Флинн Хадсон мог бы стать настоящей звездой средств массовой информации. Для этого у него было все: и литературный талант, и внешность. Высокий, сильный, голубоглазый, с длинными вьющимися волосами и мужественной щетиной на упрямом подбородке, он был неотразим, и женщины его обожали. И Флинн платил им взаимностью, но только до тех пор, пока они не начинали претендовать на более или менее постоянные отношения.

Правда, когда-то давно у него была женщина, которую он считал единственной. С ней одной он был готов прожить всю жизнь и умереть в один день, но судьба распорядилась иначе. Они расстались, и с тех пор Флинн никогда не рассматривал свои связи с женщинами всерьез. Одного раза для него было достаточно.

Впрочем, несмотря на это, к женщинам он относился уважительно и вполне по-рыцарски. Ему нравилось с ними общаться, но лишь при условии, что это общение не продлится долго, не будет иметь последствий и не потребует от него каких-либо обязательств. Вместе с тем Флинн никогда не пытался манипулировать своими партнершами. Напротив, он старался сделать для них все, что было в его силах, – в особенности это касалось его временных подруг из стран третьего мира, которым приходилось буквально бороться за то, чтобы выжить. Флинн помогал им чем мог; никаких крупных сбережений у него, разумеется, не было, зато он мог писать о местах, где ему довелось побывать, разоблачая коррупцию и привлекая внимание общественности к бедственному положению населения в том или ином районе, что часто влекло увеличение потоков гуманитарной помощи. Флинн не чурался и лично собирать денежные средства для помощи тем, кому повезло в жизни меньше, чем ему. С его известностью и репутацией человека кристально честного это было сравнительно легко. И хотя через него проходили порой сотни тысяч долларов пожертвований, к рукам Флинна не прилипло ни цента.

Деньги всегда имели для него только одно значение: они были средством для помощи другим.

* * *

Проворно, будто обезьянка, девчонка вскарабкалась на Флинна и уселась верхом. Она и внешне напоминала маленькую тропическую обезьянку – своими тонкими ногами, цепкими руками, маленькими грудками, торчащими во все стороны коротко подстриженными волосами и огромными, подведенными сурьмой глазами. Звали ее, кажется, Марта, но Флинн не был в этом вполне уверен. Иногда ему казалось, что он вообще ни в чем не может быть уверен после того кошмара, которому ему довелось стать свидетелем.

Пару дней назад Флинн вернулся из Афганистана. Там, во время одной из вылазок в поисках материала, его коллега-фоторепортер оказался в самой гуще перестрелки между афганскими пограничниками и шахидами-смертниками, которые пытались прорваться на территорию страны в начиненном взрывчаткой автомобиле. Злосчастному репортеру в буквальном смысле оторвало голову, когда, надеясь сделать снимок крупным планом, он подобрался чуть не вплотную к машине смертников.

Эта картина до сих пор стояла перед глазами Флинна. Подбитый автомобиль превратился в пылающий огненный шар, а еще через мгновение обезглавленное тело репортера покатилось по земле, орошая ее кровью. От шахидов вообще не осталось ничего, кроме горстки праха.

С тех пор, как ни старался Флинн избавиться от мучительных воспоминаний, у него ничего не получалось. Не помогал даже алкоголь. Флинн вообще-то пил мало, но после возвращения в Париж не просыхал два дня подряд, однако желанное забытье так и не наступило. На исходе второго дня появилась Марта (или как там ее звали на самом деле), но и это не подействовало. Теперь Флинн жалел, что вообще с ней связался, да еще зачем-то притащил домой. Одному ему было даже легче.

Кое-как достигнув оргазма – чисто физиологического и не принесшего ожидаемой разрядки, – Флинн спихнул Марту с себя.

– Comment c’est fini? [2]– недовольно спросила она.

– Продолжения не будет, – пробормотал он. – Не сегодня. Иди домой.

Девчонка нехотя подчинилась.

Утром, страдая от сильного похмелья, Флинн обнаружил, что Марта прихватила с собой и его бумажник.

Хватит пить, решил он. И со случайным сексом тоже надо завязывать.

В том, что его обокрали, виноват был только он сам.

Тем не менее собственное состояние продолжало его тревожить. В последнее время Флинн чересчур близко к сердцу принимал вещи, о которых писал, а это было как минимум непрофессионально, но он ничего не мог с собой поделать. Флинн просто не мог не вспоминать недавнюю поездку в Китай, где в некоторых районах новорожденных девочек было принято топить, словно котят. Точно так же ему никак не удавалось выкинуть из головы путешествие в Боснию, где он пытался организовать помощь подвергшимся насилию женщинам. Вскоре после этого журналистская судьба забросила его в Пакистан, где он по заказу «Нью-Йорк таймс» делал материал об американском туристе, которого местная проститутка опоила каким-то наркотиком. Очнувшись, американец обнаружил, что, пока он валялся в отключке, кто-то удалил у него одну почку. История была жуткая, но Флинн считал, что парню повезло – он остался жив, а ведь дело могло закончиться куда печальнее.

И об этом Флинн тоже постоянно размышлял.

Словом, ему необходим был перерыв.

Просматривая поступившую за время его отсутствия почту – в основном это были различные счета, – Флинн наткнулся на дорогого вида конверт, адресованный «Мистеру Хадсону лично». Вскрыв его, он пробежал глазами текст приглашения и задумался.

Флинн никогда не любил «звездные» тусовки и не стремился общаться со знаменитостями и сильными мира сего.

С другой стороны… Почему бы нет? Все же какое-никакое, а разнообразие.

В конце концов, разве он сам только что не думал о том, чтобы сменить обстановку?

Лори Уолш была не в особенном восторге от своего нынешнего статуса подружки знаменитого киноактера. Ну да, с одной стороны, это выглядело достаточно круто. Теперь Лори и сама была хорошо известна и репортерам, и другим знаменитостям, которые держались с ней вполне дружелюбно и любезно. Ее фотографии регулярно появлялись во всех модных журналах – вот она нежится на пляже в Малибу, а вот выгуливает двух черных лабрадоров своего знаменитого друга. Да и на премьерных показах и торжественных церемониях вроде вручения разного рода наград она всегда была с ним рядом – преданная, любящая, симпатичная девчонка.

Но почему ее имя знала вся страна? Почему богатые и знаменитые были с ней так вежливы и милы?

Почему?!!

Да по тому самому – вот почему!

На самом деле все было предельно просто.

Лори была подружкой самого Клиффа Бакстера.

Того самого Клиффа Бакстера, который давно заткнул за пояс и душку Джорджа Клуни, и очаровашку Джека Николсона.

Он обладал сногсшибательной мужественной внешностью и к тому же был неплохим актером.