Я представил, как выглядит процесс извлечения, скажем, нейропроцессора, в полевых условиях, и поморщился. Да уж, дивный мир Рапсодия. Интересно, если планета когда-нибудь действительно будет очищена и заново колонизирована, колонистов призраки тысяч убиенных и поруганных донимать не будут?

– Говоришь, здесь сдают трофейное оружие? – я хмыкнул. – Наверное, можно договориться напрямую с теми, кто продает. Достаточно предложить больше, чем администрация, которая наверняка копейки платит…

– Угу, и получить ствол, который в самый неудачный момент заклинит или вырубится, – перебил меня Дис. – Система платит чуть ли не по цене лома, потому все, что может нормально стрелять, оседает еще в Лимбе, у ребят вроде Джаспера. Нет, не годится. Нам нужно найти того, кому поступают стволы из Серой зоны. Там хоть какие-то шансы будут получить нормальное оружие.

Мне пришлось согласиться с Дисом. Действительно, получить вместо пушки лом не хотелось. Ладно, поищем. Время еще есть, хоть его и остается все меньше.

Внутри купол был поделен на секции. В нескольких из них, небольшого размера, были установлены контейнеры для сдачи биоматериалов, имплантов и оружия. Помещение самой большой, в свою очередь разделялось перегородками, образовывая некое подобие офисных опенспейсов. В каждой выгородке стояли терминалы информ-сети, и практически у каждого из них были люди – по одному, двое, трое, в некоторые комнатушки набивались целыми компаниями. В пустом пространстве по центру купола люди просто общались, обменивались сплетнями, кажется, чем-то торговали…

– Зачем здесь терминалы? Ведь гораздо проще и удобнее получать задания через интерфейс, – я действительно был удивлен. Мало того, что это банально неудобно, так еще и небезопасно. Элизиум – что-то вроде водопоя в лесу, где царит перемирие даже между зверьем. Но стоит какой-нибудь овечке углубиться в лес… Так и здесь. Разные группы общаются между собой, но кто знает, какой пойдет разговор, встреться они в Лимбе, Пределе или Инферно… Так что лично мне не хотелось бы, чтоб кто-нибудь знал, где и чем я занимаюсь за пределами Элизиума.

– Задания Администрации можно принять двумя способами, – тут же ответила Элис. – Войдя в зону задания вне Элизиума, или получив их через информ-сеть в административном центре Зеленой зоны. Других вариантов нет. Администрация «Полигона» считает, что социализация – важнейший аспект в перевоспитании заключенных. Она благотворно влияет на психику и учит людей общаться между собой без агрессии, что необходимо для успешной адаптации в социуме после отбытия наказания на Рапсодии…

– А, вон оно что, – я усмехнулся. – Ну, тогда конечно.

Перевоспитание, подумать только. Адаптация в социуме. Социализация. Ну да, ну да. Совершенно верно. Именно это сделает убийц, садистов и головорезов примерными гражданами, когда они вернутся в Федерацию. Если вернутся. В чем лично я сильно сомневаюсь.

– Нужно пройти туда, где сдают оружие, – проговорил Дис. – Думаю, если мы где и узнаем, что нам нужно, то именно там.

– Согласен, – кивнув, я двинулся было к контейнерам, у которых возились несколько человек с большими баулами, из которых явственно выглядывали оружейные стволы, когда мое внимание привлекла какая-то нездоровая суета в зале.

– Стой, ублюдок! – проревел кто-то, а потом послышался звук падающего тела и крик боли. Толпа радостно загудела, предвкушая развлечение.

Повернув голову, я увидел возвышающуюся над толпой мощную фигуру. Здоровенный детина, за два метра ростом, и от природы не был обижен статью и физической силой, а здесь напихал в себя столько железа, что смотрелся, скорее, биороботом, нежели человеком. Обе руки – бионические протезы, бугрящиеся экзомышцами и усиленные приводами. Часть черепа закрыта металлической пластиной, левый глаз – искусственный и горит тревожным красным светом. Майка с небрежно оборванными рукавами натянута на могучей груди. Внушительный тип. Специализация на лбу написана: тяжелый штурмовик. Вытянутой рукой штурмовик удерживал за горло вздернутого над полом парня, который тщетно пытался что-то сказать громиле. Впрочем, тот даже не слушал.

Заинтересовавшись, я подошел ближе.

– Твой софт не сработал, урод! Я едва не потерял людей из-за тебя! – рычал штурмовик.

– Я… Предупреждал… Что он не… Предназначен для взлома боевых платформ… – хрипел парень. – Там… Используется защита… другого типа.

– Что ты мне лечишь, придурок? Какая защита? Ты, мать твою, мне гарантировал, что я смогу ломать механоидов, а в итоге они чуть не сломали меня! – штурмовик размахнулся, и швырнул парня в стену. Звук глухого удара заглушил хохот толпы.

– Размажь его, Слай! – выкрикнул кто-то. В толпе заулюлюкали, а мне почему-то стало противно. Сейчас я видел, что парень совсем молодой, хорошо, если двадцать исполнилось. Худой, щуплый, взгляд перепуганный. Над распухшей от удара громилы губой едва-едва пробивается юношеский пушок. Глаза бегают, парень, потирая горло, панически озирается по сторонам, явно надеясь найти поддержку. Вот только поддерживать его никто не собирается.

– Здесь нельзя убивать! – в отчаянье закричал парень.

– Убивать нельзя, – нехорошо усмехнулся штурмовик, – но не думаю, что кто-то расстроится, если я тебе сломаю руки и ноги.

– Но у меня нет денег на регенерацию! – почти закричал парень. – Слай, не надо, пожалуйста! Не надо, Слай! Прости меня! Прости, пожалуйста, я отработаю! У меня заканчивается время, меня же просто выбросят в Лимб, искалеченного!

– А это уже не мои проблемы, – хохотнул штурмовик, и шагнул вперед.

– Эй, дружище! – неожиданно даже для себя самого, окликнул я штурмовика, расталкивая зевак и входя в образовавшийся круг. – Он же сказал, что не виноват, извинился, и обещал отработать!

– Алтай, нет! – прошипел за спиной Дис и схватил меня за плечо. Во взгляде парня, пытающегося встать, мелькнула надежда, и я сбросил руку солнцепоклонника.

– Ты еще что за хрен? – обернулся штурмовик. – Иди своей дорогой, пока есть еще, на чем.

– Ты крутой парень, да? – кажется, я начал заводиться. – Так, может, ты бы и противника себе под стать поискал?

– Не на себя ли ты намекаешь, мозгляк? – здоровяк осклабился. – Если тебе так хочется – начну с тебя, потом уже сломаю колени мелкому ублюдку.

– Ну, попробуй, – процедил я сквозь зубы. Во мне, поднимаясь из глубин сознания, заплескалась такая знакомая ярость. Мразь бионическая! Меня сложно назвать рыцарем без страха и упрека, но какие-то принципы у меня имеются. Один из них – не проходить мимо, когда происходит то, что мне не нравится. И, когда здоровенный амбал собирается изувечить перепуганного подростка под хохот и подзуживание угодливой толпы – ситуация как раз такого порядка. Глупо? Возможно. Но я по-другому не могу. Не умею. И не хочу, если честно.

Из толпы вдруг протолкался плюгавый, щуплый мужичонка с удивительно знакомым лицом. Где я мог его видеть? О, ну точно! Это же тот самый крысеныш, с которым мы столкнулись на входе в жилой комплекс! Плюгавый подскочил к штурмовику, дернул его за майку, а когда тот наклонился, возбужденно зашептал что-то ему на ухо. Громила выслушал его, и рожа штурмовика исказилась гримасой.