- Почему? – услышанное не укладывалось в голове. Казалось, кто-то пересказывает мне сюжет глупого сериала, а не реальную историю чьей-то жизни.

- Я изменял ей, - снова убийственно равнодушно ответил Акимов. – И никогда не скрывал, что не люблю. Задолго до смерти первой жены я уже встретил маму Егора и влюбился в неё. Очень хотел, но не мог развестись с Ритой из-за бизнеса, поэтому через три месяца после её смерти женился на матери Егора. Не видел смысла держать траур. Максим, конечно, был недоволен.

Я пораженно мотнула головой и честно выдохнула:

- Вы такой жестокий...

- Возможно, - пожал плечами Виктор Сергеевич. - Но свою вторую жену я любил, Ася. Любил так сильно, как никого больше в этом мире.

Впервые с начала разговора на его худом лице мелькнули глубокие эмоции, и я поверила его словам. Но отвращение к этому человеку никуда уходить не собиралось.

- Теперь вы догадываетесь, почему Максим ненавидит Егора?

- Может быть, - пробормотала, закусывая губу: - Но не догадываюсь, почему вы позволяете ему обижать своего "любимого" сына.

Виктор Сергеевич на мгновение замолчал. Чуть прищурился и покачал головой:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я не жду, что вы поймете меня, Ася. - произнес он холодно: - Мне достаточно того, что вы сочувствуете Егору, потому я и пришел к вам. Максим жесток и неуравновешен, но ничего серьезного младшего брату он не сделал. По крайней мере, пока.

- Ничего серьезного? – переспросила пораженно: - Вы шутите?

- Дальше синяков и шишек никогда не заходило.

Я смотрела на мужчину широко открытыми глазами и вдруг на секунду усомнилась: а вменяем ли он на самом деле? Как человек в здравом уме вообще может так рассуждать?

- Даже если синяки и ссадины для вас ерунда, неужели вы не видите, что Егор растет забитым и замкнутым? – от волнения я снова подскочила на ноги: - Ничего серьезного? Да у него кроме меня друзей нет! Разве это нормально в его возрасте?

Я была поражена настолько, что совершенно позабыла про страх перед этим человеком.

- Максим хочет отомстить за смерть матери, - ровно отвечал Виктор Сергеевич. - Он все это время ведёт двойную игру. У него много сторонников, и я не могу вступить с ним в открытый конфликт, пока точно не буду знать, что Егор в безопасности. Вы можете не понимать меня, Ася, но поверьте: все это я делаю только для него.

Я сжала зубы и сложила на груди руки. Давно я на кого-то не злилась так сильно.

- Мама Егора умерла несколько лет назад из-за болезни: - он снова пропустил мимо себя мои эмоции и спокойно продолжал: - Я женился снова. Третья жена, Елена, к тому моменту уже была беременной, так что и её сын не имеет ко мне никакого отношения. Перед нашей свадьбой Елена похоронила отца, который завещал ей весь свой бизнес, и не знала, что делать. Мы заключили выгодный союз этим браком. Обе компании крупные и помогли друг другу, но несколько недель назад я случайно узнал, что за моей спиной Максим и Елена заключили другой договор. Подозреваю, они узнали, что всё своё имущество я переписал на Егора, и это им не понравилось. Теперь мы с сыном – их главная помеха. Они хотят завладеть моей частью компании и провести слияние двух бизнесов. Сейчас у меня есть ресурсы для борьбы, и я собираюсь атаковать раньше, чем это сделают они, но Егор окажется под огнём, а я не могу этого допустить. Именно поэтому мне нужно, чтобы вы увезли его.

Меня все еще не покидало ощущение абсурдности всей ситуации и подозрение, что меня пытаются обмануть

- Я все равно не понимаю, - упрямо мотнула головой: - Вы хотите, чтобы я поехала с ним в лагерь и защитила? Я? Вы сошли с ума? Что я смогу сделать?! Вам нужно идти в полицию! Или отправить кого-то из охраны, например Степана!

Мужчина чуть заметно дернул уголками губ, наблюдая за моим эмоциональным недоумением.

- Вы не правильно меня поняли, Ася, - проговорил он. – Я не дурак, и не прошу вас защищать Егора. Все, о чем я прошу: поехать с ним и следить за новостями. Если со мной что-то случится, ваша задача – забрать его и отвести к человеку, который сможет его защитить. Егор слишком маленький, и, как вы и сказали, не доверяет чужим людям. Если будет необходимо бежать, он не сможет сделать это сам. Если же его в безопасное место уведёте вы, то он пойдет. – Виктор Сергеевич немного помолчал и добавил: - Скорее всего, этого вовсе не потребуется. Я уверен в своих силах, и моя просьба – всего лишь перестраховка. Если вы беспокоитесь за свою безопасность, то не стоит, Ася: охрана будет рядом, но, пока для неё не будет задач – ни вы, ни Егор её не увидят. И тот человек, к которому вам  необходимо будет увести моего сына, тоже будет рядом.

Я молчала, не в силах ничего сказать из-за шока, а мужчина лишь понимающе покачал головой:

- Я заплачу много денег, Ася. И приставлю людей присматривать за вашим отцом, пока вы не вернетесь.

Этот день с самого утра обещал стать особенным. Мало того, что я впервые за много лет добровольно собиралась в настолько людное место, так еще и дрожащими руками намазала ресницы тушью. Зачем сделала это, не понимала сама, просто сразу проснулась с мыслью, что помню, где лежит тюбик. Его мне подарила соседка Настя года три назад, когда еще работала в магазине косметики. Я до сих пор его ни разу не открыла, но, несмотря на это, тушь засохла, и пришлось размачивать её папиными глазными каплями.

Взгляд сразу стал чуть выразительнее, и я смущенно улыбнулась своему отражению в пыльном зеркале. Осторожно положила тушь на полочку и пообещала, что с очередного гонорара обязательно куплю себе новую и начну пользоваться. С чувством незнакомой лёгкости на душе, я буквально летала по кухне, когда готовила отцу рисовую кашу с изюмом на завтрак. Он всё ещё спал, а я в глубине души радовалась, что не нужно будет отчитываться за странную улыбку на губах. Я сама не понимала, откуда она вдруг появилась и уж тем более не хотела объясняться.

Но удивительное настроение не осталось со мной надолго. Стоило только выйти на открытый балкон, вдохнуть сухой удушливый воздух и сощуриться на палящее солнце, как место радости в душе заменила досада. Вчерашний прогноз погоды в интернете заверял, что сегодня с утра похолодает и заморосит дождь, но на чистом небе не было даже намека на облака. Снова жара.