– Я в порядке, – буркнул Васнецов.

Все принялись разбирать лежащие в санях инструменты. Началась работа. Тихий и неуютный лес наполнился звуком топоров и взвизгиванием ручных пил. Вооружившийся топором Николай бессмысленно бродил между поваленными деревьями, не зная с чего начать. Тогда он решил собирать Ветки поменьше, которые не надо рубить или пилить. Собрав одну вязанку, он свалил ее в сани.

– Коля! Да ты даже на годовые кольца не посмотрел! – окрикнул его Вячеслав.

Николай молча вернулся и, принялся перебирать собранные им ветки. Следов радионуклидов не было. Он побрел за следующей партией. Теперь он был более внимательным. Свалив вторую вязанку, он отправился за третьей. Пришлось отойти подальше. Николай собирал ветки, отходя все дальше и дальше, делая свою работу без всякого энтузиазма, автоматически, как сомнамбула. Он даже не заметил, как оказался в небольшой ложбине. И некоторое несоответствие царившей в окружающем мире цветовой гамме он тоже не сразу заметил. Очень много красного цвета было в этой ложбине. Николай снова растер снегом лицо. Ветки посыпались под ноги. Из глотки накатил рвотный спазм. Вокруг был окрашенный кровью снег. Чуть подтопив теплом снежный покров, лежали куски разорванной плоти. Местами виднелись клочья густого меха, бывшего, видимо, еще недавно белым. Прямо на Николая смотрела окровавленная голова могучего полярного медведя. Только одна голова. Все туловище зверя было разорвано в клочья. Пасть животного была распахнута в последнем предсмертном агонизирующем реве. Глаза, полные животного страха, не свойственного такому зверю, были широко открыты.

– Ничего себе! – Сквернослов, заметив что Николай пропал из поля зрения, бросился его искать. И нашел. Теперь он стоял позади Васнецова. – Уж не наш ли это медведь?

Николай ничего не ответил. Только сделал шаг назад.

– Михалыч! – крикнул Вячеслав.

Капитан не заставил себя долго ждать. Следом за ним шел Эмиль.

– Кто такое мог сделать с медведем? – испуганно заговорил Николай.

– Может люпусы? – предположил Казанов.

– Люпусы вроде поодиночке охотятся, – мотнул головой капитан, – В стае они друг друга жрать начинают. А один не в силах справится с таким зверем. Мне так кажется.

Гусляков принялся медленно ходить между останками белого медведя, озадаченно глядя на кровавый снег.

– Да тут даже следов никаких! Он будто просто взорвался изнутри! – Капитан стал тыкать в снег лыжной палкой, – Чертовщина какая-то!

Внезапно, в одном месте, после удара палкой снежный наст осыпался, открыв широкую и глубокую нору. Все сразу вспомнили об истории с загадочном туннелем, в котором пропали дозорные несколько лет назад.

– Эмиль, остаешься со мной. Ребята, быстро возвращайтесь к саням, собирайте остальных и в город. Немедленно! Сообщите первому дозору. Пусть сразу сюда вышлют штурмовой отряд! Живее! И Сани с собой прихватите!

– Но Михалыч! А как же вы тут… – возразил, было, Вячеслав.

– Я два раза повторять не буду! Это приказ! – рявкнул капитан.

Васнецов и Сквернослов бросились прочь из ложбины.

– Думаешь, это, то самое? – спросил Казанов у Гуслякова. Он явно имел ввиду эту историю с загадочным снежным тоннелем.

– А черт его знает, – капитан осторожно заглянул внутрь. Нора была такая, что в нее мог свободно войти человек. И конца ее видно не было.

Вдруг, снег за спиной Гуслякова брызнул фонтаном в разные стороны и в спину ему вонзился длинный и острый клюв какого-то лоснящегося, желтоватого червя небывалых размеров.

– Михалыч! – Эмиль бросился к товарищу, пытаясь снять его с этой пики. Он взял капитана за руки и потянул на себя, но в этот момент, разрывая живот, из Гуслякова показался этот чудовищный клюв, который стал раскрываться тремя челюстями. Сейчас он разорвет капитана на части. Эмиль это понял.

Превозмогая невероятную боль, Гусляков схватил обеими руками, висящими на портупее Казанова две гранаты, и, прохрипев, – БЕГИ, – рванул их на себя.

Эмиль не мог бросить друга, с которым был все эти годы, с которым они служили в одной роте еще до катастрофы. Но он понимал, что сейчас произойдет взрыв. Он отпрыгнул в сторону и взрыв произошел. Казанов почувствовал, как обожгло осколками ноги и как увлажняются в том месте его ватники от крови.

Капитана разорвала на части взрывом. Но он, пронзенный страшным жалом, был уже обречен. Червь дергал своей узкой головой и уже полностью вылез из снежного укрытия. Он был колоссальных размеров. Около шести метров в длину. Неприятного желчного цвета, покрытого какой-то полупрозрачной слизью. Взрыв все-таки ранил его. У основания клюва зияло несколько рваных ран, откуда сочилась густая светло-оранжевая субстанция. Существо рванулось к Эмилю. Он перекатился и принялся стрелять из автомата по твари. Червь не издавал никаких звуков. Только снег шуршал от его судорожных движений, вызванных новыми ранами.

Рядом загрохотали еще два автомата. Николай и Вячеслав вернулись. Существо то сворачивалось кольцом, то выпрямлялось как пружина. Подоспели остальные члены группы и открыли огонь…

* * *

– Две гранаты РГД-5. Пять полных рожков. Четыре из них калибра 5.45, один 7.62. Только тогда эта тварь издохла. – У Сквернослова был совсем мрачный вид. Перед глазами все еще стояла картина, с растерзанным телом командира. – Капитан Гусляков погиб. Эмиль Казанов ранен.

Председатель совета, командующий гарнизоном общины, генерал Басов слушал молча. Ему было уже под шестьдесят. Черная повязка скрывала правый глаз. Он был когда-то летчиком. Он пролетал возле Обнинска, когда справа сверкнула вспышка взрыва, выжегшая ему глаз и превратившая всю правую сторону лица в сплошной ожог.

Вышло так, что профессору не пришлось просить совет о присутствии Николая и Владислава на экстренном заседании совета. Руководство общины само настояло на этом, ввиду последних событий в лесу сегодня. Когда Сквернослов закончил свой доклад, генерал кивнул ему, дав понять, что он может садиться.

Заседания совета проходили в бомбоубежище, расположенном под гарнизонным домом офицеров в центре города. Здесь был просторный и хорошо освещенный зал и все условия для деятельности командования в случае большой войны. Правда, никто тогда не пытался предсказать, сколько этот период будет длиться.

– Что скажет ученый совет? Вы уже провели осмотр существа? – Басов ходил из стороны в сторону между массивным столом и стеной, на которой висела большая карта мира. Того мира, который был когда-то.

С места поднялся профессор Третьяков, который возглавлял ученый совет общины. У него была наиболее высокая ученая степень из всех ныне живущих людей в городе.

– Не вставайте, Михаил Вениаминович. Говорите с места, пожалуйста, – попросил генерал.

– Хорошо, – Третьяков сел на свой стул, – Мы провели тщательный внешний осмотр и препарирование этого червя.