прикоснулась к его губам, прикрыв глаза. То, что это было ошибкой, я поняла сразу, но в тот момент мне хотелось отомстить и потешить свое уязвленное самолюбие. Не знаю, почему я так реагировала на все, ведь по идее, мне нужно было забиться в угол и рыдать, но если я позволю себе расслабиться и начать жалеть себя — все, это будет первый шаг к концу. Да и страшный житель преисподней, будил во мне какие-то неизменные чувства, возможно это моя грешная сторона так реагировала на него?

Он застыл, я это почувствовала сразу. Его тело превратилось в камень, а руки сильно сжали мои бедра, грозя синяками… Асмодей отодвинулся от меня, его лицо выражало ярость. Возбужденный член все еще упирался в штаны, и я взглянула на эту выпуклость слегка виновато, прикусив губу.

— Я жду тебя внизу! — рявкнул он и громыхнул дверью.

Один — один.

Если ты приволок меня сюда, наслаждайся! Сомневаюсь, что Симона вела бы себя спокойно и адекватно, скорее всего закатила бы истерику и вот ее, он точно выкинул бы из окна. Скорее всего, демон даже не подозревает о том, что у его желанной женщины, голова пустая как пробка и он бы взвыл через пару часов. Вот зря, что он не утащил ее — было бы ему наказание!

Успокоить свое дыхание мне удалось не сразу, но, расчесав волосы и надев туфли, я почувствовала себя лучше. Укус демона все еще горел на моей коже, и каждое прикосновение горело вместе с ним. Он желал меня, и я это видела. Когда он вошел в комнату, он желал именно меня, а не Симону. Если я попала в это страшное место, мне нужно было за что-то держаться, чтобы не сойти с ума. За что-то реальное. Пусть даже это будет игра в любовь с демоном.

Глава 10

* * *

Асмодей расхаживал по каменному полу, высекая искры золотыми шпорами. Он еле сдерживался, чтобы не разнести все к чертовой матери! Она назвала его Астаротом! Она думала об этом проклятом демоне! Остановись. И что? К чему все это? Пусть думает о ком угодно, он отдаст ее Астароту сегодня. Пусть забирает, если ему она так нужна! Но этот внутренний горячий монолог прервался, стоило ей появиться на лестнице.

Светлые волосы, золотистым ореолом окружали ее головку и падали на плечи красивыми волнами. Щеки девушки еще горели, а губы были припухшими. Платье цвета ночи оттеняло ее белую кожу и она будто светилась под отблесками горящих факелов.

"До чего же она хороша!" — подумал вдруг Асмодей, и образ Симоны стал каким-то далеким и блеклым. Будто и не было ее. Пыль, наваждение…

Астарот ее не получит! Злость в нем закипала, как лава в вулкане на краю пекла. Только не ее!

— Мне долго тебя ждать, женщина?! — рявкнул он, и она испуганно вскинула на него ресницы, глядя большими глазами. В его голову влезла предательская мысль и пульсировала там, заставляя просыпаться самые темные чувства, жившие внутри: «Как бы она смотрела на Астарота? С желанием? Страстью? С мольбой, в этих больших глазах? Возможно, ее губы приоткрылись бы ему навстречу, и грозный герцог Ада терзал ее, обнаженную, в своей большой кровати…

— Дай сюда свою руку! — Асмодей нетерпеливо протянул свою, перевернутой вверх ладонью. — И двигайся быстрей, в конце концов!

Она протянула ему дрожащие пальчики, и он сжал их. Пусть его сегодня грызут все псы Ада — он не отпустит эту женщину.

* * *

Возле ревущих, полыхающих костров стояли столы, накрытые темно-красными скатертями. На них красовалось все, что можно пожелать: лучшее вино из виноградников Ада, фрукты и сладости, мясо и яркие овощи — все, чтобы доставить удовольствие собравшихся здесь. Между кострами, по всему периметру острова, были разбросаны большие шатры, и в них слышался то смех, то страстные стоны — ночи Адского Карнавала начались.

Вся триада Зла находилась здесь, во главе с Люцифером. Демоны низшей касты не допускались сюда и праздновали возле провала Вечных Мук.

Асмодей надел черную бархатную маску, а своей спутнице протянул серебристую, украшенную драгоценными камнями и перьями.

— Давай помогу.

Девушка, молча, приложила маску к лицу, и Асмодей завязал тонкие ленты под волосами. На минуту он залюбовался нежным изгибом ее шеи и еле сдержался, чтобы не прикоснуться к ней губами.

Она вздрогнула, когда демон провел по ее груди горячей рукой, материализуя ожерелье из черных бриллиантов.

— Что это? — выдохнула она, касаясь пальцами прохладных камней.

— Подарок, — он все-таки прикоснулся губами к ее шее и с удовлетворением почувствовал, как ее сердце забилось сильнее. — Я не хочу, чтобы в Аду говорили, что князь не балует своих…

Он не договорил, так как раздался знакомый голос:

— Ты долго будешь прятать от меня свою спутницу?

Люц махнул ему рукой из своего шатра, и Асмодей повел Таню к нему.

— Это… он? — прошептала Таня, и демон почувствовал, как она непроизвольно сжала его руку.

— Он самый. Не бойся, Люц не питается дрожащими, смертными женщинами. — насмешливо ответил демон, но то, что она вцепилась в него — говорило о многом.

* * *

Я шла, и мои ноги противно дрожали от страха. Сейчас я увижу самого дьявола! В мою голову начала закрадываться ужасная мысль, что я попала в дурдом, а все это — следствие моей буйнопомешанной психики.

Он восседал на золотом троне и был настолько прекрасен, что ослеплял. Глаза, ярче чем самое синее небо, смотрели спокойно и заинтересованно.

— Как зовут тебя, смертная? — мягко спросил он, взмахнув длинными ресницами.

— Татьяна… — просипела я, и мое сердце сжалось под взглядами демонов и демониц, окружавших его. На меня смотрели, кто с интересом, а кто с презрением, последнее больше касалось женской половины этого общества.

— Согласно легенде, римский правитель Ромул пригласил сабинян на праздник в честь бога Конса, — мелодичным голосом сказал Люцифер. — Во время которого, по его сигналу были похищены сабинские женщины, а их мужчин прогнали воины. Тит Татий собрал войско, атаковал и, благодаря предательству Тарпеи, захватил Капитолийский холм. Однако сабинские женщины, уже взятые римлянами в жёны, уговорили Тита и Ромула примириться. Условием перемирия стал договор о совместном правлении Римом… Тит Татий был еще тем козлом! Ты знаешь, что твое имя произошло от его?

— Нет… — я прокашлялась, прогоняя ежей из горла.

— Тебе это и не нужно, — засмеялся Люцифер, обнажая ряд белоснежных зубов. — Тебе нравится у нас?

— Я еще не осмотрелась. Но, возможно, когда-то я скажу, что в