— Это, — сказал Ашер Камо странно изменившимся голосом, — очень похоже на ложь. Я не вижу, чтобы ты лгал, но логика твоих слов противоречива. Как ты можешь подняться в воздух, если ты не маг и не знаешь даже самых основ Сути Воли?

— Я сам в воздух подняться не могу, — слегка опомнившись, ответил Тим, — но у нас есть механизмы специальные, которые поднимают в воздух людей. Сразу пятьсот человек поднять могут! И перевезти их в другое место. Очень быстро перевезти.

Тим перевел дух и замолчал. Ашер Камо тоже молчал, холодно посматривая на Тима. А тот только сейчас вспомнил, что смотреть в глаза собеседнику здесь не принято, и теперь старательно прятал взгляд.

— Пусть будет так, — сказал наконец Ашер Камо. — Мне очень странно, чтобы вы могли достигнуть высот развития с таким диким способом взаиморасчетов. Но мы не будем сейчас это обсуждать. Скажи только, в твоем мире, если оказываемая услуга совсем невелика, вы тоже пользуетесь этими штучками? Это же неудобно.

— Это если я, типа, как утром, спросил про туалет? Нет, не пользуемся. Я бы тогда просто сказал… — Тим напрягся и выдал слово по-русски, — «спасибо». Это означает, что я понимаю, что тот, кому я это говорю, сделал мне что-то… для меня нужное. Вот и все.

— И все? Просто слово? При том, что сделавший и сам понимает, что он что-то сделал для тебя?

— Ну да, — Тим пожал плечами. — А что такого?

— Совершенно дико и ненормально. А если этот человек, которому ты сказал «спа'ибо», сам у тебя что-нибудь попросит? Что тогда? Ты будешь действовать так, словно волен в обязательствах перед ним?

— Чего? А, понял. Нет, не совсем. Если какой-то человек для меня что-то сделал, то вообще-то полагается, что я ему тоже помогу, если он попросит. Ну необязательно, но вроде как так правильно. Если я ему откажу, то это… в общем, неправильно.

Ашера Камо последние слова, похоже, немного успокоили.

— Видишь, шаретор есть и в вашем мире. Просто вы не умеете его определять. Поэтому используете его материальные эквиваленты, что не может быть удобно и надежно. Вот скажи, разве у вас зазорно иметь эти штучки?

— Да нет, — Тим отрицательно мотнул головой. — Даже наоборот, наверное.

— А кто делает сами эти штучки? Вдруг он однажды сделает их немножко больше и часть просто оставит себе? Или их сделает себе другой человек, а не получит за выполненную работу, что тогда?

— Ну это запрещено, — Тим почесал затылок. — Таких ловят и наказывают.

Ашер Камо пренебрежительно хмыкнул.

— А если кто-то, сделав работу, потребует этих штучек больше, чем она на самом деле стоит? А другой, сделав ту же работу на более высоком уровне, честно возьмет ровно столько, сколько заработал? Первый будет процветать, а второй — не будет, хоть и работа его достойнее. Скажи, разве так не бывает у вас?

— Бывает, — со вздохом сказал Тим. — Хотя в разных странах по-разному, но у нас — сплошь и рядом. Неправильно, конечно.

— Ну вот, — с оттенком торжества произнес Ашер Камо, — ты и сам видишь несовершенство вашего способа. Я думаю, здесь больше разговаривать не о чем.

— Подожди, — сказал Тим. — А у вас так разве не бывает? Ну и что, что этот ширедор у вас встроенный, кто мешает мне затребовать больше, чем я заработал?

— Не «ширедор», а шаретор. Ты же сам и мешаешь. После выполнения работы твой шаретор возрастет ровно настолько, насколько ты сам оцениваешь свою работу.

Тим немного поразмыслил.

— Но, — сказал он задумчиво, — но так ведь тоже… может, я слишком низко оцениваю? И на самом деле работа стоит намного больше, а я буду считать, что она стоит недорого?

— Так не бывает, — отрезал Ашер Камо, — все в мире стоит ровно столько, во сколько оно оценено человеком. Любым человеком.

— Бред какой-то, — сказал Тим. Ашер Камо недоуменно поднял брови, потом нахмурился, но Тим не заметил, занятый размышлениями. — Есть же еще и покупатель?

Тот факт, что слова «покупатель» и «продавец» в языке существуют, несмотря на полное отсутствие понятия «деньги», настолько захватил Тима, что он замер с открытым ртом.

— Ну и что? — Вопрос Ашера Камо вывел его из размышлений.

— Ну и все. Один человек сделает работу без старания, но посчитает, что стоит она дорого. А я сделаю как следует, но оценю ее дешево. Ладно, пусть оно и в самом деле столько стоит — и для того, ленивого, и для меня. Но ведь получится, что покупатель потратил больше де… шаретора на некачественную работу?

— Нет. Покупатель за некачественную работу заплатит меньше, чем за качественную. Иначе и быть не может.

Тим вздохнул:

— Тогда я ничего не понимаю. Тогда же получается, что продавец получит больше, чем заплатил покупатель, так, что ли?

— Конечно. А что тебя удивляет? Вот твой утренний случай — Арам очень торопился на урок, потому что оставалось очень мало времени до начала занятий, а наказание опоздавшему неотвратимо. Кроме того, ты его напугал своим видом и поведением. Поэтому, ответив тебе на твой вопрос, он неплохо увеличил свой шаретор. А вот ты свой уменьшил совсем ненамного, поскольку считал ответ стоящим чуть больше, чем ничего.

«Опаньки, — подумал Тим ошарашенно, — где-то я это слышал. Это, типа, каждому по потребностям, от каждого — по возможностям? Да у них тут мало того что феодальный строй, так еще и коммунизм. Куда это я попал? Мамочки, хочу домой».

— Добавлю еще — цена предмета или услуги зависит и от статуса человека. Дерево, посаженное мной, будет стоить намного дороже, чем дерево, посаженное тобой. Но только для покупателя, для меня и тебя оно будет стоить столько, во сколько мы его оцениваем.

— Я понял, — сказал Тим, хотя на самом деле ему казалось, что такая система существовать не может в принципе. Но он вдруг подумал, что Ашер Камо должен то же самое думать про привычную Тиму денежную систему, поэтому из множества крутившихся на языке вопросов он озвучил только один: — Еще один вопрос. Откуда взялся этот шаретор? Разве я не могу его сам увеличить? Не за работу и не за проданную вещь, а просто так?

— Это два вопроса, — недовольно сказал Ашер Камо, — но я отвечу на оба, и на этом мы разговор о шареторе закончим. Шаретор не появился, он был всегда. Но способность видеть его появилась, потому что множество волинов захотело, чтобы так было. Говоря отстраненно, ты можешь увеличить свой шаретор. Но в это желание тебе придется вложить больше воли, чем у большинства волинов этого мира. Я считаю подобную возможность маловероятной.

— Да я его пока еще вообще не вижу, — проворчал Тим, — этот шаретор.

— Ты его видишь. Потому что таков закон природы этого мира. Просто ты обманываешь себя. Самая сложная задача для волина — преодолеть самого себя. Обычно мы начинаем учить этому только по достижении учеником определенного уровня. Человеку этого мира не так часто приходится преодолевать свои заблуждения, потому что мы с детства живем в соответствии с Порядком Вещей. Но тебе придется начать с преодоления себя, иначе у тебя не будет получаться ничего, сколь бы велик ни был твой потенциал. Этому буду учить тебя я, и сейчас будет первый урок. Возьми, — Ашер Камо достал откуда-то толстый серый брусок и протянул его Тиму. Тот взял брусок в руку и недоуменно покрутил в руках — серый бугристый материал на ощупь напоминал пластик, а на вид — плохо ошкуренное железо. «Что это?» — хотел спросить Тим, но не успел, Ашер Камо заговорил раньше. — У тебя в руках — слиток девственного железа, — сказал он. — Ничья воля не касалась его в процессе выплавки, и ты — первый из неспособных управлять свой волей, который его видит.