— А почему ты не обвиняешь Эмили? — возмутился Штефан. — Она точно так же держит тебя за руку, и у нее тоже есть мотив — не дать нам переговорить наедине. Она уже влезла между нами и наговорила всяких пакостей.

— Зачем ей это, Штефан? — усмехнулась я.

— Затем, что она с самого начала строила мне глазки, особенно когда была уверена, что ты этого не видишь, — нагло заявил он. — И прижималась при каждом удобном случае. Я тебе не хотел говорить, чтобы не расстраивать. Но сейчас твоя… гм… подруга перешла всякие границы.

— Что? — Эмми отпустила мою руку и шагнула вперед. Щеки ее пылали. — Что за вранье?

— Какое еще вранье? — раздраженно сказал он. — Ты мне в любви призналась на второй день знакомства. Скажешь, не так?

— Не так! — Эмми чуть не рыдала и умоляюще на меня смотрела. — Линда, не верь ему. Ничего такого не было. Ты же меня знаешь столько лет. Разве я на такое способна?

Я растерянно переводила взгляд с него на нее. Оба выглядели уверенными в собственной правоте. Но кто-то из них врал. Врал нагло, безо всякого стеснения. Ни за кем из них раньше я не замечала умения, необходимого для подобной игры. У Эмми сегодня нашли актерский талант, но был ли он, или в той конторе лишь желали заработать на простодушной инорите? Штефан ей действительно понравился при первой же встрече, но стала бы она за моей спиной его отбивать? Знать бы, что у меня стерли, может, и определенность какая-то появилась.

— Ты мне не веришь? — У Эмми задрожали губы, и она горестно всхлипнула. — Да я к ментальной магии даже способностей не имею.

— Не имеешь или не показываешь?

— Штефан, почему же в таком случае она не попыталась влиять на тебя?

Он молча вытащил из-за пазухи связку. В самом деле, как это я забыла, работающим в магистрате не просто выдают ворох защитных артефактов, их еще обязуют их постоянно носить. И все же в пользу Эмми говорила наша многолетняя дружба. Да и не пропадала она, как Штефан, после гибели наставницы. Или — убийства? Эмми всхлипнула, и я взяла ее за руку. Подумаю обо всем этом позже, когда останусь одна и никто не будет пытаться вынудить меня принять сторону одного из них.

— Штефан, и все же, что ты хотел?

— Я? — чуть растерянно переспросил он, так и не отводя неприязненного взгляда от Эмми. — Чувствую, она от тебя сегодня не отлипнет, значит, придется говорить при ней. Линда, я считаю, что в наших отношениях пора прийти к определенности.

Я лишь чуть приподняла бровь в знак вопроса. О какой еще определенности может идти речь, если он ясно сказал Эмми, что мы расстались? Что может быть более определенным?

— Линда, ты должна выйти за меня замуж! — выпалил он.

И даже достал из внутреннего кармана обручальный браслет. Огромный букет ему ужасно мешал, но я не торопилась принимать что-либо. Месяц назад — да что там месяц! — еще вчера я бы с радостью согласилась. Но за это время многое изменилось, и желание связывать себя на всю жизнь с этим инором пропало.

— Не помню, когда я успела тебе задолжать, — заметила я. — Ты считаешь нормальным бросить меня в одиночестве на длительный срок, заявить моей подруге, что у нас все кончено, а потом прийти как ни в чем не бывало и сказать, что я что-то там тебе должна?

— Линда, я не могу подобрать нужных слов, когда Эмили не сводит с меня глаз, — помрачнел Штефан. — Все, что я хочу тебе сказать, предназначено лишь тебе.

Эмми презрительно фыркнула. Полагаю, после сегодняшнего Штефан потерял для нее всю привлекательность, вне зависимости, говорил он правду или нет.

— Линда, раньше ты отказывалась идти со мной в храм, так как тебе надо было окончить академию, — продолжил Штефан. — Но сейчас ты не только окончила, ты не можешь найти работу, а значит, я обязан о тебе позаботиться.

И в самом деле, он предлагал пойти в храм почти сразу после нашего знакомства, но я тогда отговорилась необходимостью окончить обучение, да и не нравился он мне настолько. А потом тема эта ни разу не поднималась. Выходит, он ждал, когда я получу диплом? Но все же…

— Подожди, — удивилась я. — Откуда ты знаешь про мои проблемы с работой?

— Она сказала сегодня. — Штефан кивнул в сторону смутившейся Эмми. — Так и вопила на всю улицу: «Как тебе не стыдно, она с голоду скоро умирать будет, а ты здесь с девицами развлекаешься!» Линда, ты мне очень дорога. Если я не пришел с браслетом раньше, то лишь потому, что после смерти Вернер у магистрата возникло очень много вопросов, для решения которых мне, и не только мне, пришлось хорошо поездить по Гарму. Слишком давно в Гаэрре не было подобных случаев. Лет двадцать, не меньше.

— И все же, Штефан, теперь мои проблемы — не твои, — непреклонно сказала я. — А твои — не мои. То, что ты сказал Эмми, лишь подтвердило мои собственные мысли. Между нами все кончено, Штефан.

— Линда, я был уверен, что она сразу побежит к тебе, — расстроенно сказал он. — Повторю. От агрессии твоей подруги я растерялся и сказал глупость. Ну же, Линда, нельзя быть такой обидчивой. В любом случае я за тебя волнуюсь. Эмили любит преувеличивать, но если ты не можешь найти работу, то ситуация действительно серьезная.

— Можешь не волноваться, Штефан, — улыбнулась я. — Как раз сегодня работа у меня появилась.

— В самом деле? — Он заметно удивился. — И кто тебя взял?

— Частный сыщик, — пояснила я. — Я устроилась секретарем к частному сыщику.

— Ты с ума сошла! — возмутился Штефан. — С твоим Золотым дипломом идти в девочки на побегушках? Как можно? Линда, заканчивай маяться дурью, в храм идем прямо сейчас.

Он опять попытался ухватить меня за руку. Но я свою руку ему давать не собиралась ни в прямом, ни в переносном смысле. Не так их у меня много, этих рук, чтобы ими разбрасываться.

— Штефан, работа секретарем для меня предпочтительней брака с тобой, — твердо сказала я. — Прощай, и не приходи ко мне больше.

Штефан зло посмотрел на Эмми, подруга расплылась в улыбке, одновременно довольной и ехидной. Она полностью поддерживала мое решение. А вот я… Я теперь ни в чем не была уверена. Ведь вполне может быть, что прав сейчас как раз Штефан…

Новое место работы поутру встретило меня пустотой. Небрежно запиханное в шкаф одеяло с подушкой намекали, что работодатель здесь ночевал. В комнате, которая гордо называлась лабораторией, стояли еще горячий чайник и грязная чашка с остатками чая, которую я тут же вымыла, чтобы не портила вид лабораторного стола. Я еще раз с сомнением посмотрела на набор из «Юного алхимика». Вполне возможно, что на непосвященное лицо он произведет гораздо более правильное впечатление, чем на меня. Блестящие новехонькие колбы, мензурки и пробирки способны отвлечь кого угодно. Не на это ли рассчитывал Дитрих?

Я прошлась заклинанием уничтожения пыли по обоим помещениям и села за свой стол. Больше делать мне было нечего. Даже цветы не полить, поскольку цветов никаких не было. Завести, что ли? Вон в том углу прекрасно встанет фикус, а традесканция оживит угол шкафа. Я обдумывала, что лучше встанет на подоконник — несколько горшков с фиалками или один с чем-то посолиднее, когда Дитрих наконец вернулся. Тащил он сразу несколько коробок — вовсю шел переезд из старого офиса в новый.