приводят мои ребята, фирма Степана в глубоком кризисе, и ближайшие год-два станут для нее фатальными. Какого хера? Почему он ничего мне не сказал об этом? Гордый, блть, индюк!

— Лиза, — перебиваю девушку на полуслове.

— Да, Богдан Андреевич?

— Тут точно актуальные данные? Ошибки быть не может? — поднимаю взгляд.

Лиза пожимает плечами:

— Да, разумеется. А что? Что-то не так?

— Нет, просто крайне удивлен увидеть компанию Данилова в списке тонущих, — почесываю бороду, лихорадочно бегая глазами по цифрам. — Каким макаром он оказался в кризисе?

У отца Юльки своя строительная фирма, занимающаяся в основном застройкой элитных коттеджных поселков. Исключительно из экологичных материалов. Да, прихоть недешевая, но те, кто так «повернут на чистоте», готовы платить. У него все свое: от мебельно-мануфактурного производства до строительных бригад и дизайнеров.

Степан — умный мужик, прошаренный бизнесмен, да и тот сегмент, в котором он «промышляет», на пике популярности. Сейчас уже пару лет, как многие сильные мира сего повернулись на «защите природы» и хлынули потоком за город. Не понимаю!

— А, да, вы, кажется, знакомы со Степаном Аркадьевичем? На самом деле у них года два назад, как начались проблемы, так и не заканчиваются. Сначала новые законы. Потом проблемы с материалами. И все пошло по нарастающей.

— Года два? Ты шутишь?

— Нет. Наш аналитический отдел уже давно за фирмой «Данилов и ко» наблюдает. Думали, что вытянут, но, — Лиза плечами пожимает, — наши ребята дают им в крайнем случае еще года два. Потом им просто придется закрыться.

Ах…ть!

Четыре дня назад мы сидели за одним столом. Полночи трещали о работе и планах на будущее, и Данилов ни словом не обмолвился, что у него на фирме откровенная задница. Производство встает, денег в обороте все меньше, заказы сыплются, как карточные домики. Два года! Походу, в тот год, когда Степыч потерял жену, он планомерно начал терять и бизнес. На фоне стресса, горя или еще хер знает, чего. Вот это дела…

— Богдан Андреевич, все хорошо?

— Да, — расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке. — Принеси мне стакан воды, Лиз.

Девушку как ветром сдуло.

Я же все еще смотрю на «кривые», и хер знает, что с этим делать. Нет, мои аналитики, конечно, молодцы. Фирма Данилова сейчас в упадке, приобрести ее можно за копейки. Влить бабок, и через год-полтора вложение полностью окупится. А там уже и перепродать по цене в разы дороже, чем выложим сейчас.

Но.

Это же Степан! Знает же, что стоит мне только маякнуть — помогу. Что за дурацкие принципы? Буду тонуть в гордом одиночестве? О дочери совсем не думает? Я понимаю. Все понимаю. Потерял любимую женщину. А любовь у них с Элькой там реально была нереальная! Тяжело. Больно. Жить дальше не хочется. Но, а Юлька-то ему на что? Ей, блин, еще учиться и учиться. На ноги встать надо.

Нет, Степан точно либо гордый идиот, либо самонадеянный дурак. Против цифр не попрешь. Только если он не надеется, что все его проблемы однажды схлынут, как по мановению волшебной палочки.

Лиза приносит мне воды.

— Мне зайти попозже, Богдан Андреевич?

— Да. Ближайшие двадцать минут меня ни для кого нет. Мне надо позвонить.

Стремительной тенью Лиза удаляется. Когда за спиной слышится щелчок двери, я залпом осушаю целый стакан. Тянусь к телефону. Нахожу номер Данилова и терпеливо жду ответа. Прогуливаясь вдоль окон кабинета, слушаю гудки. Пока на том конце провода не раздается:

— Богдан? Что-то срочное? На встречу опаздываю, у меня буквально две минуты.

— С такой успеваемостью твоей фирмы скоро времени у тебя будет навалом, Данилов.

— Узнал, да? — даже не пытается отнекиваться друг.

— Узнал. А ты на что надеялся? Это моя работа. Когда ты освободишься?

— Часа через два.

— Давай встретимся. Перетереть надо этот вопрос.

— Сразу говорю, даже не пытайся всучить мне свою помощь, Титов.

— Это значит, «нет»?

На том конце провода ненадолго виснет тишина. А потом вздох:

— Ладно. Скину адрес ресторана, где буду тебя ждать. Подкатывай к шести.

— Идет, — киваю и кладу трубку с твердым намерением убедить Данилова: либо принять мою помощь, либо взять в руки собственную задницу и начать выкручиваться. Потому что пока, очевидно, он просто все спускает на тормозах.

Глава 8

Юля

Это была ужасная ночь.

Я не выспалась от слова совсем! Все время крутилась в постели проклиная это чертово СПА! Вначале мне было душно, потом я попросту не могла найти удобной позы. А стоило только забыться, как сразу же видела глаза Титова. Темно карие, как бездна. Они гипнотизировали и звали за собой, в этот омут, заставляя нырнуть с головой. Но хуже всего было то, что чем глубже я погружалась в сон, тем выше становился его градус. Меня ни разу в жизни не донимали эротические сны. Но все, как оказалось, бывает впервые.

Мне снилось что мы вдвоем. Вокруг тишина и полумрак. Нарушает его только наше дыхание. Губы Богдана в миллиметрах от моих губ. Глаза пытливо смотрят на меня, будто считывая каждую эмоцию. Я же смотрю только на его шикарное тело. Робко трогаю стальной пресс. Бесстыдно вожу пальцами по косым мышцам живота, уходящим все ниже и ниже, скрываясь за повязанным на бедрах Богдана полотенцем. Провожу подушечками по той самой полоске волос от пупка и к его… ну, туда…

Сердце заходится, когда рука Титова ложится на мою шею, притягивая к себе. С губ срывается тихий скулеж — мужчина разворачивает меня к себе спиной. Прижимается сзади. Его достоинство упирается мне в поясницу. Он шепчет мне на ушко «Юля-я», я делаю глубокий вдох. Его руки, или мои руки, сложно понять, сжимают грудь. Соски так страшно ноют, требуя ласки! Пересчитывая костяшками ребра, Титов задирает на мне шелковую пижамную майку. Касается впалого живота. Поглаживая, его горячая ладонь опускается ниже. И еще ниже. Упирается в резинку шортиков. Преграда.

Я думала, что вот-вот, сейчас он отступит, и уже даже успела во сне об этом пожалеть… Но нет. Мужчина без стеснения ныряет под них пальцами, касаясь меня между ног. С моих губ срывается стон! Ва-а-ау! Неожиданно яркое ощущение. Спина выгибается. Богдан надавливает на возбужденную горошину, размазывая соки по половым губам и…

И тут я резко просыпаюсь.

— Мамочки-и-и… — слетает хриплое с моих губ.

Что это было?!

Низ живота налился тяжестью. Дышать трудно, словно на грудь что-то давит. Между ног мокро. И я с разочарованием понимаю, что это не Богдана ладонь блуждала по моему телу. Моя. Это я ласкала себя. От чего щеки