– Алло! – крикнула она. – Ах, я так рада, что вы позвонили! Все хорошо. Джонни прооперировали, хирург решил не ждать и сделал операцию днем, она прошла очень успешно. Скоро Джонни окончательно поправится. Вам больше не о чем тревожиться, он проведет ночь спокойно.

– Слава богу, – ответил он.

– О да, – сказала она. – Мы все вздохнули с облегчением. А сейчас я передаю трубку вашей жене.

Джон сел на кровати, его словно оглушили. Что она имеет в виду, черт возьми? Затем он услышал голос Лоры, ясный, чистый:

– Дорогой! Дорогой, ты слышишь?

Он не мог ответить. Он почувствовал, как рука, в которой он держит трубку, холодеет и покрывается липким потом.

– Я слышу, – прошептал он.

– Не очень хорошая связь, – сказала она, – ну да ладно. Как сказала тебе миссис Хилл, все хорошо. В отделении Джонни такой прекрасный хирург, такая милая медсестра, и я просто счастлива, что все так устроилось. Из Гатвика я приехала прямо сюда – между прочим, полет прошел отлично, но что за странное сборище! Когда я расскажу тебе про них, с тобой случится истерика… Потом поехала в больницу, Джонни только отходил после наркоза. Конечно, он был вялый, полусонный, но так мне обрадовался! А Хиллы так чудесно меня приняли, отвели мне гостевую комнату, и от них рукой подать до города и больницы. Сейчас поужинаем, и я сразу пойду спать, после полета и всех этих волнений меня просто качает. Как ты добрался до Милана? Где остановился?

Отвечая, Джон не узнал собственный голос. Он больше походил на голос какого-то механического устройства.

– Я не в Милане, – сказал он. – Я все еще в Венеции.

– Все еще в Венеции? Но почему? Машина не завелась?

– Я не могу объяснить, – сказал он. – Произошла какая-то путаница…

Его вдруг охватила такая усталость, что он чуть не уронил трубку, и, к своему стыду, почувствовал, как в глазах закипают слезы.

– Какая путаница? – В ее голосе теперь звучало подозрение, почти враждебность. – Ты не попал в аварию?

– Нет… нет… ничего такого.

Непродолжительное молчание, затем она сказала:

– У тебя как будто язык заплетается. Только не говори мне, что ты надрался.

О господи… если бы она только знала! Он чувствовал, что у него в любую минуту может отключиться сознание, но не из-за виски.

– Я думал, – медленно проговорил он, – я думал, что видел тебя на vaporetto с теми двумя сестрами.

Какой смысл продолжать? Объяснять бесполезно.

– Как ты мог видеть меня с сестрами? – сказала она. – Ты же знал, что я поехала в аэропорт. Нет, мой милый, ты просто идиот. Дались тебе эти несчастные старушки! Надеюсь, миссис Хилл ты ничего такого не сказал?

– Нет.

– Так что ты намерен делать? Ты сядешь завтра в Милане на поезд?

– Да, конечно.

– Я все же не понимаю, почему ты застрял в Венеции, – сказала она. – Все это кажется мне довольно странным. Но главное – с Джонни все будет в порядке, и я здесь.

– Да, – сказал он, – да.

Он расслышал отдаленный звук гонга, прозвучавшего в холле директора школы.

– Тебе пора идти, – сказал он. – Мой привет Хиллам и поцелуй Джонни.

– Хорошо, береги себя, дорогой, бога ради, не опоздай завтра на поезд и машину веди осторожно.

В трубке щелкнуло, и ее голос пропал. Он вылил в пустой стакан капли оставшегося виски, смешал их с имбирным элем и залпом выпил. Потом встал, подошел к окну, распахнул ставни и высунулся наружу. Голова у него слегка кружилась. Камень упал с его души, но облегчение, огромное, невыразимое, странным образом смешивалось с ощущением нереальности, словно голос, говоривший из Англии, был не голосом Лоры, а мистификацией, сама же Лора все еще в Венеции, в каком-нибудь потаенном пансионате с двумя сестрами.

Суть в том, что он видел всех троих на vaporetto. В красном плаще была Лора, не какая-то другая женщина. И рядом с Лорой были сестры. Так чем же это объяснить? Тем, что он сходит с ума? Или чем-то еще более зловещим? Когда их vaporetti поравнялись, сестры, обладающие огромной силой внушения, увидели его и каким-то необъяснимым образом заставили поверить, что Лора стоит рядом с ними? Но зачем, с какой целью? Нет, это совершенная бессмыслица. Есть лишь одно объяснение – он ошибся, у него была галлюцинация. И значит, ему необходим психоаналитик, как Джонни был необходим хирург.

А что ему делать сейчас? Спуститься вниз и сообщить администрации отеля, что он ошибся, что его жена благополучно прибыла в Англию чартерным рейсом и он только что разговаривал с ней по телефону? Он надел туфли и пригладил рукой волосы. Посмотрел на часы. Было без десяти восемь. Если заглянуть в бар и немного выпить, будет проще посмотреть в лицо управляющему и рассказать ему о случившемся. Затем они, возможно, свяжутся с полицией. Россыпи извинений за то, что всем причинили столько хлопот.

Он спустился на первый этаж и сразу пошел в бар. Ему было неловко, так и казалось, что все будут смотреть на него и думать: «Вот малый, у которого пропала жена». К счастью, в баре было многолюдно, и он не увидел ни одного знакомого лица. Даже за стойкой стоял помощник бармена, который раньше никогда его не обслуживал. Он выпил виски и через плечо бросил взгляд в сторону холла. За конторкой никого не было, но это ненадолго. В дверном проеме, ведущем во внутреннюю комнату, он видел спину управляющего, который с кем-то разговаривал. Повинуясь внезапному порыву, он, как трус, быстро пересек холл и через вращающуюся дверь вышел на улицу.

Я поужинаю, решил он, а потом вернусь и объяснюсь с ними. На сытый желудок это будет проще.

Он пошел в ближайший ресторан, где они с Лорой пару раз ужинали. Она жива, она в безопасности, остальное не важно. Кошмар остался позади. Теперь он мог даже в одиночку насладиться едой, зная, что она спокойно проведет вечер в тоскливой компании супругов Хилл, рано ляжет спать, а завтра утром поедет в больницу сидеть с Джонни. Джонни тоже ничто не угрожает. Не о чем больше беспокоиться, вот только неловкие объяснения и извинения перед управляющим отелем.

Как приятно было сидеть одному за угловым столиком маленького ресторана, заказав vitello alla Marsala[29] и кувшинчик мерло. Он не спеша наслаждался едой, но все было в тумане, ощущение нереальности не покидало его, а разговор ближайших соседей навевал такой же умиротворяющий покой, как отдаленные звуки музыки.

Когда все они встали и разошлись, он увидел, что часы на стене показывают почти половину десятого. Нельзя больше откладывать и тянуть время. Он допил кофе, закурил сигарету и расплатился по счету. В конце концов, думал он, возвращаясь в отель, управляющий только обрадуется, услышав, что все в порядке.

Войдя через вращающуюся дверь, он сразу увидел человека в полицейской форме, который стоя разговаривал с управляющим. Портье тоже был там. Когда Джон подошел ближе, они обернулись и он заметил, что лицо управляющего просияло от облегчения.