Я достала из шкафа корзину для грязного белья и, плюхнув ее на пол, стала копаться в куче одежды. Ничего не найдя, зарычала.

И тогда я заметила корзину для белья своей сестры на другой стороне шкафа. Рванула к ней и, перебрав несколько вещей, нашла свою любимую зеленую блузку. Вытащила ее. Она была вся мятая и с большим темным пятном на правой стороне.

– Эшли!

Глаза горели от злости. Я выбежала из комнаты, прихватив с собой блузку и свою злость.

Сестра сидела на диване и ела мороженое. Когда она увидела меня, ее глаза округлились.

– Что?

– Вот что. – Я показала блузку.

– Я собиралась ее постирать.

– Почему ты вообще ее надела? Без спроса. Скорее всего, она тебе даже не подходит. – Эшли была намного выше меня.

Сестра состроила гримасу:

– Тебя не было дома, чтобы спросить.

– Эшли! Серьезно.

– Хорошо. Остынь. В следующий раз спрошу.

В этот момент вошла мама:

– Что случилось, девочки?

– Ничего.

Я направилась назад в комнату. С этой блузкой сейчас уже ничего не сделаешь. А с Изабель я встречаюсь через час. Нужно найти что-то другое.

– Куда идешь? – спросила мама.

Должно быть, она заметила мои волосы, которые сегодня мне удалось относительно хорошо выпрямить.

– Заканчивать собираться, – буркнула я.

– Собираться куда?

Тут прискакал Джона в красно-синем костюме динозавра.

– Пойдем, пойдем, пойдем! – кричал он громче необходимого.

Мама положила руку на плечо мальчугана, и он перестал прыгать. Она продолжала смотреть на меня в ожидании ответа.

– Я иду гулять с Изабель, – сказала я.

– Ты мне этого не говорила, – заметила мама.

Я запаниковала, мой мозг прокрутил все события недели заново, пытаясь выдернуть разговор, который, готова поклясться, состоялся с мамой, чтобы сейчас напомнить ей о нем. Но его не существовало.

– Ты говорила, что пойдешь с нами за конфетами, – заныл Джона.

– Эшли может сходить с вами, – предложила я.

Сестра покачала головой:

– Нет. Я иду на хеллоуинскую вечеринку.

– Может, с вами сходит мама? – спросила я Джону в отчаянии, потому что знала, каким он становится, когда упрется.

Мама разочарованно посмотрела на меня, но сказала Джоне:

– Да, я схожу с вами.

Голова динозавра наклонилась вперед, когда Джона, надув губы, уставился в пол. Довольно жалкое зрелище. Вцепившись в свою запачканную блузку, я поняла, что ни я, ни она не выйдем сегодня в свет. Я вздохнула. Ну и ладно. Все равно это будет групповое свидание, на которое мне придется потратить последние двадцать баксов. Почему бы тогда не сохранить деньги на то, что мне действительно захочется.

– Я схожу с вами, Джона.

Джона повеселел.

– Спасибо, Лили, – поблагодарила мама, быстро обняв меня. – Завтрашний вечер весь твой.

– Звучит здорово.

Я вернулась обратно в свою комнату и позвонила Изабель.

Она ответила на втором гудке.

– Лучше бы тебе не отменять нашу встречу.

– Извини. Я обещала Джоне, что пойду с ним выпрашивать конфеты.

– Что ты такое говоришь? Мы планировали это всю неделю. Почему Эшли не может с ним сходить?

– Она идет на вечеринку.

Я понесла блузку в ванную, чтобы там потереть пятно старой зубной щеткой с мылом.

– Лили, – заныла Изабель ужасно похоже на Джону. – Ты обещала.

Я включила воду:

– Знаю, но, к сожалению, моя семья обладает властью над моей жизнью.

– Ты не отпрашивалась у мамы на сегодня?

– Думала, что отпросилась, но, как оказалось, нет.

Она вздохнула.

– Хорошо. Поговорим позже. – Подружка положила трубку, не дожидаясь моего прощания. На душе стало тяжело, но я успокоила себя тем, что у нее есть Габриель. Ей и без меня будет хорошо.

Я посмотрела в зеркало на свои волосы. Осталась довольна. Когда я прилагала усилия и пользовалась феном и средством для укладки волос, получалось здорово. Но я редко так делала.

– Почему ты не можешь выглядеть так хорошо, когда на самом деле куда-то выходишь? – прошептала я.

– Прекрати разговаривать сама с собой, – пропела Эшли, проходя мимо ванной.

– Я говорила по телефону, – крикнула я ей вслед.

Собрала волосы в хвост и пошла за толстовкой.

Когда Изабель сказала, что мы поговорим позже, я не думала, что она имела в виду этим вечером, у меня крыльце, в компании с двумя парнями.

Сводив братьев повыпрашивать сладости, я переоделась в пижамные штаны и футболку и уселась на диван с большой миской конфет на коленях – на случай, если к нам заглянут дети.

Но когда я открыла дверь, то детей за ней не нашла.

С миской в руках я смотрела на Изабель, хлопая ртом, точно рыба, – так бывает, когда слова не идут.

– Привет, – произнесла Изабель, не обращая внимания на выражение моего лица, и поправила кошачьи ушки на голове. – Сладость или гадость. Можно войти?

– Я…

Она выудила из миски «Смартис» и протиснулась мимо меня, увлекая за собой Габриеля и другого парня, взъерошенные волосы и долговязая фигура которого выглядели смутно знакомыми.

– Конечно же заходите, – в растерянности проговорила я и поставила миску на столик у входа.

Ребята стали снимать обувь у входа.

– О, можете не снимать обувь. Ковер все равно грязный. – Я закрыла дверь. Они все же разулись. – Ладно. Я только… эм… надену джинсы.

Братья, услышав звонок, выбежали из гостиной, держа в руках миску с приготовленным мной попкорном, который вываливался через край, оставляя белую дорожку.

– Идите смотрите свой фильм, ребятки. Я скоро вернусь.

Я поспешила в ванную, где пробежалась пальцами по теперь уже растрепанным локонам в надежде хоть немного привести их в порядок и нанесла блеск для губ. Затем отправилась в свою комнату и надела джинсы и первый попавшийся приличный топ – светло-горчичный, с изображением маленьких птичек.

К тому времени как я вернулась в гостиную, Изабель и парни сидели на диване возле сложенных стопок одежды, а братья каким-то образом умудрились достать кролика из клетки и выпустили его на пол. Он скакал вокруг и обнюхивал дорожку из попкорна.