– Вы… воевали?

– Воевал, – кивнул ведун. – Олег сказал или сама догадалась?

– Я просто спросила – а вдруг? Вы с Олегом Алексеевичем вместе воевали, да?

– Ого! – Саша громко расхохотался. По лесу прокатилось эхо, истаяло шорохом среди дальних деревьев. – Слушайте, сударыня, вы меня пугаете! Неужели я таким же стариком выгляжу?

– Нет, что вы, – девушка смутилась. – Просто… Вы говорили, что можете и сто пятьдесят прожить… Может, стареете медленнее, я же не знаю!

– Стареем медленно, но не настолько же! Сколько мне можно дать, а?

– Не знаю. Ну, если Олегу Алексеевичу девяносто, то вам не больше пятидесяти. Угадала?

– Не больше, – вздохнул собеседник. – Даже не больше сорока. Да и до тридцати пяти пока что не дотянул.

– Так вы, значит, в Чечне воевали?

– Опять промахнулась. Чуть раньше. Когда Чечня началась, я уже два года как на гражданке был. Ладно, не ломай голову, вы эту войну в школе вряд ли проходили. Может, оно и к лучшему. Давай о чем-нибудь другом поговорим, ладно?

– Как скажете, – похоже, она чем-то лишним заинтересовалась. – А вы раньше лесником были? Олег Алексеевич…

– …Иногда очень много говорит, – продолжил за нее Саша. – И при этом на старости лет не всегда понимает, что можно говорить, а что нельзя. Не обижайся, Татьяна.

– С чего вы взяли, что я обиделась?

– Вижу. Если решишь остаться с нами, сразу же учись не светить своим настроением на всю округу.

– С вами? В лесу?

– С нами – это с Древним Народом. Если бы тебя это совсем не интересовало, мы бы сейчас здесь не сидели. А с нами можно быть где угодно. У себя дома, например. Многие именно так и живут.

– А в чем тогда разница – с кем? И зачем вообще с кем-то быть?

– Ну, например, чтобы муравьи не кусались. Сиди, не подскакивай. Разница в том, что твои способности нужно если не развивать, то хотя бы контролировать. Самостоятельно у тебя это плохо получается, правда?

– И что? Это ведь мое дело – или нет?

– Твое, конечно. Вот только лес после тебя пришлось нашим ребятам успокаивать. Между прочим, не такая уж простая работа, и не всегда безопасная.

– Ну хорошо, а если я ничем таким больше заниматься не стану? Хотите, могу честное слово дать? Или поклясться – чем хотите?

– Не клянись, если не выполнишь.

– Почему же я не выполню? Откуда вы знаете?

– Работа у меня такая – знать… Во-первых, ты этого уже попробовала, обожглась и не испугалась. Интерес у тебя есть, и чуть ли не больше, чем до той полянки. Вот сегодня тебя Олег чаем угостил – понравились ощущения? Можешь не отвечать, и так вижу.

Рано или поздно все равно захочется еще раз попробовать. И не просто захочется, а так потянет, хоть вой. Или случай какой-нибудь подходящий подвернется. Например, помочь кому-нибудь, боль снять.

– И что здесь плохого?

– Может быть, и ничего. Особенно если умеючи. А с клятвой тогда как быть? В таких делах, знаешь ли, на уважительную причину не сошлешься. Раз сказала – все, то никаких исключений. Оступилась раз – на следующий тебе уже ногу подставят.

– Кто?

– Неважно, – то ли костер приугас, то ли собеседник заметно помрачнел. – Попросту твои способности могут выйти из-под контроля. Силы у тебя не такие уж малые, а главное – от природы талант. Пока что особенно заметный по неприятностям. Тогда были муравьи, в следующий раз дом рухнет или автобус взорвется. Что, не веришь? И такое бывает. Особенно в последнее время, как раз с такими, как ты.

– Но почему?! – верить в услышанное не хотелось. Совсем. До слез и крика. – Почему обязательно именно такое? Почему со мной?!

На этот раз костер явно был не при чем. Послышался тихий скрип зубов и несколько глубоких вздохов. Но раздавшийся вслед за этим голос был совершенно спокоен.

– Почему бы и не с тобой, если это с кем-то бывает?! О таком ты не думаешь? Ладно, скажу, невелика тайна. Сейчас все скрытые способности обостряются. Те самые гены, дремавшие до поры до времени. На самом деле они, конечно, еще до рождения свое дело сделали, просто не проявляли себя. Условия были не те.

– А сейчас изменились? Но почему, как?

– Много будешь знать… будут тебе парни на вид пятьдесят давать. Еще в тридцать, если не раньше. Ответить я могу, но ты просто не поймешь. Или нам тут с тобой неделю просидеть надо, все обсудить и кое-чему еще научиться. Если получится, конечно. Просто знай на будущее, что тебе или учиться, или готовиться к неприятностям.

– Ну хорошо, пусть надо учиться. Но ведь можно просто научить это все контролировать, правда? Почему тогда – или с вами, или против вас?

– А кто сказал, что против нас? Достаточно и того, что не с нами.

– Но почему?

– Потому что некогда. Устраивает такой ответ? Некогда учить все человечество. Не будет оно учиться, да и учителей не хватит. А еще – потому, что если кто не с нами, то им совершенно необязательно знать, как и что именно мы делаем. Вопрос на засыпку: когда ты по тетрадке училась – делала только то, что прочитала? Или пыталась еще что-то свое добавить? Пробовала те же принципы и приемы по-другому применить?

Девушка не ответила. Впрочем, и молчание иногда может быть ответом, не менее понятным и красноречивым, чем слова. Да, конечно же. А кто не попробует? Кому интересно будет только повторять за кем-то все шаги и не пойти туда, куда самому хочется?

– Вот так-то, Таня, – костерок разгорелся поярче, когда ветка в умелой руке чуть подправила головешки и поворошила угли. – Когда человек становится Древним, начинает думать, чувствовать, видеть все так же, как мы – это совсем другое дело. Тогда появляется хоть какая-то гарантия, что он не вывернет все наизнанку. Контроль над своими силами, знание всех своих возможностей – это очень много. Можно их придержать – а можно и снять барьеры в нужный момент.

– Ну и что в этом плохого?

– В самой возможности – ничего. Весь вопрос в том, как ее использовать. Например, возможность растревожить лес. Теперь ты точно знаешь, что для этого нужно сделать, правильно? А я вот возьму и научу тебя этот лес успокаивать, или хотя бы уходить из него целой и невредимой. Мало?

– Много.

– Правильно. Потому что в один прекрасный день ты приведешь кого-нибудь на ту же полянку и покажешь чудеса. Да, конечно, сейчас ты можешь дать самую страшную клятву, кто никогда ничего такого не сделаешь. Но через год, три, десять лет – и твой испуг, и твоя клятва могут и позабыться. Тем скорее, чем сильнее ты будешь жалеть о своих способностях. Ты можешь и не пользоваться ими каждый день – но показать кому-то, кто ты есть на самом деле… Для того, чтобы тебя уважали, тобой восхищались, да просто чтобы доказать, что ты не такая, как все. Спроси любого, кто подобными делами занимается – нравится ему чувствовать свою силу, свое превосходство? Самой тебе – нравится?