Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если мы не вернемся, то до захода солнца вы должны попасть на любую из этих баз. Застать «Миротворцев» врасплох, пока они не перепрятали антидот, иначе…
– Иначе жертва Саманты окажется напрасной, – тихо проговорил Френсис. – А нам нужен этот чертов антидот.
Саманта бросила на него настороженный взгляд.
– Что в лесу умерло, что ты поддерживаешь меня?
– Это не поддержка. Это здравый смысл. Ты все равно пойдешь туда. Пусть хотя бы… не зря, – горькая усмешка заиграла на губах Френсиса.
Он первый покинул палатку, делая знак, что собрание окончено. Друзья потихоньку разошлись следом, а Саманта осталась, бессильно уронив голову на руки. Бледные лучи проникали в расстегнутую дверь палатки. Они ложились на исчерканную синей шариковой ручкой бумагу, играли на лице, но свет был серым и тусклым. Небо затягивали тучи, первые капли дождя начали барабанить по листве, приминая ее, звенеть на туго натянутом брезенте. Выходя из палатки, Саманта набросила глубокий темный капюшон.
Казалось, само небо оплакивало вместе с Волчицей братьев и сестер, обреченных на смерть. Саманта еще не знала, что заразились уже многие… очень многие.
И все же на инстинкте она чувствовала беду. Так что не могла сидеть, сложа руки. Наверняка того противоядия, что они достанут, окажется мало, слишком мало, но уж лучше капля в море, чем совсем ничего. Тем более, подвиг всегда можно повторить. И они будут повторять его снова и снова, если понадобится.
«Снова и снова, снова и снова…» – мысли путались.
Саманта резко тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. То ли ей показалось, то ли она действительно чуть не налетела на палатку… Судя по встревоженному взгляду Френсиса, он увидел только последний акт и понятия не имел, что занавес скоро опустится.
Нечеловеческим усилием воли Саманта держала себя в руках, ничего не показывая. Слишком много работы, сейчас нельзя выходить из строя, столько неоконченных дел… Кроме того, она не хотела умирать, не поквитавшись с этим врединой за последние обиды! Саманта мечтала отомстить ему за те прикосновения, что зажигали в теле пожар, а еще… По губам скользнула больная улыбка. Нет, не умрет, пока не ощутит в полной мере сладость губ Френсиса, пока не сольется с ним в самом бесстыдном и опасном поцелуе, который только знала планета.
– О чем задумалась, красавица? – задорный голос привел в чувства.
«О том, насколько высокая у меня уже температура», – мрачно продумала Саманта, но лишь улыбнулась пересохшими губами.
– Френсис, у меня есть кое-какие мысли насчет этого чертового оружия. Может, пройдемся, обсудим?
– Да, конечно, я только за!
Саманта и не сомневалась в его ответе. Зато в себе сомневалась, еще как. Хватит ли сил правильно провести разговор? Она уже сейчас ощущала себя выжатым лимоном.
Молодые люди шли вдоль по берегу реки, держась за руки, и увлеченно болтали. Отстраненному наблюдателю они могли бы показаться просто влюбленной парочкой, щебечущей обо всякой милой ерунде. Ну-ну, если бы кто-то вслушался в их разговор! В нем то и дело мелькали страшные слова: «спектр заражения», «процент выживаемости» и «скорость поражения».
– Передается воздушно-капельным путем, но я подозреваю, что поражает не всех, а людей с определенными группами крови… – Саманта осторожно подбирала слова.
«Иначе слег бы уже весь лагерь, – мрачно подумала она. – Ведь я хожу по нему, зараженная. Как и возможно, многие из тех, кто помогают с раненными. Просто еще не заметили симптомы».
– Надеюсь, ты не входишь в число счастливиц? – голос Френсиса звучал участливо.
Саманта деланно засмеялась, стараясь не смотреть в глаза.
– Я и без того слишком счастлива…
– Правда? – Френсис вдруг остановился.
Он стоял так близко, заглядывая в глаза, и в тоне зазвучали новые и странные бархатистые нотки. По телу Саманты прошла волна жара, но это был явно не температурный бред, нет, причина заключалась в ином… Их тянуло друг к другу, словно магнитом, и они больше не могли сопротивляться этому влечению.
Тяжелая, свинцовая усталость навалилась на Саманту. Она понимала, что всему виной болезнь, о которой Френсис пока не догадывался.
«Нужно держать себя в руках, нельзя показывать свое состояние», – снова и снова крутилось в голове.
И все-таки Саманта не выдержала. Она уронила голову на сильную широкую грудь Френсиса, подавив детское желание схватить его за шею, притянуть к себе и не отпускать больше никогда.
Он выдохнул. Чудо произошло, когда Саманта решилась показать слабость. Его руки сами собой обхватили ее хрупкие плечи, притягивая ближе. Единственным, не укладывающимся в рамки чуда, был жар, идущий ото лба, прожигающий даже через футболку. Но Френсис не успел испугаться или насторожиться. Пока они обнимались, внезапно разверзлись небеса, и хлынул тропический ливень. Непроницаемая стена воды, льющаяся без остановки.
Саманта завизжала от неожиданности, а у самого Френсиса перехватило дыхание. Он слышал, насколько опасны тропические ливни, но испытывать их на собственной шкуре пока не доводилось.
«Повезло!» – говорили местные жители, ежась и переглядываясь. Что ж, везение кончилось. И как назло, Саманта и Френсис успели отойти довольно далеко от лагеря, да и находились около воды. А существовала опасность затопления. Не раз после таких ливней река выходила из берегов.
«Только этого нам не хватало!» – зло подумал Френсис, безуспешно щелкая передатчиком.
Он молчал, как и рация, с которой воевала Саманта. А с рассерженных небес струями хлестала вода. Она била, словно плетями, по коже, по лицу, почти сбивала с ног, от нее перехватывало дыхание.
Природа, казалось, оживала. Деревья шумели, тянулись вверх, впитывая каждую капельку. Буйная зелень на глазах становилась ярче, а мокрые лепестки цветов приобретали новые, невиданные доселе краски. От такой красоты захватывало дух, но… Сейчас двоим, потерявшимся в толще ливня, было не до прелестей природы.
– Черт! – выругалась Саманта, когда из внезапно задрожавших рук выпала рация.
Затрясло. Причем, так, что с трудом устояла на ногах.
– Саманта! Что с тобой?! Тебе плохо?
Глава 14
Френсис с удивлением и страхом уставился на Саманту, что бессильно прислонилась к мокрому дереву. Она дрожала, словно осиновый лист. Тропический ливень оказался очень холодным, словно ледяной душ, но привыкший к неуязвимости Волчицы, Френсис по-настоящему испугался за нее. Он увидел гордую, несгибаемую повелительницу стаи другими глазами. Теперь перед ним, казалось, была маленькая девочка, которая тряслась от лихорадки и бури. И
