Историю с буквой «А» обсуждать нет смысла. Суть, как вы понимаете, не в букве. И, осмелюсь сказать, не в «автострадных» танках. Потому что даже если выбросить из суворовских построений всю техническую часть (танки-агрессоры, «крылатых шакалов», супер-пупер-высотный бомбардировщик и проч.), а оставить главное, все равно вывод получается однозначный: Сталин нападение готовил.

Но точку в истории с автострадными танками на этом ставить не будем. Я не специалист по истории военной техники. Я здесь дилетант. И потому не мне мирить между собой двух любителей истории – Суворова и Исаева. Исаев много знает, наверное, у него дома все полки книжками забиты. И у Суворова в его просторном бристольском доме полным-полно ящичков:

– Всю жизнь я собираю материалы и раскладываю их по полочкам и ящичкам. В одном ящичке, допустим, танки. Когда набрался полный ящик, начинаю его делить: отдельно – танковые двигатели, отдельно – тяжелые танки.

Поэтому пусть Исаеву Суворов отвечает. Ему сподручнее. А мне 12-значный английский номер набрать не сложно. И спросить особого труда не составляет:

– А вы не переменили свое мнение по поводу автострадного танка после книжки Исаева?

– Да нет, конечно! Докладываю… Мне объясняют, зачем были нужны колесно-гусеничные танки: гусеницы быстро изнашиваются. Поэтому там, где можно, идем на колесах, а где нужно – на гусеницах. По грязи – в сапожищах, по гаревой дорожке – в белых тапочках. Все правильно. Однако: колеса на танке (как и белые тапочки) на нашей земле проблемы не решают. На льду гусеница лучше колеса. И на снегу. И на обледеневшей дороге. (А они у нас зимой все такие.) И в грязи. И в песках. И на пашне. На черноземе и глине. И на проселке после дождя. И в жару на засохших колеях.

Сила танков во внезапном массовом применении. Прутик переломаешь, а веник из прутиков не ломается. Танки действуют ордой, на марше – мощными колоннами. Прошел дождик, и головные машины перемесят дорогу в грязь, непроходимую для хвоста той же колонны, если идем на колесах. Кроме того, за колесно-гусеничный ход дорого платить. Автомобилем мы правим за счет поворота передних колес, танком – за счет того, что придерживаем одну гусеницу, а вторая идет.

На колесно-гусеничном танке надо иметь систему управления, которая позволяет делать и то, и другое. Для технологии первой половины XX века это была весьма сложная задача. Но проблемы на этом не кончались. Надо умудриться сделать так, чтобы управляемые колеса во время движения на гусеницах не болтались из стороны в сторону. Кроме того, у автомобиля оси разнесены. Мы поворачиваем передние колеса, а задние идут прямо. В колесном танке четыре оси одна за другой. Поворачивая колеса первой оси неплохо бы и колеса второй оси чуток отклонить, но не на тот же угол, а только на половину. Это сколько же мороки с регулировками рулевых тяг и прочего всякого! Это сколько головной боли при проектировании, производстве, эксплуатации, ремонте, обучении!

На автомобиле крутящий момент мы передаем на ведущие колеса. На танке – на колесики с зубчиками. При движении танка кусок гусеницы, который лег на грунт, неподвижен. Колесо с зубьями вращается, своими зубьями отталкивается от звеньев гусеницы, толкая корпус вперед и тем самым настилая две дорожки для катков, которые свободно катятся по настилаемым стальным дорожкам.

В колесно-гусеничном танке вращение коленчатого вала двигателя надо через силовую передачу подать по выбору или на ведущие колеса, которые идут по земле, или на зубчатые колеса, которые отталкиваются от гусеницы. Одну из четырех осей можно легко сделать ведущей. Например: вращение подаем на зубчатые колеса, а уже с них – через цепную передачу – на ведущие колеса, которые идут по земле. Но два ведущих колеса на восьмиколесной боевой машине (2x8) – не есть хорошо. А сделать две ведущих оси на колесно-гусеничном танке – это сложнейшая техническая проблема для 30-х годов XX века. Проблему эту так никому и не удалось решить. Если бы танк был чисто колесным, тогда можно. Но у него еще и гусеницы! Можно было бы и две ведущих оси как-нибудь всобачить, да уж слишком дорого и сложно для массового производства и использования на войне.

Умный дядя Исаев доходчиво объяснил: такая тенденция была. Тенденция эта возникла в Западной Европе. (Сюда отношу и Центральную.) И еще в Америке, не имея государственной поддержки, вкалывал энтузиаст Вальтер Кристи. Тенденция эта возникла в странах, которые не представляют себе снежных заносов, которые не знают ледяной корки на дорогах, не ведают распутицы весной и осенью. По крайней мере, она у них не такая глубокая, затяжная и всепобеждающая, как у нас. Тенденция возникла в странах, в которых есть дороги. Одним словом, танки такие были бы хороши в Западной Европе.

Но мало ли какие у буржуинов тенденции возникают. У них тенденция – офицеров жильем обеспечивать. У них тенденция – свой народ миллионами не истреблять. У них тенденция – модные танцы выплясывать. Так что же, нам за ними прикажете следовать? Бедрами вихляние и задом колыхание повторять?

Из множества буржуинских тенденций почему-то именно эта рабоче-крестьянской власти приглянулась. Но вот парадокс: в ходе войны против Германии советские колесно-гусеничные танки на колесах не использовались никогда. Ни в бою, ни на марше. Даже и по Красной площади 7 ноября 1941 года танки БТ на гусеницах шли. На нашей земле танку на колесах – «No pasaran»!

Так вот, у буржуинов тенденция: создавать танки, которые хороши для использования в Западной Европе.

И у нас тенденция: создавать танки, которые хороши для использования в Западной Европе.

Вот нам гражданин Исаев и разъяснил, что ничего тут особенного: все у нас как у людей. Разницы никакой. Но разница была. Тенденция сия в Европе быстро заглохла. Побаловались, и хватит. Нигде сия тенденция развития не получила. Издохла в зародыше. Нигде дальше экспериментов и мелких серий в два десятка штук не пошло. Более того, приняв за основу систему управления и подвески Вальтера Кристи, британцы выбросили из нее все, что относилось к колесному ходу. А у нас сия тенденция получила развитие. У товарища Сталина одних только колесно-гусеничных БТ было заготовлено 7500. С 45-мм пушками, равных которым ни у кого в мире до начала 1941 года не было.

1 сентября 1939 года в Германии танков было 2980. Всех типов и назначений. Из этого количества почти половина (1445 танков Pz-I) вообще не имели пушек. Вторая половина (1226 танков Pz-II) имела только жалкие 20-мм пушки. Танков Pz-III с никуда не годными 37-мм пушками было 98, а танков Pz-VI с 75-мм короткоствольными обрубками, которые для борьбы с танками не годились и не предназначались, было 211.

Колесно-гусеничных танков у Гитлера не было вовсе. Хотя ему они как раз и пригодились бы: с Западного фронта на Восточный по автобанам можно было бы перебрасывать машины, сосредотачивая всю танковую мощь там, тогда и постольку, где, когда и поскольку она потребуется в данный момент. А гусеницы, дабы не таскать за собой, можно было бы заготовить как на одних границах, так и на других. А во Франции можно было бы и без гусениц. По их-то дорогам, да – к океану!.. Но не было ничего подобного у Гитлера. Хотя ему бы не помешало. И нам объясняют, что Гитлер ринулся на завоевание мирового господства. А наши БТ были созданы для обороны священных рубежей. Тенденция, мол.