– Где золото, там и прогресс, – понимающе кивнул Пима.

– А сейчас как тут с золотом дела обстоят? – алчно спросил Триш. – Может, и мы золотишком разживемся? Нам не помешает…

– Шахты давно закрыты, Сосиска, – махнул лапой кот. – Золотые жилы иссякли, поэтому шумиха вокруг этого городка постепенно поутихла. Но слава осталась. Туристы сюда все еще иногда приезжают, чтобы посмотреть на местные достопримечательности.

Пима подкинул в топку угля. Машина перебралась через каменный хребет и двинулась вниз, балансируя на самом краю узкой горной дороги.

Пару раз они подскочили на каменных ухабах, едва не вылетев из своих кресел, а затем паровой двигатель вдруг забарахлил. После очередного поворота, издав оглушительный хлопок, похожий на пушечный выстрел, машина вдруг резко остановилась.

Аграфена обеспокоенно взглянула на друзей.

– Уже пора начинать волноваться? – осведомилась она.

– Что произошло? – раньше нее разволновался Акаций.

– Понятия не имею, – признался Пигмалион. – Что-то там бахнуло…

– Опять кто-то из вас дернул не тот рычаг?! – разозлился кот.

– Может, просто топливо закончилось? – предположила Аграфена.

– Не думаю. У нас достаточно угля, – отметил Триш. – Да и топка раскалена до предела. Тут что-то другое…

Они слезли с машины, застывшей на самом краю обрыва, и начали недоуменно ее разглядывать. Пима открыл боковую дверцу и заглянул внутрь двигателя, затем вытащил из кармана пояса разводной ключ, постучал им по разным хитроумным устройствам, скрытым в механизме. Подергал зонтик, постучал по выхлопной трубе.

И озадаченно покачал головой.

– Тут все в порядке, – заявил он. – Значит, нужно заглянуть под дно машины.

– И как ты это сделаешь? – спросила Аграфена.

– С твоим-то пузом, Пончик, ты туда точно не протиснешься, – добавил Акаций.

– Смогу, если Триш ее слегка приподнимет, – сказал Пима. – Сможешь?

– Думаю, смогу, – кивнул Триш.

Он подошел к машине, задумчиво почесав затылок, затем согнул ноги в коленях, склонился и ухватился за ее бок.

Пима тем временем улегся на спину, вооружившись ключом и отверткой, и приготовился подкатиться под днище самоходки.

– Давай! – скомандовал он.

Триш поднатужился, крякнул и вдруг резко оторвал колеса машины от земли. Аграфена и Акаций не успели и слова вымолвить, как машина деда Мартьяна перекатилась через другой бок, сорвалась с края дороги и с жутким грохотом свалилась в пропасть.

Все ошарашенно уставились на застывшего Триша, а он в свою очередь очумело смотрел на дымящиеся обломки паровой машины, лежащие глубоко в ущелье.

– Аааа!!! – завопил кот Акаций.

Аграфена расстроенно шлепнула себя по лбу.

– Ты… ты что сделал, дубина ты этакая?! – потрясенно воскликнул Пима.

– Я не думал, что она такая легкая, – честно признался Триш.

– Дед Мартьян этому точно не обрадуется!

– Вот чучело огородное! Сила есть, ума не надо! – разозлился Акаций. – И что нам теперь, пешком идти?

– В машине остались все наши деньги и провизия, – убитым голосом произнесла Аграфена.

– Что?! – Тут кот пришел в настоящий ужас. У него даже вся шерсть встала дыбом. – Провизия?! Как ты мог, пустая твоя голова?! – набросился он на Триша. – А ну полезай в пропасть! Я как раз захотел немного покушать!

Триш, Пима и Акаций принялись громко ругаться, размахивая руками, лапами и хвостом. Наконец Аграфене надоело их слушать.

– Да хватит вам! – устало сказала она. – Доберемся до города пешком, тут уже недолго осталось.

– Пешком?! – взвыл кот.

– А что еще нам остается?

– А письмо для аптекаря Парацельса тоже осталось в машине? – воскликнул Пима.

– Да, оно ведь лежало в моем рюкзаке.

– И как же мы найдем его дом?!

– Спросим у кого-нибудь, – предложила Аграфена. – Главное, мы помним, как его зовут, а остальное сможем и на словах передать.

Акаций повозмущался еще какое-то время, но делать было нечего. Пропасть оказалась такой глубокой, что спуститься туда не представлялось возможным. Никто бы и не отважился на такой подвиг. Пришлось им дальше отправиться пешком.

Полчаса спустя юные путешественники спустились с крутой горы и углубились в небольшой лесок. По ту сторону ряда деревьев уже виднелись домики Золотой Подковы, в окнах которых горел свет. А вскоре они увидели небольшой трактир. Из высокой кирпичной трубы на его крыше поднимался густой черный дым, изнутри доносилась веселая музыка, раздавался громкий хохот. Заведение называлось «Пляшущий козел» – вывеска раскачивалась на ветру неподалеку от ворот заведения.

– Зайдем, – Акаций даже подпрыгивать начал от нетерпения. – Зайдем-зайдем! Я уже с ног валюсь от голода!

– Но у нас денег нет, – возразила Аграфена. – Мои небольшие сбережения лежат сейчас на дне той пропасти вместе с моим рюкзаком!

– И что, что денег нет? Когда нас это останавливало? – резонно спросил кот.

– А чем ты будешь платить за еду?

– Придумаем что-нибудь, – ухмыльнулся Триш. – В первый раз, что ли? К тому же у меня тоже в животе урчит.

– Зайдем, – смирился Пима. – Где наша не пропадала?

Аграфена и сама уже порядком проголодалась. Их затея ей совершенно не нравилась, это вам не огурцы воровать из теплицы деревенского старосты. Но голод не тетка. Поэтому она решила махнуть на все рукой и согласилась.

Они толкнули створку ворот и вошли внутрь, оказавшись в большом темном зале.

В трактире оказалось довольно многолюдно. Над главным залом не было крыши, ребята увидели над головами темное небо. У дальней стены полыхало пламя огромного очага, над ним висел огромный котел с булькающей похлебкой. Рядом с ним расположился квартет музыкантов. Они играли ту самую веселую мелодию, используя пару рожков, скрипку и барабан. На вошедших путников никто даже не обратил внимания – видимо в этом заведении останавливалось много приезжих.

Аграфена и ее друзья пересекли внутренний дворик, пытаясь отыскать для себя свободный столик, но таких в трактире не оказалось. Тогда они просто решили присоединиться к какому-то толстяку, который сидел в одиночестве неподалеку от камина и с аппетитом грыз кусок жареного мяса на косточке.

– Вы не возражаете, если мы подсядем к вам за стол? – на всякий случай спросила у толстяка Аграфена.

– Нисколько, – тот кивнул на свободные стулья.

Ребята тут же расселись вокруг столика.