В этот момент мне почему-то подумалось: А почему я не воспользовалась своим даром, чтобы узнать побольше о своих спутниках? Ответ пришел тут же: я все еще пыталась быть обычной, забывая о своем даре, не принимая его до конца. Непроизвольно дистанцировалась от него. Ведь кому, как не мне, знать, что многие знание – многие печали. Да и, если честно, хотелось, чтобы люди сами рассказывали о себе, по своей воле открывались, а не залазить к ним в память и душу просто ради интереса и желания там покопаться. Ох-ох-ох, не тот Дар мне выдал Всевышний. Ведь кто-то другой с радостью ухватился бы за возможность заглянуть в чужие воспоминания и мысли, а вот мне хотелось другого.

- Пф! – Услышала я недовольный фырк принца. – Да какие же вы после этого дворяне! Селяне, чуть отмывшиеся от дерьма! – Скривил он свои точеные губы.

- Ну, знаешь! Не всем повезло родиться в богатой семье! И, если хочешь знать, я об этом нисколько не жалею! – Невольно вспылила я.

- Н-ну-ну… - Прокомментировал он мое высказывание и начал раздеваться, готовясь ко сну.

А через минут десять, когда я уже думала, что он крепко спит, Зарух тихо проговорил.

- Завтра я попрошу Фахрима задержаться здесь на сутки.

- Спасибо. Но нас это не спасет.

Он повернул голову в мою сторону. Комнатка была небольшой и три топчана располагались довольно близко друг к другу.

- Там что-нибудь придумаем.

- Угу. – Невесело отозвалась я. – И это… Зарух… Спасибо тебе. – Наконец произнесла я слова благодарности.

- Каждый правитель должен заботиться о своих вассалах. – важно ответило мне это недоразумение.

- Так мы же не твои вассалы! – Тут же указала я на очевидную нестыковку.

«Да и какой ты нам повелитель?!» - тут же хотелось добавить. Но тут он выдал фразу, добившую меня окончательно:

- Вы путешествуете под моим покровительством, значит, я за вас в ответе.

Подобная постановка вопроса мне в голову не приходила, а самомнение мальца просто поражало. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то он уже сейчас пытается брать на себя ответственность за других людей, а это не может не вызывать уважения. А потом я решила: хотя  Зарух и ведет себя, подчас, отвратительно, по сути он добрый мальчик и, возможно, со временем, удастся воспитать в нем нормального человека. С этими мыслями я и провалилась в тяжелый вязкий сон, в котором то от кого-то убегала, то кого-то догоняла, но все это время мне, почему-то, жутко болела задница.

Благодаря Заруху, мы не выехали ни через день, ни через два. Посовещавшись втроем, мы с Наримом решили претвориться, будто простудились, а Зарух закатил показательную истерику, что не поедет в путь с двумя больными. И либо мы вылечимся и тогда снова отправимся в путь, либо он напишет письмо своему воспитателю, так как не собирается терпеть в дороге двух лихорадящих молокососов.

Честно говоря, с момента, когда Зарух нам помог, я стала испытывать к нему двойственные чувства. Вот вроде бы старается парень сделать все правильно, и даже побудительные мотивы у него тоже хорошие, правильные, вот только делает все это так, что хочется голову ему оторвать!

А на третий день после нашей остановки, нас нагнал Ромич с охранником. Как оказалось, Ромич неплохо умел держаться в седле, так как в свое время вместе с мальчишками учился ездить на лошадях, что выводили на выпас за город. Конечно, тогда они катались без седла и, как мне объяснил позже Ромич, техника езды там другая, однако, это, а также постоянные подсказки попутчика, позволили ему не стереть, как мы, задницу. Но мазь я ему на всякий случай все равно выдала, так как видела, как он морщился, когда присаживался на лавку. Однако, судя по его бодрому виду, эти мозоли не шли ни в какое сравнение с теми, что красовались на наших с Наримом задницах.

- Что будем делать? – Задала я самый животрепещущий вопрос всех времен и народов. – Лекарь уже смотрит на нас с подозрением и совсем скоро поделится своими наблюдениями с Фахримом.

Нарим на это лишь тяжело вздохнул и аккуратно присел на тюфяк. Да, мы с ним уже вполне сносно могли сидеть, так как снадобья Заруха оказали на наши раны почти волшебное действие. Однако, это не значило, что мы сможем уже завтра нормально перенести езду в седле.

- Вам бы подушки перьевые под зад подстелить, сразу стало бы не так больно. – Протянул Зарух с задумчивым видом, и, увидев наши удивленные взгляды, почему-то начал оправдываться. – Просто я однажды видел, как наш конюх пытался мою сестру в седло посадить. Была у нее одно время такая блаж. Ничего, правда, не вышло, все ей что-то мешало. Не женское это дело. Так вот, он ей под задницу все пытался подушечку подсунуть, чтобы помягче было.

- А в Тализии, говорят, благородные женщины на лошадях ездят и ничего им не мешает. Мода, говорят, такая у них теперь. Фахрим как-то даже возмущался, что эта мода даже в Фаргоцию уже дошла, и не дай, мол, Всевышний, до Турании доберется.

- Ну, конечно, верь этим россказням больше! – Передернул плечами Зарух. – Даже если это увлечение и в моде в этих странах, в Турании подобному не бывать. Женщина создана, чтобы ублажать мужчину и рожать детей, и не чего ей по лошадям ползать. – С непробиваемой уверенностью в голосе провозгласил принц, явно поддерживаемый всеми собравшимися в комнате, а ведь к нам присоединился и Ромич.

Я на это закатила глаза и невинно так спросила.

- Интересно, а женщина – это человек или пришелец?

- В смысле? – Не поняли меня мои оппоненты.

- Ну, может они пришельцы там какие-нибудь. Прилетели, скажем, с какой-нибудь звезды и живут среди нас.

- Что за бред ты несешь! – Возмутился Зарух.

- Да вот просто думаю, если она, как и мужчина, человек, и отличается от того же мужчины лишь тем, что имеет грудь и может рожать детей, то есть обеспечивать будущее этого самого человечества, то скажите мне, господа хорошие, почему тогда эту несчастную женщину и за человека-то с трудом считают, если она может гораздо больше мужчины.

Эти самые мужчины, что находились сейчас в комнате, возмущенно встрепенулись, готовые ринуться в бой и отстаивать свою точку зрения. Однако, я подняла руку ладонью обращенной к ним, заставив таким образом немного придержать свои аргументы и продолжила.

- Не нужно мне ничего говорить! Еще ни один мужчина не родил ребенка, а это будущее как отдельной семьи, так и всего человечества в целом. Так вот, сижу я и думаю: если женщина такой уникальный сосуд жизни, который, конечно, не может наполниться без мужчины, что есть,  то есть, то почему мы, мужчины, так усиленно нивелируем ее значение в нашей жизни, намеренно обделяя ее возможностями, и наделяем чертами умственно отсталой части населения? И тут я возвращаюсь к вопросу, может женщины – это пришельцы?  Или все-таки люди, которых намеренно лишают возможности развиваться и постигать новое? И почему тогда мужчины так себя ведут?

В комнате воцарилась тишина. Зарух несколько раз открывал рот в попытке что-то возразить и снова закрывал его. Наконец, он решительно выпятил вперед подбородок и выдал: