– Неужели, мисс Джоулз? Ушам своим не верю – вы не хотите быть актрисой? – Это был голос Феррамо, который странным образом подошел к ним совершенно незаметно.

Деми и Кимберли замерли, затаив дыхание. Они уставились на благодетеля, автоматически приоткрыв пухлые губки с подводкой. Длинные ноги Феррамо обтягивали безупречно сидящие бледно-голубые джинсы. Плечи в мягком сером кашемировом свитере казались еще шире. Огромным усилием воли Оливия заставила себя дышать ровно и смело взглянула в темные проницательные глаза Феррамо. Он вопросительно поднял брови.

– Я как-то попробовала силы на актерском поприще. Сыграла несколько ролей в комедийном сериале про школьного психолога. Все эти роли у меня постепенно забирали, за исключением роли без слов – горничной главной героини.

Девицы-старлетки и лоснящийся человечек смотрели на нее в полном изумлении. Феррамо ситуация явно забавляла.

– Вы позволите? – обратился он к компании, взял Оливию за руку и отвел в сторону.

Оливия спиной чувствовала ревнивые взгляды обиженных девиц, пытаясь справиться с неожиданным чувством превосходства и самодовольства, – она глубоко презирала эти недостойные эмоции, какими бы обстоятельствами они ни были вызваны. «Разделяй и властвуй, – думала она. – Вот, значит, как Феррамо правит своим гаремом – просто сталкивает их лбами».

Навстречу им поспешил официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским.

– Нет-нет, спасибо, – быстро произнесла Оливия, когда Феррамо протянул ей бокал на длинной ножке.

– Нет, вы непременно должны попробовать, – промурлыкал он. – Это французское шампанское, самое лучшее.

«Насчет шампанского соглашусь. А как насчет тебя? Кто же ты такой на самом деле?».

– Non, merci, – произнесла она по-французски. – Et vous? Vous êtes fraçais?[5]

– Mais bien sûr, – ответил он, явно довольный ее познаниями в области языков. – Et je crois que vous parlez bien le français. Vous êtes, ou – je peux? – tu es une femme bien èducatée.[6]

«Хотела бы я, чтобы это было так. Все мои познания – общеобразовательная школа в Уорксопе», – подумала Оливия. Тем не менее она одарила собеседника загадочной улыбкой, взяв на заметку, что следует проверить в словаре показавшееся ей подозрительным слово educateé, чтобы удостовериться, что истинные французы выражаются именно так.

Оливия легко воспринимала иностранные языки на слух. Она давно обнаружила, что, даже когда язык был ей незнаком, она часто легко улавливала смысл разговора. Даже если речь собеседника казалась ей сущей тарабарщиной, она все же обычно умудрялась понять ее или интуитивно ухватить общий смысл, вслушиваясь в интонации. Были времена, когда Оливия переживала из-за отсутствия университетского образования, но она с успехом наверстала эти пробелы. Благодаря книгам, кассетам и поездкам по разным странам ей удалось научиться довольно бегло говорить по-французски и весьма сносно по-испански и по-немецки. А после путешествий в Судан и на Занзибар, где большинство населения исповедует ислам, она нахваталась арабских слов и научилась, пусть на примитивном уровне, объясняться на арабском. Оставалось только сожалеть, что все эти познания были совершенно не востребованы при написании статеек для рубрики, посвященной стилю жизни и советам по красоте.

Феррамо сделал большой глоток шампанского и повел Оливию сквозь толпу, игнорируя все попытки гостей привлечь его внимание. Оливия ощущала себя так, словно является спутницей кинозвезды на премьерном показе фильма. Все провожали их глазами, а статная индийская красавица просто сгорала от зависти.

– Насколько я понимаю, мисс Джоулз, в вашей стране французов, мягко говоря, недолюбливают, – заметил он, когда они вышли на террасу.

– Ну уж, по крайней мере, меньше, чем в этих краях, – рассмеялась Оливия. – Помните, как назвал французов Гомер Симпсон? «Пожирающие сыр трусливые мартышки»! – Она взглянула на него с игривой улыбкой, проверяя его реакцию. Феррамо лишь облокотился на перила, стилизованные под фальшборт корабля, и улыбнулся в ответ, приглашая последовать своему примеру.

– А-а, знаменитый месье Симпсон. Кладезь человеческой мудрости. А вы что думаете на этот счет? Тоже разделяете нелюбовь к французам?

Оливия облокотилась на холодные металлические перила и всмотрелась в морскую гладь. Ветер так и не утих. Время от времени из-за быстро несущихся по небу клочковатых облаков выглядывал диск луны.

– Я была против ввода войск в Ирак, если вы это имеете в виду…

– Интересно, почему?

– Потому что это какая-то бессмыслица: наказывают за нарушение международного права тем, что сами его нарушают. Я, например, вовсе не уверена, что Саддам имел какое-то отношение к атаке на Всемирный торговый центр, ведь всем известно, что у них с «Аль-Каидой» взаимная неприязнь. К тому же нет никаких доказательств присутствия у него химического оружия. Поначалу я думала, что, может, они что-то недоговаривают, но им, видимо, просто нечего сказать. Из этого следует один-единственный вывод: никогда не стоит безоговорочно верить власть имущим.

– Вы были правы – актриса из вас никакая, – расхохотался Феррамо. – Вы не умеете кривить душой.

– Я смотрю, вы не слишком высокого мнения о представительницах этой профессии.

– Да бросьте! Вам известно, что ежедневно в Лос-Анджелес прибывают более пяти сотен честолюбивых девиц, мечтающих об актерской карьере и рыщущих, как саранча, в поисках славы и богатства? Иных ценностей в жизни для них не существует.

– Тем не менее вы, кажется, многих из них берете под свое крыло.

– Я всего лишь хочу им помочь.

– Да неужели?

Он бросил на нее холодный взгляд.

– Между прочим, в этой профессии довольно жесткие правила игры.

– Пьер? – высокая красавица индианка выплыла на балкон и с собственническим видом положила руку ему на плечо. Следом за ней появился спортивного вида привлекательный мужчина лет сорока. Он широко улыбался, причем уголки рта были задорно приподняты – этакая смесь Джека Николсона с котом Феликсом из небезызвестных комиксов.

– Пьер, хочу познакомить тебя с Майклом Монтерозо. Помнишь, я о нем говорила? Тот самый гениальный косметолог, который помогает нам с проектом. Весь Голливуд от него в диком восторге, – добавила она и выразительно сморщила носик, глядя на Оливию, словно взывая к ее женской солидарности. – Он в курсе всего, что происходит в Голливуде.

На какую-то долю секунды на лице Феррамо проскользнуло презрительное выражение, но он тут же взял себя в руки, и на его лице засияла любезнейшая улыбка.