Твою дивизию! Какие-то прямо джунгли Амазонки! Но раздумывать времени не было. Я применил оцепенение, и удав замер, растянувшись во всю длину. Быстрым движением я обезглавил змеюку и поднял ее голову. Пасть этой твари украшали длинные клыки, и они были перламутровые. Выбрасывать такую красоту было жалко, поэтому, присев, я стал вырезать зубы на сувениры. Вот тут и появилась эта белка. Она села на ветку, внимательно наблюдая за моей работой, потом скептически хмыкнула и прыгнула на тело змеи.

Вы когда-нибудь видели, как белка жрет мясо? Вот, а я видел. Она рвала плоть, как будто это была бумага.

– Хорошо, это твое, – сказал я и стал подниматься, находиться в обществе плотоядной белки что-то резко расхотелось. Но эта пушистая сволочь решила закусить и мной, издав возмущенный вопль. Она распушила хвост и, расставив лапы, метнулась на меня. Количество впечатлений у меня уже было через край: сумасшедшая дриада, деревья-людоеды, цветы, стреляющие дурманом, перламутровые змеи и вот плотоядная белка, которая вопреки всем законом природы питается мясом. Я ушел в ускоренный режим и сделал шаг навстречу пушистому зверьку с замашками гиены. Та застыла в полете, растопырив лапы, и показала свои зубы с трехсантиметровыми резцами.

Схватив ее за шею, я с силой сжал пальцы, добавил энергии, а малыши жадно присосались к астральному полю. Тварь умерла, даже не поняв, как это произошло. Я держал тушку в руках, когда Шиза перенесла меня к трактиру.

Сунув белку в пространственный карман, я вошел внутрь.

– Овор, где водятся белки? В лесу, конечно! – ответил я. – Только они здесь ненормальные, эта напала на меня и хотела мной позавтракать.

Вирона, выслушав мою возмущенную речь, отодвинулась от белки подальше.

– И как ты ее убил? – Дядька не торопился подходить и разговаривал издалека.

Повар принес поднос, спокойно отодвинул тушку, расставил тарелки, захватил белку и пошел на кухню.

– Ты куда ее потащил? – Дядька пораженно смотрел в спину повара.

– Как куда, хозяин? Готовить, из белок суп вкусный, – ответил Кервик.

Мне же оставалось только приступить к трапезе.

– Я ее руками задушил, Овор, – прожевав кусок хлеба, удовлетворил я дядькино любопытство.

Когда Ирридар говорил об охоте на белок, Овор представить себе не мог, о чем пойдет речь. Он с усмешкой смотрел на охотника, пока тот не выложил на стол кринза – ужас Великого леса. Он думал, что сейчас умрет от разрыва сердца и, не думая ни о чем, хотел броситься бежать. Встреча с этим животным означала неминуемую смерть. Создание древних магов не убивалось ни магией, ни оружием, оно просто умирало от старости. Хорошо, что кринз никогда не покидал своей территории, иначе бы он опустошил все в округе. Но он и не выпускал никого, кто попал на его охотничью территорию и был больше его.

– Задушил руками?.. – оторопело прошептал Овор.

Поздно вечером, когда я уже задремывал, в дверь моей спальни, предусмотрительно закрытую на засов, стали скрестись. Потом раздался громкий шепот Роны:

– Дар, открывай!

Конспираторша! Таким шепотом роту можно разбудить вместо команды «подъем».

– Открывай, Дар, – настаивала девушка, – я пришла мстить.

Дальше прятаться было невозможно, скоро на ее громовой шепот соберется весь дом. Я встал и, костеря неугомонную иномирянку, открыл дверь. Рона стояла в шелковом халатике и в руках держала свечу.

– Ты один? – спросила она и тут же, не дожидаясь ответа, проскользнула в комнату мимо меня.

Я зашел следом и, сложив руки на груди, стал ее рассматривать.

Рона заволновалась:

– Ты чего так на меня смотришь? – спросила она, поправляя халатик и не выпуская свечку из рук.

– Жду объяснений, – усмехнулся я: вот что она теперь будет делать?

Но Вирона села на кровать и разревелась. Пришлось сесть рядом и обнять ее за плечи. Я понимал, сколько пережила и передумала девушка из цивилизованного уголка вселенной после того, как ее похоронили заживо в чужом для нее мире. Сколько раз она была на грани отчаяния и все это носила в себе, не показывая другим.

Рона вытерла слезы, повернулась ко мне лицом и стала говорить:

– Я здесь чужая, брошена на произвол судьбы. Ты единственный, кого я знаю и кому доверяю. Я боюсь тебя потерять. Если меня заберут, я точно потеряю тебя. А если не заберут, ты все равно не будешь со мной, я это чувствую. Молчи, не говори, – приложила она пальчик к моим губам. – Ты красивый, мужественный, настоящий. Но ты идешь своей дорогой, странной, непостижимой, кровавой. И я не вижу конца твоего пути, но ясно вижу, что этот путь не для меня. Ты наживаешь врагов, как другие наживают богатство. Ты не волнуешься, что тебя могут убить. Ты никого не пускаешь в свое сердце. Мне кажется, что там вместо него камень. Ну почему все так несправедливо устроено в жизни? – Она всматривалась в мое лицо, из ее глаз опять потекли слезы, а я молчал, не мешая ей выплакать накопившеюся безысходность и тоску, которую в ней чувствовал.

– Я знаю, ты мне поможешь, – уверенно продолжила она. – Я улечу обратно, боль со временем пройдет. Но сейчас я хочу, чтобы ты был мой и только мой. – Она прильнула ко мне всем телом и обхватила руками. – Не прогоняй меня!

Утром Рона преобразилась. Она как будто приняла важное решение и сняла со своих плеч тяжелый груз.

На завтраке кроме нас были Овор, Штоф и Верил.

– Обоз готов, собран у трактира. Когда думаешь выступать? – обратился ко мне Овор.

– Сразу после завтрака, – ответил я. – Рона, Верил и ты, Штоф, мне нужна ваша помощь. – Я посмотрел на товарищей. – И ваше молчание.

Куда вести наш маленький караван, я примерно знал. Надо выйти к руслу реки неподалеку от города и там остановиться.

Десять возов, влекомых лошадьми, цугом двигались друг за другом, а в роли погонщиков выступали Верил и Штоф. Я ехал впереди на своем Вулкане, Вирона замыкала обоз. Было сыро и холодно, дул пронизывающий северный ветер, приносящий мелкую морось. Укутавшись в плащ, я продумывал, как добраться до города подземного племени и доставить им мой груз. Каких-то определенных мыслей у меня не было, но я надеялся на удачу, ведь как-то с кочевниками торгуют. Завозят товары, вывозят оттуда.

Примерно часа через четыре мы вышли к реке. Осмотрев ближайшие окрестности, я нашел широкий, но неглубокий овражек, куда и завел наш караван. Ребятам все было нипочем. Только Рона, вся посиневшая от холода, смотрела на меня волком.

– Вирона, ты почему не взяла плащ? – Я сделал вид, что только сейчас это заметил. Девушка даже задохнулась от возмущения.

– Ты не говорил, что мы так далеко поедем, и не предупредил, что надо брать плащ.

Я пожал плечами – сама виновата, захотела ехать – получи.

– Ты что, глупее Верила и Штофа? Я им тоже не говорил, но они плащи взяли.