В 1774 г. британский парламент принял так называемый Квебекский акт, по которому восстанавливалось французское гражданское право и подтверждалось действие сеньориальной системы землевладения. Католическая церковь получала право на сбор церковной десятины, а католикам (при условии принесения ими присяги, сформулированной в весьма умеренных выражениях) разрешалось занимать общественные должности. Акт определил новые границы провинции Квебек, включив в нее значительную часть бассейна Огайо. Это разумное решение парламента привело к тому, что франкоязычные канадцы в целом отказались поддерживать американских сепаратистов.

«В 1774 г. первый Континентальный конгресс, собравшийся в Филадельфии, обратился к франкоканадцам с призывом присоединиться к союзу американских колонистов. Большинство канадцев отнеслось к этому обращению враждебно. Франкоязычные канадцы боялись, что их провинция окажется поглощенной быстро расширяющимися английскими колониями протестантского юга, а англоговорящие квебекские торговцы не хотели лишаться преимуществ, которые им давали прямые связи с метрополией. Не поддержала Американскую революцию и Новая Шотландия, экономические интересы которой были в большей степени связаны с империей, чем с континентальной частью колоний. Торговцам и предпринимателям Галифакса, составлявшим большинство в законодательном собрании и в совете провинции, были выгодны британские Навигационные акты и субсидии, выделявшиеся для нужд военного флота. Несколько тысяч колонистов из Новой Англии, проживавших в портовых поселениях, до некоторой степени сочувствовали революции, однако они не представляли сколько-нибудь серьезной угрозы британскому владычеству на этой территории»{8}.

С 1763 по 1801 г. Луизианой правили испанцы. По завоевании Канады Англией в Луизиану переселились тысячи франкоязычных канадцев. Испанский губернатор разрешил Северо-Американским Штатам свободное плавание по реке Миссисипи, а также беспошлинное пользование портом Нового Орлеана. Однако в 1801 г. испанский губернатор решил было закрыть порт, но президент Джордж Вашингтон пригрозил захватить Новый Орлеан штурмом. Испания была вынуждена уступить и открыла порт, от которого зависело благополучие фермеров Огайской долины.

30 сентября 1801 г. республика Франция и королевство Испания подписали секретное соглашение, по которому Испания возвращала Франции Луизиану, а Тоскана, именуемая теперь королевством Этрурия, передавалась инфанту Пармскому.

Несмотря на строгую секретность, в которой велись переговоры о Луизиане, слухи о них весной 1801 г. все же достигли Северо-Американских Штатов. А осенью того же года американский посланник в Лондоне Руфус Кинг подтвердил эти слухи, прислав в США копию франко-испанского соглашения об уступке Луизианы. Наполеон намеревался распространить французское господство на Североамериканском континенте, чем вызвал беспокойство правительства США. Было ясно, что, пока Луизиана принадлежит Испании, она не представляет непосредственной опасности для США. Совсем иная ситуация сложится, если Луизиана перейдет к Англии или Франции. 15 декабря 1802 г., обращаясь со вторым ежегодным посланием к конгрессу, американский президент Томас Джефферсон заявил: «Уступка Испанией своей провинции Луизианы Франции, которая имела место в ходе последней войны... приведет к изменению характера наших международных отношений».

К началу 1803 г. Англия и Франция находились на грани войны. Первый консул республики прекрасно понимал, что из-за превосходства англичан на море Франция не сможет защитить Луизиану. Оставался единственный выход — продать ее.

10 апреля 1803 г. Наполеон объявил о своем намерении продать Луизиану Соединенным Штатам. Уполномочив министра казначейства Франсуа Барбе-Марбуа вести переговоры с американскими представителями, первый консул заявил: «Я отказываюсь от Луизианы. Я уступаю не только Новый Орлеан, но и всю колонию». 11 апреля Талейран уведомил Ливингстона о решении Наполеона.

Поначалу Наполеон запросил 22,5 млн. долларов. Посол США во Франции Джеймс Монро предложил 8 млн. После упорного торга сошлись на 15 млн. долларов.

Историки считают, что это была самая большая и самая выгодная сделка по покупке недвижимости в истории. 2 млн. 400 тысяч кв. км земли было куплено всего за 15 млн. долларов, то есть по 3 цента за акр. На этой территории со временем разместилось 15 штатов: Монтана, Северная и Южная Дакота, Миннесота, Вайоминг, Небраска, Айова, Колорадо, Канзас и Арканзас, Миссури, Оклахома, Нью-Мексико, Техас и нынешняя Луизиана.

Самое забавное, что покупка Луизианы грубо нарушила конституции обоих участников сделки — Соединенных Штатов и республики Франция, но на это никто не обратил внимания.

Началась тотальная американизация Луизианы. Согласно переписи 2000 г., 92% ее жителей считают родным английский язык, 5% — французский, 3% — испанский.

Как мы уже знаем, Египет еще во времена крестовых походов был приоритетной целью французских королей, феодалов и купцов. Как заметил Альберт Манфред: «С того времени, как Лейбниц подал Людовику XIV совет овладеть Египтом, идея эта на протяжении всего восемнадцатого столетия не переставала занимать государственных деятелей и некоторых мыслителей Франции»{9}.

В XVI — XVIII веках купцы и судовладельцы Марселя, Тулона и других средиземноморских портов Франции имели обширные связи с Египтом и другими странами Леванта. Шарль-Ру считал, что в среднем в XVIII веке объем ежегодной торговли между Францией и Египтом приближался к 5,5 млн. пиастров{10}.

Министр иностранных дел Французской республики Талейран в докладе Институту 3 июля 1797 г. «Мемуары о преимуществах новых колоний в современных условиях» прямо указывал на Египет как на возможное возмещение понесенных Францией потерь.

Формально Египет был частью Оттоманской империи. Однако в середине XVII века мамелюкские беи добились значительной степени автономности от Константинополя. Султану ничего не оставалось делать, как автоматически утверждать назначение очередного бея.

Надо ли говорить, что на Египет имели свои виды и «просвещенные мореплаватели». Наполеон в своих мемуарах писал: «В 1775 г. мамелюки заключили договор с английской Индийской (Ост-Индийской. — А.Ш.) компанией. С этого момента французские торговые дома подвергались оскорблениям и всяческим унижениям. По жалобе Версальского двора Порта в 1786 г. направила против беев капудан-пашу Хасана; но со времени революции французская торговля вновь стала подвергаться преследованиям. Порта заявила, что она тут ничего не может поделать, а мамелюки — "люди жадные, безбожные и мятежные", и дала понять, что отнесется к экспедиции против Египта терпимо — так же, как отнеслась она к экспедиции против Алжира, Туниса и Триполи»{11}.

Мармон писал, что со времени Итальянской кампании поход в Египет был любимым детищем Бонапарта. «Европа — это кротовая нора! Здесь никогда не было таких великих владений и великих революций, как на Востоке, где живут шестьсот миллионов людей»{12}.