Я нажал на красную кнопку и прибор ответил какофонией шумов и радиопомех. Не знаю, должно так быть или нет, но во всяком случае она работала. Спустя несколько секунд из динамика послышался голос Никиты:

— Макс, это ты?

— Да! — как же я сейчас был рад его слышать.

— У тебя там все нормально? — было приятно, что в голосе Никиты отчетливо звучала радость.

— Все класс, только мне тут один мудак плечо прострелил.

— Твою мать! — услышал я голос Виктора и откинулся на спину.

Я лежал на холодном полу и с удовольствием слушал радиошумы. Которые казались мне сладкой музыкой — как все-таки здорово жить! Надеюсь мои приятели вовремя разберутся, что со мной нужно делать, а то помирать как-то не хочется. Тем более, что рацию я все-таки нашел.

За окном послышался звук открывающихся где-то далеко металлических ворот. Затем визг резины стартующего с места Никитиного «Гольфа» и рев двигателя, мчащегося на всех парах автомобиля. Затем снова визг резины — на этот раз от резкого торможения. Звуки хлопающих автомобильных дверей и топот ног.

— Парни, там растяжка! — крикнул я и мне показалось, что это было громко.

Под ногами парней лестница гудела и создавалось впечатление, что здание вот-вот разрушится. В коридоре заплясали лучи света и вскоре они уже были рядом со мной. Витя сразу увидел темное пятно на моей футболке и присел на корточки, чтобы рассмотреть рану получше.

— Молодец, Макс! — сказал Никита и взъерошил мне волосы.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Витя.

— Че-то мне подташнивает, — ответил я. — И голова кружится.

— Ну потерпи немного, сейчас мы тебя в больничку отвезем. Там тебя подштопают и утром будешь как новенький, — пообещал Витя и поднялся на ноги. — Никита, бери его под руки, я за ноги.

— Я тебе салон испачкаю, — пробормотал я.

— Не ссы, Макс, все будет нормально, — пообещал Никита. — Да и салон у меня кожаный если что, как-нибудь отмоют.

Это хорошо, что отмоют подумал я и вдруг мне в голову непонятно к чему пришла мысль, что я опять навряд ли буду ночевать дома — то-то батя будет завтра орать. Да ну и хер с ним, мать жалко — как я ей объясню, почему мне плечо прострелили? Плакать будет.

А дальше мысли и вовсе стали странными, понеслись вскачь и сконцентрироваться на какой-то одной никак не получалось. Они приходили одна за одной, наслаивались друг на друга, перед глазами возникали образы разных людей, старых и новых знакомых, звуки стали какими-то глухими, далекими, а потом наступила темнота. Похоже я отъезжаю.

Меня разбудило громкое щебетание птиц за окном. Есть такая категория людей, которые получают особое удовольствие просыпаясь под птичий щебет. С прискорбием признаю, что я к таковым не отношусь. Когда я лежу с закрытыми глазами и мечтаю только об одном: поспать еще хотя бы минут двадцать, а эти пернатые сволочи выводят за окнами свои трели, лично мне хочется их всех перестрелять. Причем два раза.

Я открыл глаза и с удивлением обнаружил над собой чужой белоснежный потолок и казенный светодиодный светильник на четыре лампы. Не понял. Я тупо смотрел на лампу и пытался восстановить хронологию вчерашнего дня. Мозг работал как-то странно, будто нехотя. Отдельные части предыдущего дня мне припомнить не удалось. Точнее так — я достаточно хорошо вспомнил все, что происходило со мной до встречи с Никитой и Витей, а потом полный пробел. Хреново. Такое со мной бывало только после сильного перепоя и то амнезия была не полной — какие-то эпизоды в памяти оставались, а тут вообще ничего, сплошная пустота. Жесть. Да еще и птицы эти идиотские, как тут сосредоточиться?!

Я закрыл глаза, чтобы дать мозгу немного отдохнуть и вдруг память вернулась. Потерянные куски вчерашнего дня встали на свои места. Все и сразу. Меня же ранили вчера, а сам я убил человека! Нет, этого не может быть. Я повернул голову направо и увидел, что футболки на мне нет, а плечо забинтовано. Твою мать, похоже все это не сон, и я действительно пристрелил того типа, с фонарем. Нормальная такая тема. А, ну да! И еще одному проломил башку фонариком. Не скажу, что они того не заслуживали, но для меня это было в новинку.

После того как я осмотрелся, мне стало вполне очевидно, что нахожусь в больничной палате. В комнате я один, лежу на кровати, а вокруг все в приборах с разнообразными экранами, экранчиками, кнопками, циферблатами и прочим электронным барахлом. На моих руках и ногах были закреплены разнообразные датчики, провода от которых уходили в эти самые электронные приборы неизвестного мне назначения. Рядом с моей правой рукой лежал Тоторо. Мне почему-то показалось, что он улыбался, но это вряд ли. Ну да, теперь этот парень точно станет моим верным другом, похоже он приносит удачу.

Прямо напротив меня на стене висел широченный телевизор, а под ним стояла тумбочка, на которой громоздился внушительный аквариум. Классная палата, нечего сказать — по ходу здесь красивее, чем у меня в комнате. Во всяком случае разжиться таким теликом было не плохо. Да и аквариум прикольный, всегда хотел завести рыбок. Интересно, сколько все это стоит? И еще интересно, почему так сильно болит голова? По голове меня вроде бы вчера никто не бил... странно.

Я попробовал пошевелить правой рукой и с удивлением обнаружил, что делаю это абсолютно свободно и не испытываю при этом никаких болевых ощущений. Как такое может быть, интересно знать? Похоже медицина у нас развивалась какими-то бешеными темпами, которым остается только позавидовать. После того, как я начал шевелиться, на одном из приборов вдруг загорелась зеленая лампочка и он начал тихо, но неприятно пищать. Такой писк издает комар, когда собирается тобой поужинать.

Не прошло и минуты, как дверь в палату открылась и в комнату вошел врач. Высокий бледный мужчина со впалыми щеками был одет в зеленый медицинский халат и такого же цвета медицинскую шапочку. На первый взгляд ему было лет тридцать. Он подошел к моей кровати, деловито осмотрел приборы и начал снимать с моего тела датчики.

— Как ты себя чувствуешь? Плечо не болит? — его тон был настолько равнодушен, что мне кажется если бы я сказал, что прямо сейчас помру от боли он бы кивнул, мол, так тому и быть.

— Плечо нет, голова болит, — ответил я.

— Это нормально, — ответил он и, к моему удивлению, стал снимать какие-то провода и с моей головы, а я и вовсе не замечал, что они были. — Сейчас я кое-что сделаю, и голова болеть перестанет. На секунду ты перестанешь видеть, затем зрение вернется, однако несколько в другом формате.

— В смысле?

— Увидишь, — ответил врач, затем все-таки сжалился и добавил. — Скажем так, кое-что в твоем визуальном восприятии окружающего мира изменится. Ну и вообще, все будет несколько иначе.

В мозгу что-то щелкнуло и все пропало, как будто меня выключили. Затем по телу пробежала приятная дрожь, вновь щелчок и все стало на свои места. Ко мне вернулось зрение.