Эван покачал головой.

— Если что, усну на полу. Эми очень нужна эта информация. К тому же мне кое-какие дела надо закончить.

— Дела никуда не денутся, — ответила Шинейд. — Если работать до изнеможения, наделаешь ошибок. Кому это надо?

Эван понимал, что она права. Вокруг него светились голубые экраны мониторов. Некоторые, обозначавшие отдаленные точки земного шара, пока выключены. На стенах пришпилены распечатки с данными по текущему расследованию. Вдобавок Шинейд велела повесить шесть специальных досок — по одной на каждого Веспера из Совета Шести.

Места на стенах уже не осталось. Эван натянул через всю комнату проволоку, на которой закрепили разрозненные сведения, собранные Кэхиллами по всему миру.

Система отопления подавала на чердак горячий воздух, в его струях листочки трепетали, словно флаги. Как определить, с чего начать, а на что и вовсе не стоит тратить время?

Эван задумчиво потер лоб.

— Помнишь ту запись, которую сделала бабушка Эми и Дэна? «ВСП-Семьдесят девять — Плиний описывает первое испытание». Какое отношение это имеет к извержению вулкана в семьдесят девятом году до нашей эры?!

— Пока неизвестно. Но мы обязательно выясним.

Голос Шинейд звучал уверенно. Она очень напоминала Эми. Эван нырнул в мир Кэхиллов, словно в глубокий омут, и все еще пытался удержаться на плаву. Ему нелегко было свыкнуться с фактом, что его подруга, которую он считал скромной и застенчивой, по навыкам и подготовке могла обставить международного шпиона экстра-класса.

Да взять хотя бы Шинейд, лучшую подругу Эми… На первый взгляд — резковатая, сухая и холодная. Прежде Эван никак не мог сообразить, чего же она хочет. Ему казалось, что он не оправдывает ее ожиданий. Только когда они стали работать вместе, он понял, что Шинейд трудно доверять людям. И это неудивительно: пару лет назад два брата Шинейд серьезно пострадали при взрыве в Филадельфии. Кэхиллы имели самое непосредственное отношение к взрыву, однако Эван не решался расспрашивать Шинейд о подробностях. Вдобавок ее брата Теда взяли в заложники. Все это вполне объясняло нелюдимость и неприветливость Шинейд.

Она взяла Эвана за плечи и легонько встряхнула.

— Хорош! Иди поспи. Я пока запущу несколько программ. Обещаю разбудить, когда Эми объявится.

Он с усилием оторвался от монитора. В глаза словно песка насыпали.

— Ладно, подремлю пару часиков.

Шинейд пристально посмотрела на него.

— Знаешь, я и не догадывалась, как она тебе дорога.

— Ради нее я на все готов!

— И я тоже, — тихо сказала Шинейд.

Базель, Швейцария

Дэн проснулся в панике, не понимая, где он, и ошеломленно оглядел комнату: две кровати, постельное белье в цветочек, обои в цветочек, на картине — цветочки, ваза с розами…

Ах да! Это «Гартенхаус», маленькая гостиница на тихой улочке в центре Базеля. Вчера их привез сюда мистер Макентайер, то есть Мак, велел немного поспать, а сам уехал в Рим на встречу с клиентом.

На соседней кровати клубочком свернулась сестра. Самое время принять душ, а то Эми надолго займет ванную.

Дэн стоял под горячими струями воды, однако по коже бежали мурашки. Закрывая глаза, он видел искаженное болью лицо Нелли.

Хватит смертей. Еще одной ему не пережить — он сойдет с ума. Дэн знал, что делать. Он должен изменить обстоятельства.

Выйдя из душа, он достал из рюкзака футболку, на всякий случай понюхал и надел вместе с джинсами.

Из комнаты раздался стон. Дэн открыл дверь и выглянул.

— Я есть хочу, — сонно сообщила Эми.

— Это моя коронная фраза!

Раздался тихий стук в дверь. Эми с Дэном насторожились.

— Завтрак, — негромко объявила хозяйка.

Эми открыла дверь, и фрау Штайн чинно внесла в комнату поднос, уставленный булочками, сыром, сосисками, яйцами и джемом. Там же высились кофейник и кувшин горячего шоколада.

— Я услышала, что вы уже встали. Не знаю, какую еду вы любите, поэтому принесла всего.

Дэн забрал у нее поднос. Восхитительные запахи щекотали ноздри.

— Спасибо зиллион раз!

— Не знаю, что такое зиллион, и тем не менее пожалуйста! — Она улыбнулась и вышла.

Эми с Дэном набросились на еду. Буквально за считаные минуты поднос опустел. Они с наслаждением потягивали горячий шоколад. Еда и сон помогли восстановить силы, можно было отправляться в путь. Но куда?

— Осталось три дня, — заметила сестра. — Времени все меньше.

Эми развернула документ, обнаруженный в аукционном доме, и провела пальцем по списку имен.

— Профессор, светская львица, арт-дилер, владелец библиотеки. Вполне ожидаемо. И все при деньгах. Зачем же тогда красть?

— И почему карта нигде не всплыла? — спросил Дэн. — Прошло восемьдесят лет. Почему ее никто не нашел? Почему никто не попытался ее продать? Чушь какая-то.

Эми нахмурилась.

— В Эттлборо уже наверняка все выяснили. — Она потянулась к компьютеру. На экране появилось встревоженное лицо Эвана, рядом стояла Шинейд.

— Макентайер сказал, что отвез вас в безопасное место. Надеюсь, вы отоспались. У нас появились кое-какие сведения. Готовы выслушать?

— Да, — ответила Эми.

— Что тут у нас… И Марсель Мобер, и Реджинальд Тонли умерли во время войны. А вот это уже интересно: зажиточный немецкий профессор стал большой шишкой в нацистской партии. Покончил собой или был убит при взятии Берлина, в тысяча девятьсот сорок пятом году. Остается Джейн Сперлинг, светская львица, дочь Макса Сперлинга, владельца сети универмагов на Среднем Западе. Она изучала культуру Средневековья в Чикагском университете, затем отправилась в Германию. И наверняка знала Гуммеля, потому что училась в Гейдельбергском университете.

— Гейдельберг, — задумчиво повторила Эми. — Именно там жила семья, которой принадлежала карта де Вирга.

— Интересное совпадение, правда?

— А что потом случилось с Джейн Сперлинг?

— Переехала в Лондон, работала секретарем в Военном министерстве. После войны вышла замуж за американского солдата из штата Мэн и зажила спокойной жизнью.

— В общем, ничего интересного, — подытожил Дэн.

— Мы обязательно что-нибудь выясним, — пообещала Шинейд, — надо только как следует поискать.