Но надо было поднять Ули, заставить идти. Он даже врал, будто понял, куда.

А потом они нашли воду. Ручеёк, пробивающийся откуда-то сверху.

Слух обострился так, что Ули и Рэм за несколько сотен метров уловили журчание воды.

Они напились. Сообразили, в какую примерно сторону идти, чтобы точно подниматься кверху. Намочили одежду…

— Воды там хватает, — вздохнул пленник. Он не выдерживал долгого задумчивого молчания молоденького «десантника». — А вот еды…

Рэм вскочил. На улице уже смеркалось, это надо было провернуть быстро.

— Сейчас! — крикнул он. — Сержант сказал, что тебя вечером выпустят. Я сейчас!

Он выбежал из палатки, бросился к шлюпке. Там всегда был запас сухпайков.

Рэм выгреб всё, что нашёл. Сложил в пакет из-под запасной формы, вытряхнув её на сидение ложемента.

Дерен не рассердится. Запас сухпайков всегда можно пополнить на крейсере.

Сержант Добрый притопал за Рэмом. Сунулся в шлюпку, посмотреть, чем он занят.

Смотрел без интереса, но очень внимательно.

— Подержите, пожалуйста, а? — Рэм сунул ему пакет, вспомнив про запас галет и паштета под ложементом.

Если уж отдавать — так всё. Совесть спокойнее будет.

— Не донесёт, — сказал Добрый, на свой манер оценивший старания парнишки.

— Почему? — удивился Рэм.

Он вытащил две банки любимого грибного паштета — свой стратегический запас. Добавил добычу в пакет, который терпеливо держал Добрый.

— Пацанят какая-то тварь на разведку из развалин гоняет, — пояснил он. — Вот те, кто гоняет, и пайки отберут.

Рэм замер с пачкой галет в руках.

— Да ну, — отмахнулся он. — Пацаны — тоже не идиоты. Спрячет в развалинах. Потом вернётся за ними.

— Ну, попробуй, — кивнул Добрый. — Мы пытались сюда красный крест пустить. Чтобы кормили и чтобы… ну, первую помощь. Никто не вышел.

— А много их в городе? — спорил Рэм.

— Гражданских? — переспросил Добрый.

— Пацанов?

— Только в Дхаре было четыре официальных приюта или вроде того. Ты у замполича спроси или у разведчиков, они в теме. Но повстанцы — тоже не дураки, они этой мелочью прикрывались и прикрываться будут. Удобно.

Рэм вздохнул. Да, повстанцы соображают в таких делах. Могли и к красному кресту не выпустить, и взрывчаткой накормить.

— Диверсии были? — уточнил он.

Десантники вроде не боялись держать пленника в расположении. И ведь не пристрелили, заметив в развалинах. Значит, знали — что не смертник, накормленный взрывчаткой?

— Весь район подсвечен эмками и наземными ЦПОшниками, взрывчатку мы сразу видим, — пояснил сержант. — На Прате — мастера по этому делу. Тут иначе нельзя, хоть и дорого так светить.

Рэм кивнул. Теперь было понятно, что мальчишки могут быть только шпионами или теми, кто отвлекает внимание. Но от чего или от кого?

Повстанцы, конечно, себе на уме. Но ведь понимают, гады, что корабли висят на орбите и всё видят. Зачем бесполезно шпионить? Ничего это не даст, никакого тактического выигрыша.

И всё-таки они посылают «в разведку» подростков…

Рэм попробовал спросить у сержанта, зачем повстанцы занимаются такой хренью, но Добрый только плечами пожал.

Версий у него не было, и это обрадовало Рэма.

Если смысла в таких действиях повстанцев нет от слова «совсем», значит, это и есть некая странность-нелогичность. А Дерен всё странное-нелогичное просил подмечать.

Есть что писать в отчёте!

Рэм принёс пакет с пайками в палатку-карцер, положил перед пленником на тоненький пластиковый пол.

— Бери, — сказал он. — Всё, что есть. Я не знал, что у вас так. Потом ещё привезу. Сержант говорит, что ты не донесёшь — отберут. Так что ты уж подумай, как донести. Не ташип, поди, раз уцелел до сих пор?

Пацан быстро глянул на пакет, отвёл глаза. Подумал и опять глянул.

— Четыре кило отравы, — фыркнул Рэм. — Сухпаёк называется. Не очень вкусный, но выжить можно. Ну и галеты под сидением были. Бери.

— Зачем это? — пленник поднял глаза и уставился на Рэма.

Тот плюхнулся рядом. Это не очень приятно, когда на тебя смотрят вот так, по-собачьи: снизу вверх. Не жалобно, но жалко.

— Затем, что надо что-то жрать. Смотри. — Рэм вынул из пакета галету и откусил. — Вполне съедобная. Не знаю, хватит всем или нет, но хоть что-то.

— Ты хочешь узнать, сколько нас там? — поморщился пацан. — Так я не скажу.

— А мне и не надо, — пожал плечами Рэм — Для прямого светочастотного… плюс-минус пара тысяч гражданских — вообще роли не играет. А вот голод — это хреново. Война и здесь закончится рано или поздно — надо же как-то дожить?

Пацан дёрнул плечами и снова уткнулся в колени. Рэм знал, что десантники его накормили, и от еды он не отказывался. И спокойно дожевал галету.

Хорошая была галета, трофейная, у таггеров конфисковали.

— Пора, стемнело уже. — В палатку заглянул сержант Добрый.

Рэм встал, стряхнул крошки с новенького комбинезона.

Вот и на пленнике был новенький. Тоже десантный, с подвёрнутыми штанинами и рукавами. Издалека, может, сразу и не заметишь, что просто пацан.

Десантный комбез постепенно подсаживается по фигуре, значит, переодели мальчишку недавно. А зачем?

Добрый вошёл в палатку, сгрёб пленника за шкирку, поставил на ноги, сунул ему в руки пакет.

— Пошли, мелочь! — он перехватил пацана за плечо.

Тот разжал пальцы, и пакет упал.

— Видишь? — спросил сержант Рэма. — Они не хотят ничего брать.

Пацан вряд ли отказывался брать пакет, он просто дрожал. И Рэма осенило — пленник не поверил, что его отпустят. Решил, что это такая шутка на тему прибить потихому.

— Да у него просто руки не держат! — взорвался он. — Он же думает, что ты его расстреливать потащил! Отпусти!

Рэм не ожидал, что сержант послушается, но тот выпустил пленника и мальчишка безвольно осел на пол.

Кем бы ни выглядел Рэм Стоун, статус у него был «командный», как и у Дерена. Сержант был обязан подчиниться, и он подчинился.

— Да не тронут тебя! — Рэм протянул руку, предлагая помочь мальчишке подняться. — Мы тебя проводим до той части развалин, где ваши норы под землю. Мы с детьми не воюем, понимаешь? Не бойся. Бери пакет и пойдём. Я с тобой пойду.

Пацан руки не подал, головы тоже не поднял и делал вид, что Рэма не слышит.

Сержант Добрый вздохнул, взял в одну руку пакет, другой подхватил пацана поперёк туловища и пошёл к выходу из палатки.