– Вы мне назначили на пятнадцать часов, – не удержался от напоминания Антон. – Я вас слушаю.

– Да-а… – Мэр глянул на часы, видимо, думая совсем о другом. – Время, б…, летит, как… Так, ладно, давай с тобой решим. Значит, тебя Кулевец прислал? Чего-нибудь умеешь? Уж больно ты молодой.

– Много чего умею, – стиснув зубы, чтобы не выдать накатившую злость, ответил Антон. – И опыт кое-какой есть, включая и боевой.

– Спецназ какой-нибудь? – пренебрежительно хмыкнул Рекунов. – Ну, смотри, тебе Кулевец должен был ситуацию объяснить, чтобы я тут время не тратил. Твоя задача прикрыть мою дочь от возможных угроз. Х… его знает, этого урода, что там у него на уме. Твои там разбираются, а жить надо сейчас. В общем, не думаю, что кто-нибудь рискнет нажить себе такие неприятности, но в жизни, парень, бывает всякое. Взбрендит ему похитить Ольгу, а потом меня шантажировать, вот и попляшете потом.

– Из дома ей выходить разрешено? – стал задавать Антон вопросы по существу.

– Ну-у, как бы нежелательно, конечно, – нахмурился Рекунов, – но, с другой стороны, особых причин до такой степени всего бояться тоже вроде бы нет. Я, конечно, рекомендовал ей посидеть дома. Пусть подружек лучше к себе приглашает, вечеринки там всякие устраивают.

– Понятно, – не сдержал усмешки Антон.

Ему очень хотелось прямо спросить: ты, дорогой папаша, не можешь справиться со своей дочерью, или опасность настолько мала, что ты не видишь необходимости ограничивать ее свободу? А телохранитель тебе нужен, чтобы свою значимость подчеркнуть. Правда, он почти дословно предполагал, что услышит в ответ. И, наверное, не только он, а еще и Кулевец.

– А раз понятно, тогда вперед. Я сейчас позвоню домой, что ты приедешь. И повнимательнее там.

Последнее было произнесено с такой обреченностью, с таким недоверием, что у мэра даже лицо скривилось. Антона это заело, хотя в глубине души он понимал, что это просто такой тип людей, которые во всех видят неумех и считают, что вокруг никто ни в чем не разбирается. Естественно, самих себя эти люди причисляют чуть ли не к гениям, спасителям России или в крайнем случае собственного города. И самое обидное, что они признания своих заслуг требуют материального. Или не требуют, но полагают. И берут самостоятельно.

– Не волнуйтесь, – как можно тверже и холоднее сказал Антон. – Мне в людей стрелять приходилось. Понадобится, буду стрелять еще. А если надо, и собой закрою. Это работа. – Он четко повернулся и вышел из кабинета, злясь на себя. Вот приспичило роль разыгрывать. Как мальчишка, хорохорился! Пора уже привыкать, что начальники вот такие и бывают.

До дома Рекунова от администрации пешком было всего минут сорок, причем неторопливым шагом. Городок вообще имел площадь едва ли больше двадцати квадратных километров. Пройти его из конца в конец можно за час.

Забор из красного облицовочного кирпича выделялся на фоне окружающих строений. Элитный коттеджный поселок начинался несколько дальше. И застраиваться он начал, наверное, гораздо позже. Когда Антон подошел к дому ближе, то увидел, что на обширном участке у самого забора стоит еще и обычный, правда маленький и очень старый дом. Сразу возникла мысль, что это и есть исконный дом, родовое гнездо мэра. А вот трехэтажное великолепие из такого же красного облицовочного кирпича и с обилием кованых изделий – это уже итог его жизнедеятельности, плоды, так сказать, трудов на благо граждан и земляков. Правда, старенький дом сейчас явно находился в стадии разборки.

У кованых черных ворот Антон разыскал кнопку электрического звонка и нажал ее. Секунд тридцать ничего не происходило, а потом в два голоса заухали чудовищные голоса. То, что собачьи, он не сомневался, а вид этих зверей даже боялся себе представить.

Когда калитка открылась, Антон увидел мужчину в рабочей одежде, но с очень профессиональным взглядом. Как и ожидал, пришлось не просто объясняться, но и предъявлять паспорт. Собственно, в данной ситуации он считал это правильным.

Двор оказался ухоженным и чем-то напоминал фасадную часть территории здания областного правительства в Екатеринбурге. Такая же дорогая тротуарная плитка, которой был вымощен широкий въезд от самых ворот до дома. Ухоженный, хорошего качества газон и несколько деревьев, живописно разбросанных по нему. Вдоль самого въезда красовались стройные туи. Собственно, на месте оказались и обе обладательницы страшных голосов – две огромные кавказские овчарки с угрюмыми недоверчивыми глазами.

– Меня Михаил зовут, – представился мужчина, одним жестом приведя овчарок в послушание. – Я тут за территорией приглядываю. Пойдем, я тебя к Ольге провожу. Отец только что ей звонил, а то бы она уже умотала.

Антон молча последовал за Михаилом, косясь на собачек.

– А с этими зверями мне как подружиться? Или ты каждый раз провожать меня будешь?

– Не боись, – усмехнулся Михаил, – они умные. Ты со мной зашел, значит, свой. А одного они тебя в дом все равно не пустят. Мне так и так калитку открывать.

Открыв наполовину застекленную матовым стеклом дверь, Михаил впустил Антона в маленький тамбур с окном, из которого вторая дверь вывела их в обширный холл, он же, судя по всему, и каминный зал. Постоянство вкусов хозяина ощущалось и здесь. Те же многоярусные потолки, та же лепнина, та же сложная система освещения. Слева в холле было что-то вроде бара, небольшое пространство, отделенное полукруглой стойкой, справа – на пандусе большой стол и несколько стульев с высокими спинками, а прямо по центру – огромный кожаный диван и два кресла. Все это белое великолепие было повернуто лицом к не менее огромному камину и плазменному телевизору над ним. И из-за спинки дивана торчал клок девичьих волос, который дергался в такт не очень музыкальных звуков, раздающихся из телевизора. Там какие-то темнокожие извивались телами.

– Оля, – позвал Михаил, – это к тебе! От отца!

Над спинкой приподнялась рука с пультом, и звук стал потише. Антон с неудовольствием понял, что ему придется подходить самому, девица не изъявила желания встать ему навстречу.

– Ну, кто там? – раздался унылый, но не лишенный приятных тембров голосок.

Антон махнул Михаилу рукой, что, мол, сам разберется, и решительно обошел диван.

– Меня зовут Антон, – представился он сухо стройному тельцу в очень коротких шортах и не менее коротком топике, открывающем плоский загорелый животик.

На него поднялись зеленые, как изумруд, глаза. Унылое и недовольное выражение девичьего лица сползло, как горячий воск, и вместо него появился интерес. Девушка дернула себя за вихор, который оказался при ближайшем рассмотрении заплетенным стоячим хвостиком.

– А меня – Оля! – чавкая жевательной резинкой и принимая более вертикальное положение, отозвалась она. – Это ты меня будешь охранять? Прико-ольно-о!

– И что тут прикольного? – поинтересовался Антон, усаживаясь в кресло.

– Как что? Как в кино! Помнишь фильм «Телохранитель» с этой… с Уитни Хьюстон? А у тебя тоже меч самурайский есть? Слушай! – Оля чуть ли не подскакивала на своем диване. – А у тебя пистолет есть? Дашь пострелять?