Сентябрь внимательно обдумала ответ.

– Может, это и справедливо для волшебных денег, – допустила она. – Но человеческие деньги – это просто деньги. Это довольно серьезная вещь. И даже если бы это было не так, не имеет значения, воображаемые они или нет, если все согласились, что они обладают властью. Если мы не сможем платить банку каждый месяц, мы потеряем нашу ферму, и не думаю, что им понравится, если моя мама предложит им сразиться на дуэли.

Калькулятрикс ухмыльнулся, обнажив зубы.

– Воображаемые не значит ненастоящие. – Он расправил зеленые перья хвоста и возложил одну из своих огромных лап, закованных в чешую из мелких монет, на ручку кассового аппарата. – Разве ваши человеческие деньги не приводят к появлению предметов по вашей прихоти? Разве они не меняют личность человека, например, превращают испуганного ребенка в лохмотьях в заносчивого промышленника в костюме? Разве они не лечат больных? Докторам же платят. Разве не могут они поражать врагов по твоей команде? Или удерживать одних людей на окраине города, а других – высоко на холме, охраняя их так же надежно, как колючий кустарник оплетает замок? Затеплить уголь в холодном очаге, перенести тебя в тропическую страну, если ты так замерзла, что не перенесешь очередного снегопада? Ну, поведай же мне, какие еще чудеса должны творить человеческие деньги, чтобы заслужить то же благоговение, которое ты испытываешь при виде любой побрякушки из Волшебной Страны? – Калькулятрикс рассмеялся так, что монеты на его горле снова зазвенели. – И не спеши-ка ты на Фондовую Биржу, детка! Там скопилось столько колдовства, что им аж потрескивает лента с биржевыми котировками, и, если достаточное количество биржевиков поверит, что у некоторой Компании есть куча денег, – ба! она тут же начинает купаться в море наколдованных наличных. А если те же самые люди решат уверовать во что-то другое, эти Дьявольские Динары моментально исчезнут при первом же заклинании. Все это золото просто – престо! – превращается в веточки, семена и сосновые шишки. Что, скажешь, Калькулятрикс лжет?

Сентябрь моргнула. Если протереть глаза, все это похоже на правду. Не так ли все и было незадолго до того, как Сентябрь появилась на свет? Разве муж тети Маргарет, тот самый несчастный Дядя, о котором так редко говорили в семье, не превратился за одну ночь из видного мужчины в пальто с меховым воротником в нищего, у которого осталась только пыльная ферма да груда внезапно бесполезных бумажек.

Медный крокодил коротко кивнул, убедившись в том, что оказался прав.

– Впрочем, довольно этих бесплатных уроков по моей редкой специальности. Как умно с твоей стороны получить что-то за так – а я почти и не заметил. Ну-с, приступим. – Он подался вперед и короткими ручками ухватился за аппарат, раскинув хвостовое оперение по всему прилавку. – В прежние времена мы были страшно отсталыми, клали на одну чашу весов твою душу, а на другую – перышко, ну и все прочее в таком роде. А теперь у нас есть Методология. Теперь у нас есть Инструменты. Это все так занимательно. Начинаем! Да! Первое Вопрошание! – Надувшись от усилия, Калькулятрикс перевел ручку кассы в исходное положение. – Профессия?

Сентябрь поникла плечами.

– Я… Пока никакой.

Медный крокодил моргнул серебряными глазами.

– Прости, – сказал он, – но это просто нелепо. Как ты можешь обрести Путь, если у тебя нет профессии? И как мы можем записать тебя в наших книгах, если у тебя нет Пути? Ты же где-то работаешь?

– Я учусь в школе, – объяснила Сентябрь. – и время от времени выполняю случайную работу для тех, кому нужно.

– Всякая работа кому-то да нужна, – осклабился Калькулятрикс, – иначе никакой работы и не было бы, а были бы только игры, да пикники, да здоровый сон. Но не будем терять времени. Что ты больше всего любишь делать?

Сентябрь не потребовалось ни секунды на обдумывание этого вопроса.

– Путешествовать. В Волшебную Страну, ну и обратно, хотя это совсем не так весело.

Синий Ветер язвительно фыркнула. Она и ее ту́пик уже успели задремать, припав головами друг к другу, но скрип ручки кассы их разбудил.

– Это не дело, а место, куда ты отправляешься, чтобы натворить там дел.

Калькулятрикс проигнорировал ее замечание и все так же терпеливо продолжал:

– И чем же ты занимаешься, когда попадаешь в Волшебную Страну?

Сентябрь заговорила очень быстро в надежде, что успеет рассказать правду до того, как это истолкуют против нее.

– В первый раз я подружилась с Виверном, маридом и стодвенадцатилетним Фонариком, и добыла из ларца в Чесаном Лесу магический Гаечный Ключ, и обошла на корабле вокруг всей Волшебной Страны, чтобы победить Маркизу.

Калькулятрикс дернул медной бровью.

– Так ты революционерка!

– Нет!

– Но ты уже призналась, что водишь знакомство с известными смутьянами и мятежниками, и нынешняя твоя компания тоже весьма сомнительна. Вот у меня, например, в друзьях Маги, Балерины, Василиски и сам Король! Что это сравнение говорит о нас с тобой? Ну ладно, а что было во второй раз?

– Я отправилась в подземелье Волшебной Страны, поскольку моя тень стала там Королевой, и собиралась застрелить ее из Заклепочника, но не стала этого делать! Она, наверное, все еще там Королева…

– То есть это было всего лишь покушение на убийство, – сказал Калькулятрикс, в растерянности позабыв, что делать с ручкой кассы.

Синий Ветер захохотала так громко, что ту́пик в ужасе улетел с ее плеча.

– Не забудь упомянуть, что ты украла тот Гаечный Ключ и застрелила Минотавру, а бедного марида, которого ты так любишь, до полусмерти измордовала, чтоб убрать со своего пути. – От задохнулась от смеха, сложившись пополам. Снежинки скатывались с ее глаз как слезы. – А вот еще! – выкрикнула она между приступами веселья. – Контрабанда! Она же, в довершение всего, контрабандист! – Синий Ветер схватила за деревянную ручку молоток, что висел у Сентябрь на поясе для инструментов, и тут же выхватила из ее карманов гвозди, единственную оставшуюся ириску и книжку – ловко, как настоящий карманник. Она потрясла жестянку с гремящими внутри гвоздями. – Если это не железо, тогда я – слон. Опасное оружие! Станет ли невинная девушка таскаться с железом в карманах? Да она бандит, Ваше Превосходительство, ничего хорошего, от нее не жди, только плохое. Подтверждаю: я с первого взгляда распознала в ней избалованного ребенка. Не верите мне – позовите френолога! Рядом с водокачкой как раз одного выставили на продажу. У нее же череп правонарушителя, только взгляните! Вот, на левом виске! Это признак мятежа, ясный как печать. Да и в целом на лице написана склонность к бунту. И ничего она с этим не может поделать, бедный оборвыш! Как бы она ни старалась вести себя прилично – что у нее, на мой взгляд, плохо выходит, – стоит ей открыть рот, как оттуда кувырком вылетает хаос и по-хозяйски располагается прямо у вашего дома.

Калькулятрикс раздраженно потряс хвостовыми перьями. Мелкие монетки вдоль его хребта ощетинились, как на загривке бойцовой собаки. Когда он снова заговорил, голос его все еще оставался доброжелательным: