В то последнее лето Джейн высоко подвязывала чулки. Потому что ее сорочки были восхитительно коротки…

Хью заставил себя отвернуться.

— Ты еще не готова? — бросил он через плечо, услышав шуршание плотной ткани, и сам не узнал своего голоса.

— Потерпи, Хью.

Боже, сколько раз он слышал эту фразу…

Маккаррик вздохнул и ответил, как отвечал всегда:

— Я стараюсь, милая.

«Подумай о чем-нибудь другом», — приказал он себе.

Окинув взглядом угол комнаты, он заметил лук Джейн, прислоненный к стене рядом с дверью, и полный стрел колчан с прилипшими к нему зелеными травинками. «Значит, она не забросила стрельбу из лука». Хью улыбнулся.

Это он подарил Джейн ее первый лук и научил целиться. К концу лета она уже могла со ста шагов расщепить стрелой прутик. Упражнения в стрельбе поглотили ее целиком, словно в этом было ее призвание.

Возможно, Джейн Уэйленд и была прирожденным стрелком. В те далекие дни, когда она не мучила его несмелыми улыбками, нежными словами и робкими прикосновениями, она иногда бывала… жестокой.

На туалетном столике Джейн лежала книга «Первые шаги светской львицы». Наверное, какая-нибудь едкая сатира, решил Хью. Джейн нравились подобные вещицы. Взяв книгу в руки, он обнаружил, что под фальшивой обложкой скрывается еще одна, и бегло пролистал страницы. Хью не потребовалось много времени, чтобы понять, что это за книга. Брови его изумленно поползли вверх. Никогда в жизни он не видел ничего непристойнее.

При мысли о том, что Джейн читает эту писанину, Хью вместо возмущения испытал неожиданный прилив желания. Оно возрастало с каждым прочитанным словом. Чувствуя, как кровь бешено стучит в висках, Хью проворчал хриплым от страсти голосом:

— Где ты берешь такие книжонки? — Не оборачиваясь, Хью швырнул книгу через плечо.

— Ими торгуют все печатники на Холиуэлл-стрит, — скучающим тоном произнесла Джейн.

— Так вот что теперь читают юные леди?

— Похоже на то. Завсегдатаи веселых домов уверяют, что наш любимый книготорговец каждый вечер возвращается из своей убогой лавчонки на Холиуэлл-стрит в роскошную загородную усадьбу. Эти книжки расходятся как горячие пирожки, он не успевает их печатать. Можешь повернуться.

Но Хью никак не мог повернуться. Его тело пылало огнем. Наконец, призвав на помощь всю свою волю, он обернулся и увидел, что Джейн протягивает ему ожерелье.

— Хью?

Шагнув к ней на негнущихся ногах, он взял украшение. Джейн тотчас повернулась к нему спиной, подняв вверх волосы, и Хью замер, не в силах оторвать взгляд от рыжих завитков на алебастрово-белой шее. Больше всего на свете ему хотелось прижаться к ним губами. Искушение было так велико, что он чудом устоял. Едва уловимый пряный аромат ее духов дразнил его ноздри.

Несколько долгих мгновений огромные ручищи Хью возились с крохотной застежкой. Гибкие пальцы стрелка привыкли действовать быстро и ловко, но в присутствии Джейн он всегда становился чудовищно неуклюжим. Застегнув ожерелье, Хью не удержался и легко коснулся кончиками пальцев нежной, шелковистой кожи.

Почувствовав, как по телу Джейн пробежала дрожь, он закрыл глаза.

— Хью, ты только что дотронулся до меня? — В голосе звучала откровенная страсть. Шотландец не ответил, и Джейн, обернувшись, бросила на него испытующий взгляд. Ее дыхание было прерывистым, а Хью, казалось, не дышал вовсе. Его взор был прикован к губам Джейн, и она это заметила. — Признайся.

— Так случается, когда застегиваешь ожерелье. — Брови Джейн озадаченно сдвинулись, но Хью, не дожидаясь ответа, схватил ее за руку и потянул за собой в коридор, к лестнице.

Они нашли Уэйленда в кабинете. Глядя на портрет покойной жены, он рассеянно сворачивал в трубочку письмо, как сворачивают карту. При виде дочери и шотландца Эдвард мгновенно опомнился, лицо его приняло, обычное непроницаемое выражение, но Хью знал, как сильно тосковал Уэйленд по умершей жене, прекрасной женщине, передавшей дочери свою яркую красоту. Подняв голову, Эдвард вымученно улыбнулся, только изможденное лицо и глубоко запавшие глаза выдавали его тревогу. Хью встречался с Уэйлендом всего пару месяцев назад, но сейчас Эдвард выглядел постаревшим лет на двадцать.

— Маккаррик, рад видеть тебя, сынок.

Хью не протянул руки, он по-прежнему сжимал ладонь Джейн.

— И я рад видеть вас, Уэйленд.

— Папа, — заговорила Джейн, вырвав руку, — скажи, пожалуйста, почему Хью смеет врываться ко мне, когда я одеваюсь?

Уэйленд поднял седеющие брови, и Хью метнул свирепый взгляд в сторону Джейн.

— Внизу никого не было, а дверь оказалась не заперта. Мне показалось это… странным.

— Ну да, Ролли ходил со мной на конюшню. Проклятый торговец углем снова нас надул, — объяснил Уэйленд, как будто и прежде забивал себе голову подобной ерундой. — Джейн, я хочу, чтобы ты ненадолго вышла и подождала меня в гостиной.

— Но я не могу, папа. Мы с Фредди договорились встретиться в Гайд-парке сегодня утром, — беспечно прощебетала Джейн.

Хью тотчас ощутил, как желудок сводит в тугой узел. «Фредди? Какой еще Фредди?»

— Передай Фредерику поклон от меня.

«Да кто такой этот Фредерик, черт побери?»

Джейн кивнула и вихрем вылетела из комнаты, даже не взглянув на Хью.

— Я пойду с ней, если больше некому, — тотчас вызвался Маккаррик.

— С ней отправится Куин. До Гайд-парка рукой подать, — заверил его Уэйленд. — Знаешь, все ухажеры моей дочери зовут ее Простушка Джейн. — Уэйленд довольно хохотнул. — Похоже, нынче у этих молодых хлыщей сарказм считается признаком ума. Да разве за ними угонишься? Я запомнил одного лишь Фредерика Бидуорта, потому что он удержался возле нее дольше остальных. — Хью перевёл сердитый взгляд на дверь. «Поклонник? И сколько же времени длятся его ухаживания?» — Как я понял, твоя ночная вылазка закончилась успешно? — спросил Уэйленд.

Обернувшись, Хью недоуменно нахмурился. Уэйленд молча указал на длинные порезы, пересекавшие щеку горца.

— Да, успешно, — подтвердил Хью, усилием воли заставляя себя встряхнуться. «Обычный воздыхатель. Невинная прогулка по парку. Так откуда эта тяжесть в груди?»

— Полагаю, ты хочешь знать, что произошло с Греем. — Хью коротко кивнул, и Уэйленд продолжил: — Знаешь, в последнее время он был ненадежен, а потому опасен. В конце концов, дело дошло до того, что он стал совершенно неуправляем. Мы попытались от него избавиться, но я никогда не видел более изощренного убийцы. Грей уцелел и поклялся отомстить. Он пригрозил предать гласности список всех членов организации. Возможно, он уже осуществил свою угрозу.

Руки Хью сами собой сжались в кулаки.

— Всех?

— Я как раз перед твоим приездом получил весточку через посыльного. Насколько можно судить, под угрозой вся сеть. Если список попадет в руки газетчикам, тебе придется скрыться. Ты будешь официально отправлен в отставку.