Братство Бельчите было учреждено в 1122 г., через четыре года после завоевания арагонцами Сарагосы, с явно выраженной задачей защищать город с юга от вероятных попыток мусульман его вернуть. Бельчите — так назывался замок. Доступ в братство был разрешен любому христианину, мирянину или клирику, желавшему защищать христианский народ или служить Христу всю жизнь либо, для желающих, только год. Первых принимали, «после того как они исповедались и получали отпущение всех грехов, как если бы намеревались вести жизнь монахов или отшельников». Вторые получали «такое же отпущение своих прегрешений, как если бы они сходили в Иерусалим»[97]. Здесь монашеский обет был соединен с военной дятельностью и существовала возможность поступления на временную службу. Такие же порядки были и в рибате. Но христианская традиция принесения пожизненного монашеского обета возобладала, и братства такого типа исчезли, когда в Арагоне обосновались военно-монашеские ордены из Святой земли: после 1136 г. о Бельчите уже не было слышно. Историки, поддерживающие представление о рибате как модели военно-монашеского ордена, считают братства типа Бельчите переходным звеном между первым и вторым, что заслуживает рассмотрения и дискуссии.

Но, не предвосхищая окончательного вывода, надо отметить определенную специфику полуострова: собственно испанские военно-монашеские ордены, которые все возникли уже после того, как в Испании обосновался орден Храма, произошли от рыцарских братств наподобие Бельчите.

Иерусалим привлекал испанцев, как и других европейцев. Им был известен Госпиталь, и некоторые, должно быть, находили там приют. Заведение госпитальеров в Сен-Жиле очень рано начало собирать подаяние в Каталонии. В Кастилии среди первых благотворителей ордена с 1113 по 1130 г. числятся королева Уррака, ее сын — король Альфонс VII, миряне — мужчины и женщины и один епископ[98].

Позже, во время турне Гуго де Пейена по Европе, там обосновался орден Храма; 19 марта 1128 г. королева Тереза Португальская передала замок Сори «Богу и рыцарству Храма Соломонова»[99]; другой документ, к которому были причастны королева и знатные португальцы, касается владений во всем королевстве[100]. С противоположной стороны полуострова в 1130–1131 гг. граф Барселонский Раймунд Беренгер передал ордену Храма замок Граньена; якобы незадолго до смерти он надел облачение ордена[101]. В Арагоне орден Храма принял во владение Монреаль-дель-Кампо, резиденцию братства рыцарей, сформировавшегося за несколько лет до того[102]. Гуго Риго и Раймунд Бернар, действуя от имени магистра ордена, принимали дары и смогли организовать первую орденскую провинцию в Западной Европе: она включила в себя Прованс, Лангедок и Испанию. Примечательный факт: получив в Португалии Сори, в Каталонии Граньену, в Арагоне Монреаль, орден Храма приобрел пограничные замки. Его явно идентифицировали как военный орден, чего в отношении ордена Госпиталя еще не было.

В связи с завещанием, написанным в 1131 г. (и подтвержденным в 1134 г.), по которому арагонский король Альфонс I Воитель — у которого не было прямых наследников, а его брат Рамиро был монахом, — передавал свое королевство орденам Храма, Госпиталя и Гроба Господня, пролилось немало чернил. Был ли это искренний акт? Или скорее ловкий политический маневр: составляя это невозможное завещание, король просто пытался блокировать инициативу папы, желавшего отдать королевство Арагон кастильскому королю? Завещание давало Рамиро время покинуть монастырь и провозгласить королем себя. Что и случилось[103]. Как бы то ни было, в королевском тексте четко разделялись функции каждого ордена: «Я оставляю своими наследниками и преемниками Гроб Господень, каковой находится в Иерусалиме, и тех, что хранят его и служат там Богу, — Госпиталь для иерусалимских бедняков и Храм Соломона, рыцари которого бдят там на защите христианского мира. Им троим я предоставляю свое королевство»[104]. Завещание не было выполнено, и ордены Святой земли получили за это компенсацию. В частности, ордену Храма в 1143 г. достались замки Монсон, Чаламера и Барбера.

Какими бы ни были намерения Альфонса Воителя, он добился участия ордена Храма в Реконкисте. Имея владения на границе мусульманского эмирата Лериды, Храм, уже внесший вклад во взятие Альмерии в 1147 г. и Тортосы в 1148 г., на следующий год захватил Лериду, а после этого принял участие в победоносной осаде Миравета в 1152 г.; таким образом, он во многом способствовал возвращению низовий Эбро. В Тортосе орден Храма получил пятую часть из того, что причиталось королю. Зато Госпиталь, похоже, в этих военных операциях не участвовал. Но тот факт, что немногим позже ему уступили сеньорию Ампоста, свидетельствует о переменах[105]. В Кастилии и Леоне — королевствах, то объединявшихся (1037–1157), то разделявшихся (1157–1230), — первые филиалы ордена Храма появились поздно: в Леоне — в 1146–1148 гг. В Кастилии Госпиталь, уже богато наделенный, получил от Альфонса VII (1126–1157) в 1144 г. замок Ольмос; тот же суверен в 1147 г. вручил тамплиерам отбитую мусульманскую крепость Калаат-Рава (Калатрава) как раз к моменту начала контрнаступления альмохадов. Но — как мы увидим — тамплиеры отказались ее защищать, и это поражение имело для них неприятные последствия: в дальнейшем ни Санчо III, ни Альфонс VIII (1158–1214) в Кастилии не делали им даров. Короли Леона в 1168 г. передали им Корию, а позже — Понферраду: последний замок сохранился и еще свидетельствует о былом значении этого командорства[106].

История госпитальеров в Кастилии немного похожа на историю тамплиеров: получив в 1164 г. Уклее близ Куэнки, еще находившейся в руках мусульман, госпитальеры потерпели неудачу в своей миссии Реконкисты и оставили эту позицию (в дальнейшем здесь обосновался орден Сантьяго)[107]. Последствия этого были для них не столь тяжелыми: поскольку они уже прочно утвердились на Севере, где знать им благоволила, они меньше зависели от королевской щедрости. К тому же Госпиталь сумел выделить необходимые средства, чтобы обеспечить свое присутствие на границе: когда в 1183 г. король даровал им замок Консуэгра к югу от Толедо, госпитальеры прочно укрепились в нем и сделали его одним из трех оплотов обороны Кастилии от альмохадов[108]. Ордену Храма, который пришел позже, недоставало тыловых баз, а значит, и средств (его единственное кастильское командорство, Альканадре, находилось на границе Наварры), чем и объясняется его неудача с Калатравой. Большего успеха он достиг в Леоне, закрепившись в Кории, потерянной в 1174 г., но скоро возвращенной.

На эту относительную неудачу орденов из Святой земли, особенно того из них, который в наибольшей степени был военным, Кастилия отреагировала оригинально — создав собственные ордены.

Эти национальные ордены, во всяком случае три из четырех, находились под покровительством ордена Сито.

Последний в XII в. испытал громадный подъем по всему христианскому миру. Однако в Испании его роль оставалась более скромной. Но он усилил свое влияние через посредство военных орденов, в которых увидел форму монастыря, лучше всего подходящую к условиям полуострова. Далее он проводил сознательную политику присоединения, а потом интеграции этих новых институтов.