«Что ж, Алекс, я в любом случае понимаю вашу радость: вы знаете, что ваш дядя цел и невредим и рано или поздно вы его увидите – возможно, даже в ближайшем будущем».

И тут произошло нечто странное. Казалось, Алекс посмотрел прямо на меня.

«Да, – ответил он. – Не могу поверить».

Он предпочел не упоминать о неминуемой задержке и о том, что спасение может растянуться на бо́льшую часть столетия.

– Я слегка удивилась, увидев твое интервью, – сказала я Алексу.

– Чейз, это величайшая сенсация для прессы за всю нашу жизнь. Естественно, ее хотят осветить как можно шире.

– Ты веришь словам адмирала? О том, что они предоставили весь флот?

– Думаю, вопросов тут нет. Президент Дэвис пытался успокоить тех, кто все еще опасается «немых», но это непросто. Такое не забывается. – Он подпер рукой подбородок и вздохнул. – Нам нужно решение получше.

– А именно?

– Если бы я знал, черт побери.

– Шара сказала о резервном плане, не вдаваясь в подробности.

– Надеюсь, у них есть хоть что-то, – нахмурился Алекс. В окно стучали холодные капли дождя. – Знаешь, в прессе много говорят о том, как люди отнесутся к внезапному возвращению тех, кого давно считали мертвыми.

– Знаю. Пытаюсь представить, что будет со мной, когда войдет Гейб.

– Да. Гейб и остальные. А каково будет им: вернуться к друзьям и родным, которые за несколько дней стали на одиннадцать лет старше? И хорошо, если только на одиннадцать. У тех, кого мы сумеем забрать в этот раз, все будет не так плохо. Но представь чувства людей, обреченных застрять там еще на четверть века или даже больше. Они навсегда потеряют знакомый им мир.

На следующий день в программе «Утро с Дженнифер» появился Казимир Кольчевский. Невысокий и приземистый, он постоянно выглядел так, будто вот-вот взорвется, а растрепанные черные волосы и взгляд кота, следящего за белкой, придавали ему не слишком дружелюбный вид. Он любил поучать, давая понять, что мало кто может сравниться с ним по интеллекту и высоте этических принципов. При его появлении в каком-либо ток-шоу мне каждый раз становилось не по себе, поскольку одной из его любимых мишеней был Алекс.

Археолог по профессии, Кольчевский утверждал, что дружит с Гейбом, хотя я ни разу не видела никаких подтверждений этого, и терпеть не мог Алекса, зарабатывавшего на жизнь торговлей артефактами, – по мнению Кольчевского, те принадлежали всему человечеству. Он неоднократно утверждал, что Алекс опозорил фамильное имя и ничем не отличается от грабителей могил. Но сейчас речь шла не о нас, а об исторических сведениях, полученных от пассажиров «Неустрашимого».

«Теперь у нас есть возможность поговорить с людьми, жившими в Темные века. Только представьте: мы можем узнать больше о прошлом, получить ответы на многие важные вопросы, просто посидев вместе с человеком, который был там. Дженнифер, мы живем в удивительное время!»

Судя по тону Кольчевского, он знал все самое важное, что есть на свете, и не интересовался ничьими взглядами. Было поразительно слышать, как он говорит о чужих суждениях. Дженнифер согласилась с ним и спросила, что, по его мнению, можно узнать от людей, чья жизнь начиналась в иную эпоху.

«Пока что, – ответил Кольчевский, – они продемонстрировали такое же безразличие к событиям своей эпохи, какое свойственно нам. Представьте себе жизнь в Темные века: цивилизация рушится, кажется, будто все разваливается на части, уже есть звездные корабли, но экономика и политическая система стали неуправляемыми. От спасшихся я слышал только рассказы об их личной жизни. Волновало ли их, что ситуация становится все хуже, что мир, возможно, придет в полный упадок, а люди никогда не вернутся к прежней жизни? Об этом я почти не слышал. Похоже, всех беспокоило одно: будет ли у них работа».

«Да ладно вам, Казимир, – сказала Дженнифер. – Пока что вернулись только два человека, и это дети. Вам придется дождаться возможности поговорить со взрослыми, жившими тогда. „Неустрашимый“ появится через… сколько там?.. семьдесят или восемьдесят лет?»

«Вы правы, Дженнифер. Но вы всерьез полагаете, что родители этих детей будут другими? Нет. Мы знаем, что эти люди сидели и ничего не делали, пока мир катился в преисподнюю. Растет уровень океана, вымирают целые виды – и что, это кого-нибудь волнует? Вероятно, они ничего не замечали, пока им не начали урезать зарплату».

Я продолжала смотреть шоу, но не потому, что хотела слушать Кольчевского, – я ждала, когда он упомянет о заслугах Алекса. Мне хотелось заорать прямо в ухо этому идиоту-коротышке, что без Алекса никто вообще не вернулся бы.

Под конец Кольчевский действительно удостоил его вниманием:

«Полагаю, всем этим мы обязаны Алексу Бенедикту. В прошлом я был чересчур резок по отношению к нему, хотя он явно этого заслуживал. Но если честно, должен признать, что он оказал серьезную услугу этим людям, сохранив им жизнь».

Кольчевский улыбнулся мне деревянной, натянутой улыбкой, лишенной всякого тепла.

Когда Алекс спустился, я спросила, видел ли он шоу.

– Нет, – ответил он. – А что?

– Там был твой приятель.

– Кто именно?

– Кольчевский.

У Алекса тотчас же опустились плечи.

– Да нет, – сказала я, – все нормально. Он даже признал твои заслуги: мол, ты нашел «Капеллу».

– Шутишь?

– Клянусь.

– Ладно. Напомни, чтобы я послал ему открытку на Рождество.

На гостевом шоу «Четыре туза» обсуждали, не следует ли поторопиться с подстройкой двигательного модуля – иначе «Капелла» снова исчезнет. Участники этого шоу редко приходили к согласию, но на сей раз они явно слышали об эксперименте Джо-Энн и единодушно возражали против любых манипуляций с двигателем.

«Они сами признают, что им повезло с яхтой. По их словам, никто не знает, что может выйти из экспериментов с „Капеллой“. Если так, кто захочет рискнуть жизнями двух тысяч шестисот человек?»

Вскоре после этого Казимир Кольчевский пропал. Первое сообщение об этом я увидела в утренних новостях два дня спустя. Дженнифер пригласила Джери Пакстон, антрополога и подругу Кольчевского, чтобы обсудить случившееся. Джери, вероятно, давно уже перешагнула столетний рубеж, но во многом сохранила юношеский задор.

«Джен, – сказала она, – я знаю только одно: его искин начал беспокоиться, увидев, что он не ночует дома вторые сутки. Тогда Долбак – это искин, не спрашивайте, почему его так зовут, – вызвал полицию. Пока что нет никаких сведений о том, что случилось с Казимиром».