* * *

Рука висела плетью, словно не своя. Он ее вообще не чувствовал, что и не удивительно после двойной дозы мощного обезболивающего. Оно, конечно, побочным эффектом вогнало в легкую эйфорию, но сталкер не обольщался насчет своего будущего.

Свалить удалось без проблем, борги даже погоню не организовали. Но на этом светлые моменты закончились. Пуля пробила защитный наплечник, расколола плечевой сустав и застряла в ране. И что делать, когда ты в такой ситуации здесь, на зараженной земле, вдали от цивилизации и больниц с опытными хирургами – хотя даже они вряд ли соберут сустав, разбитый на множество фрагментов? Тут проще руку отрезать на фиг. А если это сделать некому, то оптимально достать пистолет, приставить ствол к виску и одним движением указательного пальца решить проблему. Потому что через час-полтора действие препарата пойдет на убыль и даст о себе знать мясо, проткнутое осколками костей. А это очень и очень больно…

Правда, был еще один выход, думать о котором не хотелось. Потому что слишком высока могла быть цена за такое решение возникшей проблемы. Какой будет эта цена, сталкер не знал, но был уверен – мало не покажется. Может, и правда лучше не морочиться, расстегнуть кобуру, благо здоровая рука позволяет, и…

Но человеку всегда свойственно надеяться на лучшее – и бояться смерти. Чушь, что кто-то ее не боится. Просто некоторые на адреналине, на кураже, сходном с приступом безумия, могут о ней забывать на время. Но потом, когда остынешь после боя, страх возвращается. Любая живая тварь жить хочет, а разумная тварь – тем более.

И сейчас, сидя в темном, сыром подвале девятиэтажки в луже собственной крови, сталкеру очень хотелось жить. Как угодно. На любых условиях. Даже таких, по сравнению с которыми смерть – гораздо лучший выбор.

Мысленно ругая себя за слабость, сталкер включил электрический фонарь, потом потянулся к контейнеру на поясе, открыл его и вытащил кристалл, слабо мерцающий странным серым светом. Может ли быть свет серым? Наверное, нет, но этот артефакт излучал именно такое сияние, по-другому и не назовешь. На несколько сантиметров от него разливалась некая субстанция, окрашивающая близлежащее пространство в антрацитовый цвет, и сейчас пальцы сталкера, держащие артефакт, выглядели будто отлитыми из титана.

Он был очень красив, этот кристалл, размером не больше указательного пальца. Внутри него медленно двигались волнистые линии. Темные и более светлые разводы причудливых форм плыли, будто в аквариуме, пульсировали, сплетались, словно змеи… На это завораживающее движение можно было смотреть вечно – и сталкер знал, что некоторые несчастные так и оставались на месте, держа в руке артефакт и не мигая глядя на него уже ничего не видящими глазами. Он и сам забрал этот кристалл из руки мумии, которая рассыпалась в пыль от прикосновения. Страшный арт, высасывающий жизни из своих хозяев. Но смотреть было необходимо, чтобы наладить контакт – и не пропустить момент, когда кристалл начнет подавлять твою волю. Иначе смерть. Мучительная? Скорее всего, да. Точно не знал никто, потому что никто еще не рассказал о своих ощущениях после того, как артефакт подчинил их себе. Мумии говорить не умеют…

Но сталкер был настороже. И как только почувствовал, что его начало затягивать в эту пляску малахитовых нитей, с усилием оторвал взгляд от кристалла, приложил его к открытой ране в плече, из которой еще сочилась кровь, и произнес лишь одно слово:

–Вылечи.

После чего сталкер отпустил артефакт, который моментально, как вампир, прилепился к ране, и свободной рукой подтянул к себе СВД. Подходящей палки или куска доски, как назло, не нашлось, но сталкер зажал в зубах нижнюю часть приклада скелетной конструкции, который очень хорошо подошел для задуманного.

И вовремя!

Кристалл не мог не выполнить приказ, отданный лаконично и не подразумевающий иных толкований. Но он был разозлен потерей добычи, и даже подпитка свежей, теплой кровью ничего не меняла. А может, он не мог испытывать эмоции, а просто питался чужой болью,– кто ж поймет эти удивительные и жуткие порождения Зоны?

И боль пришла.

Безумная.

Нереальная.

На которую сознание немедленно отреагировало провалом в забытье… из которого его немедленно выдернули обратно. Кристаллу требовались эмоции, и он был не согласен работать бесплатно…

Сталкер завыл, забился в конвульсиях, и если б не приклад винтовки, точно переломал бы себе все зубы челюстями, сведенными судорогой. По его подбородку текла пена вперемешку с кровью, выступившей из десен, скрюченные пальцы скребли бетонный пол, все тело била крупная дрожь. Он уже жалел, что поддался минутной слабости и не решил дело одним выстрелом – потому что кристалл заставлял его чувствовать все, что он делал.

А делал он это так, чтобы причинить максимальную боль.

Сталкер чувствовал, как внутри плеча разворачивается пуля и медленно ползет к входному отверстию, по пути разрывая раневой канал и грубо расталкивая осколки кости. Крайне медленно, словно чертов артефакт не просто питался эмоциями, а и получал от них садистское удовольствие…

Наконец пуля вывалилась из раны и с глухим стуком упала в вязкую лужу свежей крови, смешавшейся с запекшейся, вытекшей ранее. И тогда внутри тела начали хаотично двигаться обломки кости, попутно разрывая уцелевшие мышечные волокна, словно ребенок пытался собрать сложную головоломку, но получалось у него это из рук вон плохо…

Сталкер сидел, вжимаясь спиной в сырую стену подвала, и думал, думал, думал о том, как его зубы погружаются в приклад, перемалывают его, перекусывают пополам… Это помогало отвлекаться от того лютого кошмара, что творился у него в плече. Потому что боль за ушами от непомерно сжатых челюстей, от ногтей, обломанных об пол подвала, была просто ничем по сравнению с той болью, что доставлял ему проклятый арт. И как-то защититься от нее можно было, лишь обманув мозг, насильно переключив его на что-то другое…

Наконец все закончилось.

Почти все.

Потому что, когда желание выполнено, чертов кристалл, напитавшийся кровью и энергией страдания, мог начать выполнять уже свои прихоти.

Превозмогая лютую слабость, сталкер усилием воли разжал зубы, выпустив из них приклад винтовки, дотянулся до фонаря и повернул его луч себе на плечо.

Так и есть. Кристалл уже наполовину врос в его тело. Еще немного, и он проникнет в него целиком. Потом неторопливо доползет до мозга, внедрится в него – и тогда человек станет послушной куклой. Страшной куклой. Хитрой и предельно жестокой, которая, несмотря ни на что, пойдет к одной-единственной цели, интересной для этого артефакта…

Этого нельзя было допустить. Потому сталкер, обливаясь по́том от нереальной слабости, вытянул руку – и из его ладони неторопливо выполз нож со странным клинком, цветом схожим с артефактом, довольно быстро врастающим в плечо человека. На графитово-серой поверхности клинка были видны линейные узоры, очень похожие на те, что змеились внутри артефакта. Причем эти тончайшие линии тоже двигались – хотя, может, это лишь казалось при слабом свете фонаря, у которого явно заканчивалась батарейка.