У дверей в фиолетовых ливреях с золотыми пуговицами стояли лакеи. Входя в заведение, гости отдавали им именные приглашения, опуская их на серебристо-золотой поднос. Один из лакеев с поклоном принимал приглашение и поворачивался лицом в зал. Стукнув о пол длинным жезлом, он громко произносил имена вновь прибывших.

– Господин Вознесенский с супругой!

– Господин Стародумов с супругой и дочерьми!

Приглашения были выполнены так изящно и были настолько красивы, что с ними не хотелось расставаться. Золотые витиеватые буквы своими завитками словно обхватывали друг друга, и каждое слово казалось отдельным шедевром. По краю приглашения бежали четыре блестящие змейки, которые в свете сотен свечей казались живыми и будто в гипнотическом хороводе двигались по кругу. Необычной была и бумага. От прикосновения она становилась приятно теплой и источала едва заметный, но весьма притягательный аромат.

Среди прекрасной половины гостей этот факт произвел настоящий фурор. Дамы, во что бы то ни стало, старались сохранить приглашения при себе, но тогда, к их большому сожалению, им отказывали во входе. Одна из приглашенных даже закатила истерику, и ее еле усмирили сразу несколько лакеев. Потом она еще не раз порывалась вернуть вожделенный клочок бумаги, но безуспешно.

В приглашениях было написано следующее:

«Дорогой господин N и госпожа M!

По случаю открытия моего нового

ресторана «Бужетель»

позвольте просить Вас

соблаговолить принять мое приглашение

в знак глубочайшей признательности и

уважения присутствовать

на праздничном бале-фуршете.

Прошу Вас быть в туалетах

и с прическами подобающими

столь изысканному

и несомненно выдающемуся мероприятию.

С искренней надеждой и ожиданием встречи.

Ваш Вельзевей I»

За такими высокопарными и, на первый взгляд, любезными фразами таилось не что иное как требование. Поэтому не удивительно, что не все гости прибыли сюда по доброй воле. Почти каждому в Москве и за ее пределами были известны повадки и злые розыгрыши хозяина ресторана Вельзевея. Он любил играть на слабостях людей, ставить их в безвыходные и неловкие ситуации, сталкивать лбами и стравливать друг с другом. Он обожал вызывать в людях самые низменные чувства и с удовольствием наблюдал, как они мучились сами и мучили других.

Об этих пристрастиях Вельзевея знали многие и, насколько это было возможным, старались не иметь с ним никаких дел. Но не принять его приглашение было очень и очень опасно. Вельзевей был чрезвычайно злопамятен и никогда не прощал тех, кто по его мнению каким-то образом оскорбил его или сделал так, как ему того хотелось. В памяти многих были свежи те случаи, когда не угодивший Вельзевею человек внезапно исчезал или скоропостижно умирал.

Ко всему прочему Вельзевей был очень богат и влиятелен. По городу ходили слухи, что ему принадлежит около трети, а может и половина столицы. Трудно было назвать торговый комплекс, банк, ресторан, завод или фабрику, которые не принадлежали бы Вельзевею. Он владел земельными участками в Москве, сложив которые, можно было бы создать целый город. Миллионы жителей столицы даже не подозревали, что живут на земле и в домах, которые давно им не принадлежат. Если что-то еще не было под хищной дланью Вельзевея, то оно или должно было в скором времени стать его собственностью, или там правили верные ему люди. Поэтому лучше и безопаснее было откликнуться на приглашение Вельзевея, но быть начеку, как многие и делали.

Фуршет уже длился около двух часов, но в ожидании хозяина мероприятия к столам с закусками доступ был закрыт. Зато гостей щедро поили горячительными напитками. По этой причине, несмотря на первую настороженность, приглашенные очень скоро расслабились и развеселились. Все чаще слышался дружный звон бокалов. При этом дамы в вечерних туалетах не забывали соперничать друг с другом в красоте изящных причесок и яркостью драгоценных камней, стоимость которых была сравнима с припаркованными внизу шикарными автомобилями. Многие из них пришли на бал со своими кавалерами и теперь чинно прохаживались вдоль сервированных столов. Мужчины с нетерпением поглядывали на аппетитные закуски и уже который час глотали слюнки.

– Да когда уже начнется? – недовольно ворчали они.

На фуршет были приглашены владельцы и директора корпораций, компаний, фондов и трастов, высокопоставленные чиновники – министры, префекты, прокуроры, начальники всевозможных районов и муниципалитетов. В общем водовороте людей то и дело мелькали модные модельеры, артисты, певцы или просто личности, прославившиеся в публичных скандалах.

И если дамы в своих нарядах выглядели более или менее уместно, то их мужья представляли собой довольно комичное зрелище. Пышные парики покрывали их по большей части бритые и толстощекие головы. При малейшем движении от париков отлетали облачка пудры, из-за чего по залу прокатывалась волна чихов и сморканий.

Еще смешнее выглядели костюмы кавалеров – сшитые специально для этого вечера камзолы и панталоны стесняли движения. Мужчины явно смущались своего вида и стремились отодвинуться подальше в угол или усесться в кресло. Только бы меньше народу видело их обтянутые узкими панталонами бедра и трясущиеся букли ненавистных париков. Знакомые с трудом узнавали друг друга.

– Добрый вечер! Не узнал – богатыми будете! – по привычке они протягивали друг другу руки, но тут же одергивали их и опасливо озирались.

Согласно этикету бала приветствовать других можно было только кивком головы. Кто-то при этом недовольно чертыхался и вспоминал недобрым словом хозяина мероприятия. На говорившего устремлялись испуганные взоры окружающих, а стоявшая рядом супруга испуганно сжимала ему локоть.

В ресторане было не протолкнуться, а в двери зала все еще вливался поток приглашенных. Вся эта масса людей двигалась, гудела и с явным нетерпением поглядывала на большие часы, которые висели над главным входом. Обилие алкоголя и невозможность добраться до еды развязала языки и вызвала в гостях недовольный ропот. То тут, то там стали возникать стычки и ссоры. Дамы спорили чье платье красивее и дороже. Мужская половина гостей, напыщенная и уже изрядно раздраженная задержкой с фуршетом, выясняла где чье место и кому куда нужно пойти. Одна за другой возникали небольшие потасовки, но они быстро сходили на нет.

– Скучно! Опять ничего нового, – недовольно произнес Вельзевей. – Хоть бы морду друг другу набили. Даже на это не способны.

Вельзевей «Коварный и Прекрасный», как он сам себя называл, сидел в темной комнате всего в нескольких шагах от зеркального зала. Он расположился в глубоком кожаном кресле, и, закинув ногу за ногу, со скучающим видом наблюдал, чем занимаются его гости. Шесть больших установленных в два ряда мониторов, показывали все, что происходило в ресторане. Зал «Бужетеля» был как на ладони.

На вид Вельзевею было около сорока. Худощавый, с тонким бледным лицом и прямыми светлыми волосами, которые опускались ниже плеч, он был похож на уставшего от жизни человека. У него был высокий лоб, большие грустные и бесцветные глаза, длинный нос и тонкие всегда сжатые губы.