уравняв его с болью. Теперь, дотронувшись до Стража без содрогания, я одержала маленькую, но победу.

Другая официантка приняла у меня заказ.

– Великолепное произношение, – похвалил Арктур, едва мы остались наедине. – Как у коренной француженки.

– Спасибо. Мне очень повезло с педагогами, сначала в Ирландии, потом в Лондоне. Кстати, лондонская учительница считала мое знание ирландского неоспоримым преимуществом. На момент окончания школы я свободно владела французским – и продолжала оттачивать навык.

– С твоей учительницей случилась беда? – спросил Арктур после короткой паузы.

С каждым днем он все лучше «читал» мою мимику.

– После отъезда из Ирландии я умоляла отца хотя бы дома практиковать родную речь. Он отказался. Но я не отчаивалась, втайне разговаривала сама с собой, однако в силу возраста мой словарный запас отставлял желать лучшего. Мадель Аляр раздобыла где-то словарь, ставший мне отличным подспорьем. – Огонек свечи задрожал. – Ее повесили два года назад. За подстрекательство. Наверное, слишком часто протягивала руку помощи обездоленным.

– Сочувствую.

Я кивнула, стараясь выбросить из головы образ раскачивающегося тела у Ворот висельников.

Вернулась официантка с серебряным подносом. Выставив мой заказ, сервированный в погребальной – без шуток! – урне, она скрылась за портьерами.

– Тематическое оформление у них на высоте. – Я зачерпнула кассероль из фарша, жемчужной фасоли и баранины, запеченных прямо в урне. – Ну, хватит обо мне. Лучше поделись, как тебе удается незаметно шнырять по цитаделям.

– С чего такие вопросы? – удивился Арктур. – Ведь ты как никто постигла искусство маскировки.

– Просто любопытно. – Я подула на вилку. – Надо спрашивать, пока есть возможность.

– Рефаиты материальны лишь частично. Саркс, наша священная плоть, позволяет нам попирать законы людской вселенной. При моем приближении камеры улавливают лишь тень.

– Так и знала, что есть подвох!

– Мне надоело таиться от тебя, Пейдж. Спрашивай, о чем хочешь.

– И ты ответишь?

– Постараюсь. Как ты собираешься искать Мелюзину? – поинтересовался он, когда урна наполовину опустела.

– В Синдикате я как рыба в воде.

– Париж не Лондон.

– Конечно нет, что не может не радовать, учитывая тягу Сайена грести цитадели под одну гребенку. Синие фонари, когорты, белые кебы и автобусы. – Я зачерпнула еще кассероли. – Никогда не угадаешь, как преобразится город. Сайен оказал нам огромную услугу, пытаясь упорядочить абсолютно все. Криминальные сети так похожи, поскольку задумывались как пристанища для тех, кто лишен пристанища в цитаделях. Они сродни промежуткам между ребрами – всегда одинаковые, человеку сведущему не заблудиться.

Арктур смотрел на меня не отрываясь. Под его пристальным взглядом я невольно расправила плечи, убрала со лба упавшую прядь и в сотый раз пожалела, что не умею читать мысли.

– Отрадно очутиться с тобой именно в цитадели Парижа, – произнес он чуть погодя.

– Взаимно.

– Представляю, как ты упиваешься ролью наставника.

– Ничего подобного.

– Наглая ложь!

– Ну ладно. Упиваюсь. Самую малость.

– Имеешь право.

Я вымакала хлебом остатки соуса, поминутно посматривая в зазор между портьерами.

Сначала в зале не происходило ничего интересного. Вскоре опытный глаз выхватил из толпы медиума. Поравнявшись с компанией прорицателей, он сунул одному скомканную записку и растворился в толпе. Развернув бумажку, прорицатель допил салеп и, накинув пальто, направился к выходу.

– На ловца и зверь бежит. – Я соскользнула с диванчика. – Встречаемся у церкви через двадцать минут.

За короткое время, проведенное в катакомбах, небо заволокло свинцовыми тучами, поднялась пурга. Я тенью следовала за прорицателем, ни на секунду не упуская его из виду.

Внезапно добыча свернула в тупиковый проулок. Отступив в тень, я наблюдала, как прорицатель топчется под фонарем. Возникшая словно из-под земли девчушка передала ему сверток в обмен на пухлый конверт. Мне пришлось буквально вжаться в стену, чтобы прорицатель не засек меня на обратном пути.

В переданном свертке либо нумы, либо эфирные наркотики. Так или иначе, у девчушки есть поставщик. Вот и очередное звено в цепи.

Спрятав деньги в карман, курьер зашагала прочь из тупика, но вдруг застыла, словно заяц, почуявший хищника. Не дав мне опомниться, она подскочила, промчалась мимо двух припаркованных машин и, подтянувшись на руках, перемахнула через стену.

Пользуясь своим даром как локатором, я рванула по параллельной улице. Девчушка неслась окольными дворами, петляя среди домов, я же двигалась напрямик и, добравшись до оживленной части квартала, укрылась за деревом.

Беглянка высунулась из-за кофейни, повертела головой и, успокоившись, снова тронулась в путь. Я не отставала ни на шаг и вскоре уткнулась в ржавые ворота. LE CIMETIÈRE DU SUD, «Южное кладбище», гласили серебряные буквы над входом, хотя и без указателя было понятно, куда меня занесло.

Кладбище было цитаделью в цитадели. Солидную часть Монпарнаса усеивали десятки тысяч могил, датированных прошлыми столетиями, когда Франция еще не склонилась под бременем Якоря. В целях экономии пространства и искоренения практики общения с мертвыми Сайен упразднил стандартные похороны в угоду кремации и компостированию. Горевать и оплакивать покойных дозволялось в очень скромных пределах, сама же мысль, что ваши близкие не канули в небытие, приравнивалась к паранормальному поведению.

Под укромной сенью надгробий я проводила девчушку до склепа, возле которого стояла женщина с карманными часами в руках. Девочка вручила ей пачку банкнот, телефон и два пухлых бумажника.

При виде меня беглянку как ветром сдуло. Кума резко обернулась, ладонь ее легла на рукоять шотландского кинжала за поясом.

– Любопытные долго не живут. К счастью, кладбище у нас под боком. Ну и зачем ты увязалась за моим курьером?

– Не трать понапрасну время на угрозы, – скривилась я. – Мне нужна твоя товарка. Кличут Мелюзиной.

– Впервые слышу. – Моя собеседница выхватила клинок из ножен. – А теперь проваливай, пока я не укоротила твой любопытный нос.

Я даже не шелохнулась:

– Хорошо же ты встречаешь посланницу великих герцогов. Помоги разыскать Мелюзину, и, возможно, я замолвлю за тебя словечко. Разумеется, ты вправе отказаться… а заодно лишиться кучи клиентов для сбыта краденного.

Выражение ее лица переменилось.

– Кто ты? – Судя по тону, мой блеф сработал. – Наемница?

Вместо ответа я красноречиво вздернула бровь.

Кумовья – не любители рисковать. Да и зачем самим пачкать руки, когда есть побирушки? Проиграв в гляделки, кума спрятала клинок и поманила меня к себе.

Мелюзина, как выяснилось, возглавляла шайку гидромантов. Дальнейшее было делом техники. Пара банкнот гадателю в парке, пара фраз, нашептанных в нужном месте в нужное ухо, и вскоре мне передали список мест, где Мелюзина числилась завсегдатаем. Бани под открытым небом выглядели многообещающе. Гидромантов, как магнитом, тянет к воде, особенно к крупным водоемам. Вот оттуда и начнем.

Бани помещались в старинном здании, сплошь колонны и каменные притолоки. Мне даже не пришлось ломать голову, как попасть внутрь, – администратор сидела ко мне спиной и болтала по