Два часа пролетели быстро. Деревья почему-то стали рано желтеть, вроде бы в середине августа им еще не положено. Наверное, причина — в некондиционном озоновом слое.

От станции к гостинице мы шли через лес. Светка то расспрашивала меня об Эванжелине, то рассказывала о своей неземной любви к Олегу Васильевичу. Как у нее в горле не пересыхает от постоянной болтовни?

Нас, как герцогинь, встречал сам владелец гостиницы. Очевидно, и здесь у Дроздовцева все было крепко схвачено. Владельца звали Борей, он был ниже меня ростом, круглый, с хохлятскими усами до подбородка, в солнцезащитных очках, яркой рубашке тропической раскраски, шортах до колен. Он подхватил наши сумки. Светка спросила, кто уже приехал.

— Вячеслав Петрович, Вадим, Олег Васильевич с женой-с…

Светка превратилась в соляной столб, я думала, ее хватит удар. Мало того, что приехал Тупольский. Олег ухитрился захватить с собой жену.

Гостиница была небольшая, новая, отстроенная в стиле английского замка XV века: она имела внутренний двор и по периметру второго этажа шел балкон. Из окна моей комнаты виднелся корт, обнесенный сеткой с одной стороны и бетонной стеной — с другой. За деревьями мелькали фигуры в белых майках, слышались хлопки мяча и короткие возгласы. Я переоделась, достала ракетку и отправилась туда.

На корте играли Олег Васильевич и Вадим. Сбоку на скамейке сидела женщина лет тридцати пяти-шести, со светлыми волосами и темными бровями. На личном фронте, как и в коммерции, Олег тоже преуспел — его жена действительно была красива, как ее и описывали. Я поздоровалась и села рядом. Олег, увидев меня, пропустил мяч, а Вадим поприветствовал громким боевым кличем.

Мы вертели головами синхронно вправо-влево, следя за мячом. Надо познакомиться с красоткой.

— Татьяна.

— А меня — Марина.

Рот у нее просто великолепный. Наверное, тюбика помады ей хватает только на три дня. А глаза синие и трагические — словно она три дня приклеивала бээфом кафель в ванной, а на четвертый день все отвалилось.

— Когда вы устроились в «Интерком» и муж рассказал мне о вас, я спросила его — а не та ли это Татьяна Максимова, статьи которой можно прочитать в «Столице», в газетах. Но Олег из газет вылавливает только биржевые новости и курс валют, он, представьте себе, даже не знал, что вы это вы. А мне давно хотелось познакомиться с вами. Вы так интересно пишете, не скучно и без излишнего морализаторства.

Я зарделась. Оказывается, народ меня все еще помнит. Да, рано, непозволительно рано поставила я крест на журналистике. Надо снова начать писать, надо радовать людей своим творчеством.

Мы с Мариной составили партию. Она играла неплохо, но продула всухую. Теннис — моя неугасающая любовь с одиннадцатилетнего возраста. На стадионе с такими же фанатами, как я, мы могли перебрасывать мяч без перерыва целую рабочую смену. Но теннис — это сейчас модно и престижно, в него играют президенты, и народ в последнее время устремился на корты. Настоящим профессионалам не протолкнуться, все оккупировано. Марина играла, как механическая кукла, технично, но абсолютно равнодушно.

Потом я сыграла с Вадимом. Легкий и стремительный, он носился по площадке словно молния, брал безнадежные мячи, обстреливал меня дьявольскими топ-спинами. У него оказался зверский удар слева двумя руками и пушечная подача — мяч, вращаясь, со свистом пролетал в двух миллиметрах над сеткой, впечатывался точно в квадрат и отскакивал вправо. Мою рубашку можно было выжимать, но все-таки, когда к вечеру мы покинули корт, судьба матча так и не была решена.

* * *

Несчастная Светка рассчитывала провести рядом с обожаемым Олегом целых три дня, а он, бесчувственный пылесос, притащил с собой жену. Марина, кстати, не караулила мужа, как делают некоторые жены, завидев в окружении супруга симпатичную мордашку. На Светкино кокетство и откровенное заигрывание с Олегом она никак не реагировала и с мужем, похоже, почти не разговаривала.

После ужина мы с Мариной под влиянием спонтанно возникшей взаимной симпатии решили прогуляться в лесу.

— Лето как в Италии, — говорила она, пока мы шли по песчаной дорожке между елей и берез. — Тишина, солнце и необыкновенно прозрачный воздух.

— Вы были в Италии?

— Мы прожили там полгода. Удивительная страна. С одной стороны древние развалины, которые напоминают о вечности мира и кратковременности нашего пребывания в нем. Казалось бы, и люди там должны быть постоянно погружены в себя, размышляя о вечности. А с другой стороны — жуткая итальянская экспансивность, суета… Смеются, рыдают, женщины безостановочно тарахтят скороговоркой… Один раз мы стали свидетелями уличной перестрелки. Да, очень интересная страна. «La pianta uomo nasce piu robusta in Italia che in qualungue altra terra e che gli stessi atroci delitti che vi si commenttono ne sono prova»..[3]

Марина не преминула блеснуть своими познаниями в итальянском, но я конечно же не дала ей возможности насладиться триумфом.

— Альфьери, — кивнула я с видом знатока. — Занятная мысль.

Марина удивленно приподняла бровь. Она не ожидала от меня такой резвости.

— Как вы считаете, Таня, если действительно масштабность или жестокость преступлений принимать за показатель потенциала нации, то получается, у нас в России должны рождаться сплошные богатыри?

— Но ведь действительно, если отсеять психов, маньяков и мелкую шушеру, чтобы совершить преступление и сознательно поставить себя вне закона, надо быть сильной личностью.

— Ну, это по Достоевскому. А я думаю, что все наши мафиози только снаружи гладкие и крепкие, а внутри они пусты, словно грецкий орех, насквозь выеденный червями. Труха.

— Ну, не знаю, мне как-то не приходилось сталкиваться с крупными мафиози лицом к лицу.

Марина бросила в мою сторону быстрый сумрачный и непонятный взгляд.

Мы остановились. За деревьями слышались приглушенные голоса Олега и, кажется, Бориса. Они спорили.

— Ты думаешь, это так просто гонять туда-сюда технику…

— Слушай, Боря, а когда мы составляли контракт, чем ты думал?

— А ты как будто вчера родился и не знаешь, что…

— Впредь будешь умнее.

— Ну и сволочь же ты, Олег, я-то тебе… Марина вцепилась в мою руку и горячо зашептала:

— Пойдемте, пойдемте отсюда скорее!

Проклятье! Никогда не удается спокойно подслушать — вечно кто-нибудь помешает. Так хотелось притаиться в кустах и узнать, в чем причина конфликта между нашим красавцем президентом и жирным собственником отеля. Подслушивать, конечно, нехорошо, но я не так уж часто этим занимаюсь. К сожалению, Марина тащила меня от кустов с настойчивостью и силой новенького бульдозера. Пришлось подчиниться.