– Не знаю, есть ли на свете что-то более красивое, чем здешний ландшафт, – сказал он. – Там другой тип красоты. Она более суровая и напоминает людям о том, как они ничтожны и как могущественна природа. – Роунэн вдруг решил, что слишком разговорился. – Я не сомневаюсь, что ваш муж отвезет вас туда, раз вы так этого хотите, – внезапно сказал он.

Наступила ее очередь взглянуть на него. Принцессе не хотелось, чтобы ей напоминали в этот момент, что в ее жизни вскоре возникнет какой-то муж.

– Я совершенно уверена, – проговорила Шошана, – что принцу Махейлу так же интересно кататься по снегу на санях, как учить буйвола танцевать чечетку.

– А он разве не любит путешествовать? Узнавать что-то новое?

Шошану вдруг охватила паника.

– Понятия не имею, что он любит, – сказала она сдавленным голосом и уставилась в тарелку, едва сдерживая слезы. Она вдруг поняла, что собралась навеки связать себя с совершенно незнакомым человеком.

– Эй, – сказал Роунэн, – только не плакать!

Она впервые после вчерашних событий со стрельбой услышала панику в его голосе.

– Я не плачу, – сказала Шошана, сердито смахнув со щеки непрошеную слезу. Ей не хотелось, чтобы Роунэн с жалостью смотрел на нее! – Почему вы решили стать военным? – спросила она, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом.

В его взгляде мелькнуло сочувствие, и он откровенно ответил:

– Мне не нравилась моя жизнь в детстве. Я мечтал о порядке, стабильности, хотел жить по правилам. И нашел то, что искал. – Он пристально посмотрел на нее, запнулся, а потом продолжил: – И вы тоже найдете. Поверьте мне.

– Разве выбранная вами жизнь не тяжела? – спросила Шошана, хотя ей хотелось спросить совершенно другое: как я найду когда-нибудь то, что ищу? Я не знаю даже, где искать!

Он пожал плечами и снова подставил лицо солнцу.

– Неофициальный девиз нашей группы: либо держись, либо возвращайся домой! Некоторые находят такую жизнь тяжелой, а мне нравится испытывать себя на прочность.

Шошане надо было узнать, свободен ли он. Хотя она сама, конечно, не была свободна.

– У вас есть девушка? – поинтересовалась она, надеясь, что не покраснела.

Роунэн бросил на нее быстрый взгляд:

– Нет.

– Почему нет?

От его открытости не осталось и следа. Губы снова были твердо сжаты.

– У меня нет подруги потому, что при моем образе жизни это невозможно.

– Почему?

Роунэн вздохнул, но Шошана не собиралась сдаваться.

– Я много разъезжаю. Месяцами не бываю дома. Обезвреживаю старые бомбы. Прыгаю с самолетов.

– Встреча с медведем-гризли не была самой волнующей для вас! – упрекнула она.

– Это самый волнующий эпизод, о котором мне разрешено говорить. Большая часть моей работы строго засекречена.

– И опасна.

Он пожал плечами:

– Опасна настолько, что нечестно было бы иметь подругу или семью.

– Не понимаю, – сказала Шошана задумчиво, – что нечестного в том, чтобы быть самим собой?

Он удивленно взглянул на нее, и она объяснила:

– Самое главное – страстно относиться к жизни. Люди только тогда живут полной жизнью, когда не боятся жить так, как хотят. Этого и должна желать для вас ваша будущая подруга. Чтобы вы жили полной и счастливой жизнью. Даже если она опасна.

– А что было самым волнующим в вашей жизни? – спросил он, вдруг решив продолжить разговор.

Когда в меня стреляли. Когда я остригла волосы. Когда ездила на мотоцикле.

Все самые волнующие события в ее жизни произошли вчера, но не признаваться же в этом!

– Боюсь, что это строго засекречено, – сказала Шошана и была вознаграждена его улыбкой. Но тут он все испортил, пощекотав ее под подбородком, словно она была ребенком. Потом он собрал их тарелки и встал.

Шошана ощутила, как к ней неожиданно вернулось паническое чувство – желание вместить в следующую неделю столько, сколько максимально возможно.

– Я собираюсь сейчас надеть купальник и поплавать. Вы пойдете?

На лице Роунэна появилось страдальческое выражение.

– Нет. Я займусь посудой.

– Мы можем помыть посуду позже. Вместе. Вы покажете мне, как.

Он произнес под нос себе еще одно крепкое словцо.

Она тут же повторила его, а когда он строго посмотрел на нее, повторила снова!

Когда Роунэн закрыл глаза и сделал глубокий вдох, как человек, исчерпавший свой ресурс, она поняла, что он так же страшился предстоящей недели, как она ждала ее.

– А что, если мы помоем посуду сейчас? – предложил он. – В этом климате нельзя оставлять ничего, что может привлечь насекомых. А потом, – добавил он покорно, – если хотите, я научу вас готовить печенье.

Шошана с подозрением посмотрела на него. Что-то не похож он на человека, которого на самом деле так волнуют насекомые. А еще меньше – на человека, который мечтает давать кулинарные уроки.

Само собой напрашивался вывод, что он не любит воду. Хотя, пожалуй, нет. И тут почему-то она вдруг вспомнила выражение его лица, когда он убрал вчера ее купальник обратно в рюкзак.

И прекрасно все поняла.

Роунэн не хотел видеть ее в бикини. А это означало, что, как бы он ни противился, он находит ее привлекательной.

Сам того не ведая, Роунэн сделал ей совершенно особенный подарок – принцесса Шошана вдруг почувствовала свою женскую силу.

– Я с удовольствием буду учиться делать печенье вместо того, чтобы идти плавать, – смиренно сказала она, как настоящая бранашанская принцесса. Она улыбнулась про себя, довольная. У нее было секретное оружие, и она решит, когда и где воспользоваться им.

– Ну довольно, – раздраженно проговорил Роунэн.

Принцесса, не обращая на него внимания, продолжала пускать в его сторону мыльные пузыри. Она научилась прекрасно понимать, когда может ослушаться его, а когда нет, и его беспокоило то, что она так легко его раскусила уже через четыре дня их совместного существования.

Ему не удалось помешать ей облачиться в купальник, как он ни старался. Он поймал ее на слове, что она хочет научиться все делать, и поручил собирать фрукты и дрова. Он научил ее разжигать костер, показал съедобные растения и познакомил с несколькими элементарными навыками выживания.

Роунэн думал, что ей быстро надоест жить без удобств, но этого не произошло. Ее пальцы были исколоты от неудачных попыток справиться с иголкой и ниткой, а на одной ноге красовался синяк от попытки влезть на кокосовую пальму. Она с удовольствием по собственной инициативе собирала каждое утро валежник. Даже свою кровать она застилала все лучше и лучше!