нас остановит полиция?

– Ты же не станешь спорить, если я расскажу историю о том, как мы подобрали оружие, выроненное одним из нападавших?

– Я вам так благодарна, – напряженно произнесла Мириам.

Километров через двадцать Милош свернул с трассы. Машина въехала в полуразрушенный то ли сарай, то ли ангар.

– Заночуем здесь, лучше ехать днем, – объяснил Милош.

Мириам с сыном хозяева уступили для ночлега машину. Брат и сестра вытащили багаж и, отойдя в сторонку, принялись перепаковывать образцы грунта, воды и воздуха, взятые неподалеку от промышленного объекта. Вскоре они уже выглядели совсем не подозрительно. Стерилизаторы были обклеены бумажными полосками с предупреждением, что вскрытие нарушит стерильность. На пробирках с водой появились этикетки, извещавшие, что внутри химические реагенты. Мало ли что может оказаться в машине у медиков.

Майор Лавров любил повторять своим подчиненным, что случайностей в этом мире не существует. И по большому счету всегда оказывался прав. Но на этот раз он ошибся. Нет правил без исключений. Боестолкновение на закате дня явилось результатом досадного стечения обстоятельств. Российские десантники высаживались на плато, будучи уверенными, что выбрали безлюдную местность. Боевики же еще неделю тому назад и сами не думали, что окажутся в здешних местах. Но судьба свела и тех, и других в недоброе время.

Отряд полевого командира Салада уже давно занимался не столько войной с силами коалиции, сколько бизнесом. А самый доходный бизнес в Афганистане – производство наркотиков и наркотрафик. Дехкане засеивают свои поля опиумным маком, в кустарных условиях из него получают опий-сырец, в лабораториях он проходит очистку. Ну а затем смертоносный наркотик растекается по всему миру, в том числе попадает и в Россию. Дехкане получают за сырье самую малость, при этом многие духовные лидеры из числа фанатиков убеждают их, что, производя отраву, они совершают «святое» дело – изводят неверных. Основные деньги достаются тем, кто контролирует наркотрафик – доставку наркотика, и тем, кто продает его на улицах больших городов. Цены на опий, начиная с афганского поля, вырастают в тысячи раз.

Этот преступный бизнес – не секрет для западных государств, входящих в антиталибскую коалицию. Их вооруженные силы, а также подконтрольные им правоохранители Афганистана нередко устраивают облавы, военные операции по уничтожению маковых плантаций и баз вооруженных группировок, осуществляющих наркотрафик. Но вся беда в том, что силы коалиции контролируют лишь малую часть территории страны – крупные города, магистрали. Вдали же от них все поделено между группировками полевых командиров, которые под прикрытием борьбы за веру и независимость в своем большинстве просто набивают карманы наркодолларами.

Вот под одну из таких зачисток, осуществляемую силами коалиции, и попала группировка Салада, державшая наркотрафик, ведущий в Пакистан. Американцы совместно с британцами не стали мелочиться, нанесли массированный удар с воздуха по базе полевого командира. Самому полевому командиру и его приближенным повезло – ставка находилась в горных пещерах. Погибли простые бойцы, принявшие на себя ракетно-бомбовый удар. Поэтому дожидаться подхода наземных сил Салад не стал и увел своих уцелевших людей в соседний район, контролируемый другим полевым командиром – Мустафой по кличке Шурави. Разные они были с Саладом люди, но совместная борьба против сил коалиции требовала проявить гостеприимство. Мустафа-Шурави дал приют соседу в безлюдном районе, неподалеку от горного плато.

Вот так и оказался отряд Салада на склоне горы в тот самый вечер, когда высаживались российские десантники. Боевики сами охренели, когда в небе раскрылись купола парашютов. Салад с перепугу решил, что это янки с британцами вычислили его новое укрытие и решили захватить в плен.

Сказать, что Салад победил в ночном бою, не мог и он сам. Странная случилась стычка, многое было непонятно. Уже теперь, ближе к утру, полевой командир искал ответы на эти странности. Десантники явно не ожидали столкновения с противником, у них отсутствовало прикрытие с воздуха. Их силы были недостаточны для штурма горного склона, на котором расположились боевики. Но тогда зачем и кто осуществил высадку? И Салад искал ответы на эти вопросы. Ведь теперь под угрозой оказался весь его бизнес. Силы коалиции перерезали старый маршрут караванов с опием, и следовало наладить новый безопасный маршрут, иначе покупатели товара не поймут чужих трудностей. В таком случае уйти с рынка живым Салад уже не мог. Не те края, не те нравы. Тут, если мужчина взял в руки оружие, он уже не уходит на пенсию.

Брезжил рассвет. Салад, прибывший на плато час тому назад, все еще рассматривал то, что осталось от контейнера. Разбросанные по каменистой земле обгоревшие доски, остатки капроновых лент, осмаленные пенопластовые плиты. Квадроциклы, разорванные на части; гильзы, обгоревшие автоматы. Трупы боевиков уже собрали, завернули в саваны, особо разбираться, где чья нога или рука, не старались, просто сложили так, чтобы все было в комплекте. Потом Аллах разберется, кому что принадлежало при жизни.

Салад пнул ногой еще дымящийся скат квадроцикла.

– И почему ты думаешь, что это были не янки или британцы? – спросил он у своего заместителя Махмуда, довольно крепкого телосложения боевика с жиденькой, как у многих восточных людей, бороденкой и темным шрамом над кадыком. – Сам же говоришь, что на них была натовская форма.

Махмуд, которому и пришлось командовать боем, поднял гильзу.

– От автомата Калашникова, других мы не нашли.