Прежде чем лечь в ванну, Лайла вышла на террасу. Она постояла на солнышке, глядя на заколоченное окно, которое когда-то открывалось в личный мир влюбленной пары.

* * *

Джей Маддок проследила, как Лайла, немного поболтав со швейцаром, вошла в здание.

Она правильно сделала, понаблюдав за тощей брюнеткой. Мудро поступила, доверившись своей интуиции и пустив Ивана по следу брата-идиота.

Возможно, это всего лишь совпадение, что брюнетка и братец Оливера вышли из полицейского участка вместе, долго беседовали и что девушка, похоже, живет в том же богатом американском комплексе, что и жили убитые.

У полиции наверняка есть свидетель, в этом нет никаких сомнений. Вполне возможно, та самая тощая девушка.

Но что она видела?

По сведениям Джей, полиция все еще расследует убийство-самоубийство. Но даже при всем ее неуважении к полиции, шансы так или иначе невелики, что расследование продлится долго, и неважно, есть свидетель или нет такового. Пришлось наспех набросать план и реализовать его, коли Иван продемонстрировал столь повышенный интерес к шлюхе.

Босс недоволен тем, что от Оливера избавились до того, как он успел все рассказать. А когда босс чем-нибудь недоволен, от него можно ожидать чего угодно. Очень уж не хочется, чтобы он срывал свое недовольство на ней, Джей Маддок.

Поэтому чем скорее она решит проблему, тем лучше. Сложит этот чертов пазл. Впрочем, пазлы ей нравились. Идиот, шлюха, тощая брюнетка и братец.

Джей поразмыслит, все изучит и все решит.

Маддок медленно шла по улице. Она любила влажную жару и переполненный людьми город. Мужчины смотрели на нее, задерживая взгляды. Джей соглашалась с ними. Потому что заслуживала куда большего, чем долгий прилипчивый взгляд. И все же в этом шумном и душном городе даже она не оставляла по себе глубокого впечатления. В моменты редкой нежности босс называл ее «своей азиатской пампушкой», но шеф был… необычным мужчиной.

Он относился к ней как к орудию. Иногда как к домашнему любимцу, а порой и вовсе как к избалованному ребенку.

Маддок была благодарна, что он не думал о ней как о любовнице, в противном случае ей бы пришлось с ним спать. Одна эта мысль оскорбляла ее весьма ограниченно чувствительную натуру.

Джей остановилась полюбоваться туфлями на витрине: высокие, сверкающие золотом каблуки, перепонки из кожи под леопарда. Было время, когда она радовалась единственной паре обуви. Теперь может позволить себе сколько хочет. Ощущение распаренных, покрытых мозолями ног, голода, жестокого и мучительного, так что он походил на смерть, сидело в ней годами.

Будь Джей в Китае сейчас, она останавливалась бы в лучших отелях, и все же воспоминания о грязи, холоде или невыносимой жаре преследовали ее и поныне.

Однако деньги, кровь, власть и красивые туфли изгоняли призраков прошлого.

Она хотела туфли. Хотела прямо сейчас. И поэтому вошла в магазин.

Через десять минут Джей появилась на улице в новых туфельках, наслаждаясь тем, как смотрятся в них ее длинные ноги.

Она вышагивала и беззаботно размахивала пакетом, шикарная азиатская женщина в черном: короткие облегающие брюки, блузка в обтяжку и экзотические туфли. Длинный хвост черных волос свисал вдоль спины, оставляя лицо с обманчиво мягкими изгибами, полными красными губами и большими миндалевидными глазами без угольно-черной рамки.

На нее смотрели не только мужчины, но и женщины. Мужчины мечтали трахнуть ее, женщины хотели быть на ее месте. А некоторые тоже хотели трахнуть.

Но им не дано узнать, кто она. Пуля, летящая в темноте. Нож, бесшумно перерезающий горло.

Она убивала не только потому, что способна была на убийство. Не только потому, что это очень-очень хорошо оплачивалось. Но потому, что убивать – любила. Любила больше, чем прелестные новые туфельки. Больше, чем секс. Больше, чем еду, питье, воздух.

Интересно, прикажут ли ей убить тощую эту брюнетку и идиота братца? Все зависит от того, как они встроятся в пазл, но сама она думала, что это не только необходимо, но и приятно.

Ее телефон звякнул. Вынув его из сумки, она довольно кивнула. У фото, которое она сделала, теперь есть имя и адрес. Лайла Эмерсон. Но это не адрес здания, куда та вошла!

Странно. Но нет никакого сомнения – она зашла именно в это здание. А поскольку она здесь, значит, не живет по адресу, указанному в телефоне.

Впрочем, возможно, обнаружится кое-что интересное и полезное по адресу этой Лайлы. Лайлы Эмерсон.

В начале десятого Джули отперла дверь квартиры и с облегчением сбросила туфли. Ноги гудели. Не следовало позволять коллегам уговаривать ее пойти в сальса-клуб! Уговорили! Здорово, да. Но, боже, вот уже час, как ее ноги ноют и стонут!

Хорошо бы сейчас полежать в теплой душистой ванне, выпить галлон воды, чтобы разбавить изрядное число выпитых «маргарит», и залечь в постель.

Может, старею, гадала она, запирая дверь. Выдохлась? Или напала скука?

Впрочем, нет. Она просто устала. И беспокоит Лайла. К тому же четырнадцать часов работы и развлечений тоже не прошли даром.

Тот факт, что ей уже тридцать два, а у нее ни мужа, ни детей и сейчас она спит одна, к делу сейчас не относится.

Я сделала прекрасную карьеру, уверяла себя Джули, проходя сразу в кухню, чтобы вынуть из холодильника воду «Фиджи» – большую бутылку.

Она любит свою работу. Людей, с кем работает. Тех, с кем встречается: художников, любителей искусства. Выставки и поездки.

Ну да, развод. Хорошо, два. Но в первый раз она была восемнадцатилетней дурочкой, брак не продлился и года, поэтому не считается.

Она встала посреди своей сверкающей модерновой кухни в глубоком раздумье. В кухне в основном просто хранилась вода, вино и кое-какие продукты – кулинарных бдений в ее кухне не наблюдалось. Вот и сейчас она жадно сделала несколько больших глотков прямо из бутылки – задаваясь вопросом, какого же черта ей так не по себе.

Помимо того, что она любит свою работу, она обзавелась большим кругом друзей и квартирой, отражающей ее вкусы – только ее собственные, заметьте, вкусы! – и превосходным – исключительным! – гардеробом. Ей даже нравилась ее внешность (по преимуществу), особенно с тех пор, как год назад она наняла маркиза де Сада в качестве личного фитнес-тренера.

Она молодая, эффектная, привлекательная, независимая – поддерживать отношения с мужчиной более трех месяцев у нее не получалось, все заканчивалось несчастливо. Для нее несчастливо.

Может быть, ей так на роду написано?

Ээээ… хватит размазывать невеселые думы… Она отмахнулась от смутных гнетущих мыслей, прихватила с собой бутылку, миновала жилую зону с ее теплыми нейтральными цветами и электрическими вспышками модернистских картин и босиком пошлепала в спальню.

А не завести ли кота? Они бывают такие ласковые! Вот если удастся найти такого, как Томас…