Вызвав такси, Яна приехала на улицу Талалихина, где у Домедова была квартира. Расплатившись с таксистом, Яна направилась в подъезд. Уже возле самых дверей, обернулась.

Метрах в пяти от угла дома стояла машина, глянув на которую, Яна почему-то испытала необъяснимую тревогу. Вроде бы ничего особенного. Ну стоит машина и пусть себе стоит. Но Яна почувствовала, как странно у нее вдруг забилось сердце.

Из подъезда выскочили два рослых парня, едва не натолкнувшись на нее, и пройдя под окнами возле самого дома, подошли к машине, быстро сели в нее.

Видно в машине сидел кто-то еще, потому что стоило им подойти к машине, как мотор у нее завелся.

Яна отвернулась и поспешила в подъезд. К раскрытой кабине лифта она почти подбежала, а, очутившись в ней, быстро нажала кнопку нужного этажа и почувствовала некоторое облегчение. Все, теперь ее уже никто не достанет.

На работе подружка рассказывала про свою знакомую, которая вот так же, возвращалась поздно, и на нее напали трое бандюков. Мало того, что эти негодяи изнасиловали ее, так они еще нанесли ей два ножевых ранения, и девчонка едва выжила. Яна не хотела разделить ее судьбу.

Когда кабина лифта, вздрогнув, остановилась на седьмом этаже, Яна вышла. Подошла к двери. Не желая себя утруждать поисками в сумочке ключей от квартиры, решила попробовать на удачу, вдруг Домедов уже дома. Как приятно, когда мужчина открывает дверь и встречает тебя с поцелуем.

И Яна решительно нажала пальчиком на кнопку звонка. Но скоро она поняла, что вопреки ожиданиям, мужчина не откроет ей дверь, не будет и поцелуев, и чтобы как дура, не стоять под дверью, ей придется воспользоваться своими ключами.

Это сразу отразилось на ее настроении. Вспомнилась машина, стоящая возле угла дома и парни, вышедшие из подъезда и вообще все плохое, что в недавнем времени было в ее жизни. Даже хозяин магазина, пятидесятилетний мужлан, у которого всегда неприятно пахло изо рта, припомнился ей со своей слащавой харей.

Яна достала ключи, поднесла один из них к замку и только тут увидела, что дверь приоткрыта. Такое иногда за ее сожителем случалось. Так налопается, что в квартиру буквально ползком вползает. Ему не жена нужна, а нянька.

Яна вздохнула и вошла, решительно захлопнув за собой дверь.

В прихожей было темно. Еще не включив свет, Яна прислушалась.

Обычно Домедов, когда напивался, едва доползал до дивана, стоящего в просторном коридоре и, улегшись на него, издавал такой храп, что его, наверное, было слышно у соседей. А тут тишина. Она показалась Яне пугающей.

– Эльдарчик. Солнышко мое, я пришла, – негромко крикнула Яна в темноту, нашаривая рукой на стене выключатель.

Включила свет, и сразу заметила, что ботинки Домедова стоят на полу, тут же валяется и его пиджак. Брюки покоились на пуфике. Так частенько было, когда случался очередной перебор, и не хватало сил, чтобы по-человечески раздеться и убрать обувь и одежду в шкаф.

Яна в сердцах пнула ногой пиджак и решительно направилась в комнату, напрочь забыв о своем обещании не вмешиваться в его дела. Любой женщине надоест такое. Сейчас она закатит скандал, какого свет невидовал.

Она заглянула в одну комнату. Потом во вторую. Третью. Четвертую, и злость на ее лице сменилась растерянностью.

Ни в одной из комнат Домедова не было.

Яна недоуменно хмыкнула, глянув на всякий случай в кухню. Может, эта пьяная свинья дрыхнет, сидя за столом. И такое Яна видела за ним, поэтому бы нисколько не удивилась, окажись он там. Но Домедова не было и в кухне.

– Интересно, – проговорила Яна, соображая, где еще искать его. Разбросанная одежда свидетельствовала о том, что домой он все-таки вошел. А вот куда спрятался. Не мог же он вылететь в форточку.

Не осмотренными еще оставались ванна и туалет.

Справившись с растерянностью, Яна улыбнулась, представив сожителя, заснувшим сидя на унитазе. Такого она еще за ним не видела. Вот будет о чем ему рассказать наутро.

Но Домедова в туалете не оказалось. И Яна не на шутку разозлилась. Дверь в ванну распахнула рывком и тут же отскочила в коридор, отчаянно взвизгнув. Ей показалось, что ванна была до краев наполнена не водой, а кровью. Причем, вопреки обыкновению, она была не красной, а темной, почти черной.

– Эльдар! – крикнула Яна, еще толком не осознавая, что Домедов не спит, лежа в ванне с закрытыми глазами. Он уже мертв.

Главный криминалист Семин в своих действиях не торопился. Он поставил на стул, принесенный из кухни свой дипломат, раскрыл его, причмокнув языком, как бы соображая, чего ему достать из него первым. Первым он достал фотоаппарат.

В коридоре возле двери в ванну, стояли Грек, Ваняшин и Федор Туманов. Семин подошел, строгим взглядом глянул на оперативников.

– И что? Я буду на вас смотреть или на человека, который лежит в этой ванне? – последовало от криминалиста замечание, которое, скорее всего, относилось к усатому Греку. Тот стоял самый крайний. Увидев Семина с фотоаппаратом, растянул рот в улыбке.

– Сними, на память, – предложил Грек.

– Все паясничаете, капитан? – бросил на него Семин строгий взгляд. – А дело, между тем, стоит. – заметил криминалист, посчитав себя здесь самой весомой по значимости фигурой.

Возможно, главный криминалист был в этом прав, потому что даже майор Туманов при его приближении, отошел в сторону и отодвинул Грека, чтоб тот не мешал Семину пройти.

Следом за экспертом, в ванну как две его тени, вошли двое его молодых помощников. Оба в резиновых перчатках. Причем, один из них держал в руках термометр, которому тут же нашлось применение.

– Замерь температуру воды, – сказал Семин своему помощнику.

Грек сунул в дверь свою усатую мордашку.

– А чего ее мерить, если она уже холодная? – сказал он.

Семин глянул на усача с прищуром.

– А что я в заключение укажу? Что труп обнаружен в воде, которая, по мнению капитана Грекова, была холодная? Чтоб меня потом засмеяли. Нет, Греков, в заключение нужна четкая определенность. Вы же при составлении протокола осмотра места происшествия оперируете фактами, конкретикой и определенностью. Вот так и мы.

Федор обернулся, тихонько шепнул Греку:

– Слушай, не заводи его. Иди, побеседуй еще раз с его сожительницей.

Грек покосился в кухню, где Яна сидела в окружении своих родителей. Узнав о трагедии, отец и мать немедленно приехали к дочери, утешить. Грек уже на всякий случай опросил и их.

– Да я уже беседовал, – признался он.

– Тогда стой и молчи, – посоветовал майор. – И не мешай экспертам, – И, обернувшись к главному криминалисту, спросил: – Ну что, какое ваше предварительное заключение?

Семин показал лезвие «Восход», которое достал из ванны после того, как спустил из нее воду. Взял лежащего в ванне Домедова за левую руку, чуть приподняв ее.