И еще одно обстоятельство тревожило Стивена. Сестренка недомогала с тех самых пор, как Мэтью и их крошечный сын умерли. Стивен опасался, что один только взгляд на сына Джулии вернет ее к состоянию безумия, в котором она пребывала первое время после трагедии. Он не знал, сможет ли сестра когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

Доротея немного знала Джулию и раньше, до того как их жизнь изменилась, и она явно ей нравилась. Она сразу согласилась, чтобы Джулия стала ее компаньонкой в путешествии в Вену, не задав ни одного вопроса. Он ей ничего не рассказал о скандале, не зная, как изложить эту историю такому нежному и деликатному созданию. Он был уверен, что Доротея смотрела на ребенка и Джулию рядом с ним, но не замечала его. Для нее он был невидимкой. Вероятно, Стивен должен испытывать безмерную благодарность к Джулии, поскольку без нее не смог бы отправиться в путешествие. Доротею ни при каких условиях нельзя было оставлять в Лондоне одну.

Джулия довела Доротею до дверей и передала горничной. К немалому удивлению Стивена, она накинула свой промокший плащ и вернулась во двор, чтобы проследить за выгрузкой багажа Доротеи. Джулия решительно настояла, чтобы первым делом выгрузили и доставили в комнаты пуховую перину Доротеи: бедняжка нуждалась в немедленном отдыхе.

Она стояла под дождем, не обращая внимания на собственное состояние, и Стивену стало еще труднее бороться с чувством восхищения. Чем больше он на нее смотрел, тем меньше видел падшую женщину. Перед ним была леди, промокшая до нитки, но продолжавшая улыбаться. Он оставил свой пост под карнизом, вышел под дождь, невольно ахнул от пронизывающего холода и зашагал к Джулии. В конце концов, здесь говорили только по-французски, и, вполне возможно, ей нужна помощь.

Джулия отдавала приказы, как истинная герцогиня, и делала это на превосходном французском. Он остановился и снова стал наблюдать. Ей подчинялись беспрекословно. Более того, стремясь выполнить ее приказы, слуги смело выбегали под дождь.

– Вы прекрасно говорите по-французски, – сказал он, и Джулия с вежливой улыбкой обернулась.

Мокрая, она выглядела еще прелестнее: хрустальные капли на темных ресницах, влажные губы.

– Благодарю, – ответила она. – Бабушка настояла, чтобы мне дали хорошее образование, в том числе…

Беседу прервал громкий крик носильщика. Тяжелый сундук выскользнул из мокрых рук и упал с крыши экипажа. Стивен схватил Джулию за плечи и увлек в сторону, невольно прижав к себе. Это было сделано как раз вовремя. Сундук рухнул в грязь на то самое место, где за несколько секунд до этого стояла Джулия. Брызги испачкали ее юбки, но она не обратила на них внимания, изумленно глядя на своего спасителя. Их взгляды встретились. Ее карие глаза были огромными, очень красивыми и очень усталыми. А Стивен испытал настоящий шок. Боже правый… она же не могла подумать, что он… Убедившись, что она твердо стоит на ногах, он поспешно отступил.

– Смотри, что делаешь! – рявкнул он на носильщика по-английски.

– Отнесите это наверх, в третью комнату слева, – спокойно произнесла Джулия, игнорируя пятна на платье и подобострастные извинения слуг. Она завернулась в свое благородное достоинство словно в плащ, отошла в сторону и занялась другими сундуками.

Стивен не предложил ей руки, когда они наконец зашли в гостиницу, когда вещи были благополучно выгружены. Вместо этого он сцепил руки за спиной и шел за ней. Джулия насквозь промокла. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы они не клацали от холода.

– Хотите выпить чего-нибудь горячего? – спросил он.

– Спасибо, но я лучше пойду наверх, проверю, как устроили Доротею. – Их взгляды снова встретились. Но теперь в ее глазах читался вызов. – И моего сына. – Напоминание – предупреждение – было ясным.

– Конечно, – буркнул он, к немалой досаде почувствовав, что краснеет, получив вежливый отпор. – Закажите, что хотите, пусть вам все принесут наверх. Спокойной ночи, мисс Лейтон. – Он сделал акцент на слове «мисс».

– Доброй ночи, лорд Айвз.

Стивен проводил ее взглядом. Леди до мозга костей. И все же она не была леди.

Тот факт, что она позволила себя соблазнить, поддалась страсти, предполагает развитую чувственность. Это не могло не интриговать, несмотря на то что он был ее работодателем.

Однако он не перестал быть мужчиной, и ему, как и любому члену этого общества, не было чуждо любопытство. Он с трудом отвел взгляд от изящной фигуры таинственной леди Джулии.

Как и у нее, у него были обязанности, которые следовало выполнить, прежде чем позволить себе отдых. Впереди еще не меньше месяца нелегкого путешествия, и по пути к Вене может случиться все, что угодно.

Он должен сохранять бдительность.

Париж

Лицо Доротеи было таким же белым, как кружевной платочек, который она прижимала к носу.

– Этот город пахнет ужасно! – воскликнула она. – Заставьте кучера ехать быстрее!

Это было невозможно. В узких улочках толпы людей блокировали экипаж, и никто не обращал внимания на окрики кучера. Город почти обезумел, стараясь с максимальным размахом отметить праздник Святого Людовика. Вино, песни и смех свободно лились по улицам, мешая транспорту.

Джулия взглянула вверх, на скульптуры, украшавшие здание собора. Дьявольски оскаленные горгульи взирали сверху вниз на толпу, их ухмылки казались Джулии скорее озорными, чем злобными. Однако Доротея содрогнулась.

– Они меня пугают, – пробормотала она, со страхом глядя на хохочущих разгоряченных гуляк за окнами экипажа. – Они такие же страшные, как горгульи, а дома вокруг все черные и грязные.

По мнению Джулии, люди выглядели веселыми, празднуя окончание войны. Горгульи тоже казались вполне довольными, словно хотели спуститься на улицы и присоединиться к гуляющим.

Сажа и угольная пыль действительно покрывали статуи и причудливую резьбу, но окна и балконы были украшены яркими цветами, а небо над городом светилось чистотой и голубизной. Все вокруг было цветным – красным, синим, желтым, даже грязные воды Сены казались полосой черного шелка.

Джулия прижалась лицом к окну экипажа, с интересом разглядывая все окружающее.

– Моя бабушка любила говорить, что у каждого города есть свое очарование, как у женщины или красивого мужчины. Есть уникальный запах, особый дух, оттенок света, который придает каждому месту неповторимую магию и заставляет в него влюбляться. Она утверждала, что, оказавшись в новом месте, первым делом надо понюхать его, словно цветок, ощутить его аромат.

Но Доротея продолжала прижимать к носу платочек.

Джулия ласково улыбнулась: для нее Париж был настоящим чудом, дамой преклонного возраста, которая, возможно, знала лучшие времена, но все еще наслаждалась жизнью во всей ее полноте. Она глубоко вздохнула и почувствовала запах чеснока, свежего хлеба и резкий цветочный аромат, от которого закружилась голова, – они как раз проезжали цветочный рынок. Еще она чувствовала запах вина, пота и, конечно, другие, не слишком приятные запахи. Все они были запахами жизни.