Разлом МХАТа в 87-м предзнаменовал разлом СССР. Разделение единого творческого коллектива было закономерным результатом разного понимания смысла и назначения театра. Идти в искусство только за свободой творчества, примерно то же самое как жениться исключительно для разучивания поз «Камасутры». Если человек этого не понимает, объяснить ему невозможно. Те, для кого театр был служением не только искусству, но и народу, державе, выбрали своим лидером Доронину. Возглавив МХАТ имени Горького, она оказалась в ряду немногих, выступивших против плясок на верхней палубе тонущей страны, против попрания исторически сложившихся ценностей русской цивилизации.

И миллионы людей, замороченных эфирной болтовней и клекотом веселой беспочвенности, очнулись: если Доронина против, значит, три сестры, играющие «в бутылочку» с Солёным, это не поиски сценической новизны, а поношение здравого смысла, истребление нравственного закона внутри нас. Если театр Дорониной против того курса, который взяла страна с пробоиной в боку, значит, лукавые лоцманы ведут ее не туда. Либеральная номенклатура и рантье от искусства этого не простили. Четверть века Татьяна Васильевна жила и работала в атмосфере необъявленного бойкота, когда упорно замалчивались ее новые роли и постановки, когда старательно забывались ее круглые даты. Я и сам натолкнулся на эту ледяную стену, выстроенную вокруг Дорониной и ее театра, когда в 2001-ом со Станиславом Говорухиным работал во МХАТе над спектаклем «Контрольный выстрел». Но что подвижнице неприязнь себялюбцев? Что человеку, который служит своему народу, суетливая месть тех, кто «живет, под собою не чуя страны»? Ничто.

Итак, читатель, эта книга не только об актрисе и ее жизни в искусстве. Автору Галине Орехановой, давней, верной соратнице Татьяны Васильевны, удалось ярко, опираясь на обширный материал, показать, как в смутные времена настоящее искусство формирует канон нравственного выживания, как живая традиция оберегается от мертвой новизны, как и какой ценой большой национальный художник помогает своему народу отвернуться от бездны.

2014

Давайте скажем прямо: на Украине началась гражданская война, новая Руина, которая зрела годами, если не веками. Это предрекали многие. Лет семь-восемь назад один из бывших руководителей УССР сказал мне в доверительной беседе: «Украина обречена на распад…» И вот началось. Обычно гражданскую войну представляют себе как чисто классовый конфликт, так нас учили при советской власти. Конечно, глядя на того же Коломойского, испытываешь классовую неприязнь, но не только… Гражданская война — это всегда клубок конфликтов, в том числе политических, этнических, религиозных, цивилизационных… Именно так и было при разрушении Российской империи.

Кто хоть раз смотрел по телевизору заседание Верховной Рады, понимает: современная Украина — сплошной политический ералаш. Даже удивительно, что страна так долго продержалась. И лишь слепому не виден межплеменной конфликт на Украине: «западенцы», малороссы, русины и русские Юго-Востока — это совсем разные народы с различным этногенезом. Могут они жить в одном государстве? Наверное, могут, если дотошно соблюдаются права каждого этноса, как, например, в Бельгии, Швейцарии, Финляндии или России. Но первое, что сделала «майданутая» власть, — запретила русский язык. Зачем? А чтобы объяснить, кто теперь в доме хозяин. Но кто сказал, что именно «мовофоны» — хозяева на Украине? Это надо доказать. Вот и доказывают «коктейлями Молотова».

На Украине налицо также межконфессиональный конфликт, начавшийся не вчера, а давным-давно, когда католическая Европа, проиграв в открытом столкновении с «ортодоксами», пошла другим путем — униатским. Острие нынешнего конфликта направлено против Московской православной церкви, всегда стоявшей за единство евразийского пространства. Не случайно во главе хунты — баптист, сайентолог, униаты, раскольники и бог еще знает кто, судя по ухваткам и физиономиям. Кстати, в первом большевистском правительстве были даже сатанисты, «пострадавшие» позже от Сталина. Но это я так, к слову… Можно ли сохранить единство страны при межконфессиональном ожесточении? Видимо, можно — в двух случаях. Если конфессии будут сосуществовать в согласии во имя общих гуманитарных целей. Второй вариант: если одни политически подавят других, как в Северной Ирландии, где католики и протестанты живут в ненависти и насилии много веков. Кстати, марши и камлания правых («Кто не прыгнул, тот москаль!») очень напоминают марши оранжистов в Ольстере. То ли еще будет, если «право-коричневые» победят, и начнутся «марши ярошистов»!

Кроме того, на Украине жесткий межцивилизационный конфликт. Говоря проще: то, что для одних алтарь, для других — плевательница. Для одних русский язык — основа самоидентификации, для других — «собачья москальская тарабарщина», а родной может быть только мова, которую за последние десятилетия искусственно изменили так, что Тарас Шевченко от изумления зарыдал бы. Помню, в советские годы, бывая на Украине и слушая радио, я, изучавший в вузе старославянский, понимал почти все. Теперь я не понимаю почти ничего. Какой-то мовояз! Ни один язык не может за четверть века так сильно измениться, естественно развиваясь. Зачем это делалось? А вот зачем. Есть такое понятие — «конституирующий чужой». Народу, чтобы обособиться, надо кого-то себе противопоставить. Так, римляне, называли кельтов варварами. Бар-бар-бар… Бормочут что-то, а непонятно. Славяне называли германцев «немцами». Мол, говорят что-то, а все равно, как немые. Строя свою внезапную государственность, украинская, воспитанная на галицийской традиции элита не нашла ничего лучшего, как выбрать себе в качестве «конституирующего чужого» Россию. И это когда половина населения или русские, или те, кто считает русский язык родным, что в сущности одно и то же. Можно заставить русских говорить по-украински? С помощью оружия можно. Но в Канаде почему-то никто не заставляет франкофонов перейти на английский. Понимают: страна сразу распадется. А в Киеве не понимают.

Межцивилизационный конфликт — это борьба символов, а также версий истории. Так, для одних граждан Украины День Победы — главный праздник. Для других — день позорного поражения, сигнал к жестокому реваншу. Как соединить в одном государстве людей, для которых главный герой войны — Жуков, с теми, кто молится на Шухевича? Трудно вообразить объединенную Германию, где в Восточной части Берлина продолжают праздновать 9 мая, как некогда в ГДР.

Кроме того, «западенская» элита во многом относится к Новороссии как метрополия к колонии. Видимо, сформировавшись под пятой Австро-Венгрии и Польши, а потом в условиях ленинской «коренизации», она отношения «пан-холоп» воспринимает как единственно возможные. Весь вопрос в том, кто пан, а кто — холоп? Холоп, естественно, для хозяина — недочеловек. Отсюда «колорадские жуки». Дело не в цветовом сходстве, все гораздо страшнее. Колорадский жук — вредитель, его надо уничтожать до последнего. Именно здесь ментальный исток карательной жестокости «правого сектора». Теперь подумаем, что будет, если львовско-киевские картофелеводы, вооруженные новейшим американским дустом, останутся с «колорадскими жуками» в одном государстве?