В этот раз беда миновала, но угроза вторжения в Ростово-Суздальскую землю с севера осталась.

Видя, что с новгородцами у него не сладилось, Изяслав отправился на юг и заключил союз со злейшими врагами Мономашичей — черниговскими Ольговичами. С помощью брата Всеволода, княжившего на берегах Волхова, ему удалось подключить к союзу Новгород. Создалась очень мощная коалиция, поскольку сын Олега Гориславича Всеволод быстро сообразил, какие заманчивые перспективы открывает перед ним раскол среди сыновей и внуков Владимира Мономаха. Черниговские князья считались старше потомков Мономаха, но их постоянно оттесняли от киевского златого стола. Теперь появлялся шанс исправить эту несправедливость. Всеволод Ольгович поднял всю свою родню — братьев Игоря, Святослава и Глеба, а также двоюродных братьев Владимира и Изяслава Давыдовичей. Однако первыми удар нанесли сыновья Мономаха: полки Ярополка, Юрия и Андрея в ноябре 1134 года подступали к Чернигову, но, не добившись никаких успехов, были вынуждены уйти.

Теперь следующий ход был за Всеволодом. В лучших традициях своего отца он нанял половецкую орду и зимой повел воинство в пределы Переяславского княжества. Половцы подвергли земли Юрия жесточайшему погрому и сожгли Городец Остерский, но в итоге Всеволод Ольгович был вынужден отступить, поскольку не смог переправиться через Днепр.

Зимой война вспыхнула с новой силой, но и в этот раз до сражения дело не дошло, поскольку враждующие стороны сумели прийти к компромиссу. Согласно новым договоренностям, Юрий покидал Переяславль и уходил назад, в Ростово-Суздальскую землю. В Переяславле садился на стол младший сын Мономаха Андрей, а Изяслав Мстиславич, зачинщик всей смуты, отправлялся княжить во Владимир-Волынский. Казалось, выиграли все, кроме Юрия, а в Южной Руси на короткое время воцарилась тишина.

Однако вскоре присутствие Долгорукого потребовалось в Залесских землях, потому что вновь вспыхнула война с Новгородом.

* * *

Новгородцев жгла обида за то, что их предыдущий поход в землю Суздальскую завершился неудачей. К тому же Юрий стал жёсток в отношении Новгорода, поднимая цены на хлеб, в котором вечевики постоянно испытывали недостаток. Также хитрый князь увеличил для новгородских купцов торговые пошлины. Итог таких действий был закономерен, и народ на берегах Волхова возмутился не на шутку — даешь Ростов! Простые люди быстро припомнили власть имущим неудачный поход в Ростово-Суздальскую землю, а также вспомнили, как новгородцы целовали крест Мстиславу Владимировичу на том, что будут заботиться о его детях. Появился повод, и новгородцы сразу же занялись делом, столь милым их бунтарским сердцам, — грабить дворы вятших мужей и бросать неугодных в Волхов. Смута затянулась, и в итоге были вынуждены вмешаться великий князь Ярополк и киевский митрополит. Владыка писал новгородскому епископу Нифонту о том, чтобы тот повлиял на свою паству и утихомирил смутьянов. Но даже Нифонт, который хоть и симпатизировал суздальскому князю, но пользовался огромным уважением в Новгороде, оказался бессилен. И тогда митрополит сам отправился на берега Волхова.

Однако вояж святителя оказался бесполезным, поскольку в городе были очень сильны антисуздальские настроения, а определенные круги продолжали вести мощнейшую агитацию за войну с Юрием. Дошло до того, что митрополита даже не выпустили из Новгорода, чтобы он не предупредил о готовящемся походе ни Ярополка, ни Долгорукого. А тем временем новгородская верхушка объявила о сборе полков. Согласно Воскресенской летописи, кроме собственно новгородцев, в походе участвовали «и Пськовичи, и Ладожаны, и всею областию Новгородцкою». Интересные сведения сообщает Никоновская летопись, где говорится о том, что «князь Всеволодъ Мстиславичь иде ратью съ Немцы и со всею силою Новгородцкою на Суздаль и на Ростовъ».

Если исходить из того, что под словом «Немцы» на Руси в XVI веке, когда составлялся Никоновский летописный свод, частенько подразумевали иноземцев вообще, то можно предположить, что речь идёт о скандинавских наемниках. Другим иностранным воинским контингентам на берегах Волхова то время взяться было просто неоткуда. Но если это так, то мы видим, что Новгород действительно выставил огромные по тем временам силы для войны с суздальским князем. Господа новгородцы хотели решить проблему одним решительным ударом. 31 декабря новгородское воинство под командованием князя Всеволода Мстиславича отправилось в поход против Юрия. Однако оказалось, что время для выступления было выбрано не самое удачное, поскольку ударили сильнейшие морозы, а вьюги заметали дороги.

А что же Долгорукий? Невзирая на все ухищрения новгородцев, Юрий своевременно узнал об их планах и успел подготовиться к отражению вторжения. Собрав полки со всего своего обширного княжества, он выступил навстречу врагу и перехватил рать Всеволода Мстиславича у Ждан-горы.

* * *

25 января новгородские полки расположились на Ждан-горе. Судя по всему, господа новгородцы и мысли не допускали о том, что их может постигнуть неудача. Во-первых, их рать численно превосходила войско Юрия, а во-вторых, они занимали отличную позицию. Ростовцы и суздальцы стояли в низине, и в случае атаки им пришлось бы подниматься по засыпанному снегом склону, под непрерывным обстрелом вражеских лучников. Однако это понимал и Юрий, а поэтому и не отдавал приказ об атаке. Врагов больше, позиция у них лучше, и потому шансы на победу у суздальского князя минимальные. Юрий послал было к Всеволоду гонцов с предложением завершить дело миром, но новгородцы, чувствуя своё превосходство, выдвигали заранее неприемлемые требования.

Долгорукий ожидал вражеской атаки. Он исходил из того, что противник обязательно перейдёт в наступление, поскольку имел такую возможность благодаря численному превосходству. В тылу у полков Юрия находился лес, а перед их фронтом протекала река, и этот рубеж он собирался удерживать. Однако время шло, а враг не двигался. Мороз усиливался, мела поземка, а ратники, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, замерзали на холодном ветру. И тогда Юрий решился. Призвав воеводу Якуна Короба, он велел ему ночью обойти вражеское войско и, когда начнется битва, ударить врагу в тыл. После этого суздальский князь увел своё продрогшее войско в лагерь. Новгородцы торжествовали, они видели, что враг боится их атаковать, и чувствовали себя очень уверенно на неприступных позициях.

Однако ликование их длилось недолго, поскольку на рассвете 26 января Юрий повел свои полки в атаку. Господа новгородцы были несколько удивлены таким развитием событий, но не растерялись, а быстро изготовились к бою. На правом крыле стал Всеволод Мстиславич с дружиной, на левом тысяцкий — Петрила, а командование над большим полком принял посадник Иванок, муж изрядно опытный в ратном деле. Выждав, когда полки Юрия достигли горы и стали подниматься вверх по склону, новгородцы пошли им навстречу.

Суздальский князь прекрасно понимал, как сильно он рискует, начиная эту отчаянную атаку. Вперед Долгорукий послал лучников, чтобы они отвлекли на себя вражеских стрелков. В завязавшейся перестрелке преимущество было на стороне новгородцев, поскольку они стояли на горе и прекрасно видели все передвижения противника. Лучники Юрия несли большие потери, но продолжали вести сражение, прикрывая наступление своей пехоты. Между тем в бой вступили главные силы. Ростовские и суздальские ратники уже изрядно выдохлись, поднимаясь по склону, когда их атаковали новгородцы. Удар был силен и неотразим. Преимущество новгородцев обозначилось сразу, они смяли дружным натиском передовые вражеские ряды и стали оттеснять противника к подножию горы. Воины Долгорукого бились отчаянно, но не могли противостоять вражескому напору.